Наталья извинилась за то, что вынуждена отрывать госпожу Чубченко от работы, но сама судьба привела ее к столь душевному человеку, да еще близкому другу Олега. Перейдя на громкий шепот, она сообщила:
– Олег не просто погиб, его убили!
– Я знала, что этим кончится! Мне бы сразу сообразить, насколько все серьезно! – взволнованно комкая в руках кружевной платочек, простонала госпожа Чубченко и вдруг сразу перестала быть похожей и на госпожу, и на грымзу. – Он перед смертью сказал, что у него большие неприятности, просил отпуск, чтобы исчезнуть на время. Но в бригаде были больны два человека, и я не могла разрешить ему уехать. Ну что бы мне послушать Дениса! Ведь он предлагал временно взять автослесаря со стороны. Я не думала, что все так серьезно. Просто… очередной фортель со стороны «любимой женушки». Предложила ему временно пожить у меня. Никогда не забуду, как Олег уходил отсюда… – Юлия Александровна, а именно так звали госпожу Чубченко, вдруг горько заплакала.
Наталья растерялась и, будучи по натуре человеком далеко не равнодушным, принялась искренне утешать бедную Юленьку. Лешик был послан за водой к секретарше. Та, шокированная известием, что начальница плачет, накапала ей свой собственный корвалол, которым, благодаря госпоже Чубченко, частенько пользовалась сама.
Минут через десять все пришли в нормальное состояние, и подруга вспомнила, зачем приехала. На вопрос о том, почему Олег хотел исчезнут из Москвы, Юлия Александровна ответила, что он не назвал причину. Просто сказал, что ему нужно поверить, причина для отъезда более чем серьезная. Ситуацию немного прояснил Денис, член его бригады. Проблема связана с женой Олега. И Юлия Александровна даже немного обрадовалась, что наконец-то Олег решится разрубить Гордиев узел семейных неурядиц. Тогда, наконец, можно подумать о переходе дружеских отношений в новое качество. После первого замужества Юлия Александровна стала очень осторожной в оценке претендентов на ее руку, сердце и кошелек. Но Олег! Таких больше нет и не будет.
– Разрешите мне поговорить с членами бригады Олега! – решительно попросила Наталья. Юлия Александровна недоуменно подняла на нее заплаканные глаза, оттененные качественной тушью. – Я хочу нанять частного детектива для расследования обстоятельств, связанных с убийством Олега. Оснований более чем достаточно, – торопливо продолжила подруга. – Зло должно быть наказано.
– Да-да, – согласилась Юлия Александровна. – Она должна ответить за убийство!
– Вы думаете, это Анна его убила? – спросила Наталья.
– Я думаю, что и она вписывается в общую картину убийства. Уверена, что Олег хотел уехать из-за нее. Да! Вы сказали, что есть основания считать гибель Олега убийством…
– Их много, – туманно ответила подруга, – и все они разные.
– Ну хорошо, только у ребят сейчас много работы. – В Юле стала просыпаться госпожа Чубченко.
– Я оторву их на пять минут. Не больше.
– Ну хорошо, – повторила Юлия Александровна. Только Дениса нет. Он попал в аварию и сейчас в реанимации. Я пройду вместе с вами в мастерскую, заодно узнаю последние новости о его самочувствии.
Восторга от появления вологодских родственников бригада не выказала, более того, работу не прекратила и говорить на тему загадочной смерти Олега решительно отказалась, заявив, что им ничего не известно. У Натальи создалось впечатление, что они были запрограммированы на такой ответ. Не помог и эмоциональный взрыв Наташки на тему наплевательского отношения к судьбе бывшего бригадира. На вопрос Юлии Александровны о самочувствии Дениса последовал сухой ответ, что он по-прежнему в реанимации Склифа, состояние тяжелое, но без ухудшения. Посещения запрещены, передачи не принимают. Начальница отошла в сторонку, отвечая на звонок по мобильному телефону. И тут Наталья взорвалась, обозвав мастеров козлами. Из ее короткой, но емкой по количеству оскорблений речи следовало, что в реанимационной палате должен был бы лежать весь трудовой коллектив бригады, а не Денис – единственное среди козлов человеческое существо. Трудовой коллектив был явно ошарашен. Самый молодой член бригады жалобно попытался оправдаться, сославшись на то, что вообще не знал никакого Олега и в бригаде недавно. Остальные угрюмо молчали.
– Между прочим, ваш Денис не струсил – сам назначил нам встречу, по дороге на которую попал в аварию. Скорее всего, подстроенную. – Наташка вытащила из сумки блокнот, записала номера своего мобильного и моего домашнего телефонов и, резко выдрав листок из блокнота, протянула его мужскому содружеству. – Может быть, у кого-нибудь совесть проснется, и он позвонит? Нет желающих? Понятно…
– Давайте листок, – неожиданно отозвался мужчина, так и не прервавший работу по ремонту стеклоподъемника синей «вольво», и Наталья, удостоив его суровым взглядом, отметила, что он, пожалуй, не совсем… непорядочен.
Оставалось надеяться на звонок. Тепло простившись с Юлией Александровной и пообещав непременно ей позвонить и рассказать о результатах расследования, Наталья направилась к выходу, где ее терпеливо ожидал сын.
– Я готова дать голову на отсечение, что они определенно что-то знают. Знают и не хотят говорить, – задумчиво сказала подруга, потом пригладила волосы и насупилась. – Нет, голову, пожалуй, не стоит подставлять, ну если только голову Бориса… Во всяком случае, до женитьбы он обещал за меня жизнь отдать.
– С тех пор она немыслимо подорожала, – расстроила я Наташку. – Не думаю, что он сейчас на это согласится. Но в одном ты точно права – со своей головой лучше дружить. И как-то спокойнее, когда она под рукой, на своем привычном месте. Ты знаешь, – перешла я на другую тему после небольшой паузы, – мне кажется, надо работать в направлении связей Анны. Только вот когда она объявится? Впрочем, на днях должен вернуться Сергей. Тогда и узнаем, кому она давала доверенность на продажу квартиры.
– Думаешь, скажет? – усомнилась Наталья.
– Обязательно. А куда ж он денется. Подсунул другу криминальную квартиру, пусть теперь искупает свою вину…
– А что если нам посетить родительские угодья Анны, – перебила меня подруга. – Ах да, адрес… Адрес… Попробуем выяснить у Лады Игоревны. Нет, пожалуй, неудобно второй раз звонить. А если госпоже Чубченко…
Она схватила телефонную трубку и унеслась в коридор, но тут же вернулась, держа в руке визитку. Произнося цифры вслух, набрала номер и замерла в ожидании ответа.
Разговаривала Наталья таким медовым голосом и сопровождала свою речь такой мимикой, такими жестами, что я почувствовала себя в театре и испытала страстное желание поаплодировать. Честное слово, в ней погибла великая актриса! Вдруг Наташка сделала мне страшные глаза, жестом показала, что нужны бумага и ручка, но спустя короткое время на ее лице появилось разочарование. Она мило простилась с «дорогой Юленькой», пообещав ей привезти вологодских разносолов.
– Могла бы гостинцев из Вологды и сюда подкинуть, – проворчала я.
– Легко, – согласилась подруга. – Только у тебя своих хватает – по одним рецептам закрываем. – Она с размаху шлепнула ладонью по столику. – Нет адреса родителей Анны! Она знает о жизни Олега все! А вот адреса родительского приюта Анны – не знает!
Я смутно начала что-то припоминать.
– Пиши! – заорала я, испугав подругу. – Пиши, поселок Реченский под Торжком… Тридцать километров от города. В какую сторону, не знаю. Этот адрес Лада Игоревна называла! Нужна карта…
– Ищи, – скомандовала Наталья. – У Димона точно есть. А я пока прилягу. Что-то мне от всех сегодняшних событий похужело… – Она и в самом деле улеглась на диван, а я, вдохновленная открывающейся перспективой расследования, принялась за поиски атласа автомобильных дорог.
Поселок Реченский я не нашла. Зато отыскала деревню Реченскую, действительно находившуюся примерно в тридцати километрах от Торжка. Поставив на карте рядом с названием деревни жирный крест, я успокоилась и стала обдумывать варианты «легенды». В конце концов пришла к выводу, что Наташка слишком хорошо вошла в роль вологодской тетушки Олега. Нет смысла менять репертуар. Я, в принципе, могу оставаться самой собой, то бишь несчастной жертвой обстоятельств.
