В числе этих радостей, вы это знаете, большая и давнишняя моя, не скажу радость моей дружбы, но моего духовного единства с вами. А вы хотите со мной спорить, но для спора нужно двоих, а не могу с вами спорить, п[отому] ч[то] знаю, что мы согласны.
Прочел ваши письма, прежде ваше к Кузмину и, забыв про Кузмина, очень одобрял всё то, что вы пишете, но потом, когда прочел письмо Кузмина, пожалел о том, что вы писали ему.6 Он очень жалкий человек на мой взгляд и очень несерьезный. У него нет никакого мировоззрения, как у огромного большинства людей, но такие люди спокойно занимаются практическими делами — служат, торгуют, литераторствуют и т. п. и не задаются никакими высшими задачами, но Кузмин — почему-то вообразил, ч[то] ему надо что-то изображать. И, не имея никакой серьезной склонности к духовной работе и никаких убеждений и сердечных стремлений, он, бедняга, лопочет, что попало, думая, что всё дело в словах и можно словами заменить внутреннее содержание. Главную роль тут играет язва нашего времени: безумная самоуверенность. Он мне писал письмо — ни хорошее, ни дурное, но только слова, из к[отор]ых, противно его надежде, ничего не выходит, как и не может выйти, п[отому] ч[то] ему совсем не нужен ни я, ни письмо ко мне.
Штирнер, то ч[то] вы пишете о нем и пишется — мне очень интересно.7 Я получаю письма от молодежи, в к[оторых] также указывается на Штирнера. Благодарю вас за письмо Лутохину. Всё хорошо, но я бы не советовал ему распространять мои писания. Это можно только тогда, когда он сам придет к этому.8 — Очень сожалею о нездоровье Лиз[аветы] Ив[ановны].9 Что у нее? Передайте ей мой почтительный привет, все лучшие пожелания и, если найдете удобным, мою душевную радость от ее изменившегося в более tolérant10 и доброму отношению ко мне. То существо, волю кот[ор]ого мы стараемся исполнить, хотя и несколько (только несколько) различно понимая ее, и к которому мы идем, наверное одно и то же, и понимается нами одинаково. А это особенно в наши года, когда переход этот так близок, не может не сближать нас. И я беру назад свою, невольно от вас заимствованную фразу «почтительный привет», а передайте ей просто, что я люблю ее. И это будет правда.
Всё работаю над тем, ч[то] я называю Кр[угом] Чт[ения]. Боюсь, что ничего не выйдет, но работа радостная. И на душе так хорошо! Прощайте пока, милый, дорогой друг. Передайте мою любовь Гале, Ольге, Страхову,11 Сергеенко,12 Перну.13 Простите за длинное бестолковое письмо.
Я просил Душана написать вам об издании Сытиным детского Круга Чтения. Я раздумал. Ив[ан] Ив[анович] сделает это.14
Поминая всех тех, кому прошу передать мою память, забыл Димочку. Пусть он не думает, что то, что я забыл его в письме, значит, ч[то] я забыл его в душе.
Отрывки опубликованы: «Толстой и Чертков», стр. 366—367. Для определения даты служит надпись на подлиннике рукой А. П. Сергеенко «9 дек. 1907» и слова письма: «Вчера был парикмахер из Севска». Письмо данное ему для передачи И. И. Горбунову-Посадову, датировано 7 декабря. См. т. 77, письмо № 307.
1 В своем письме Чертков вновь убеждал Толстого, что ему не следует считать себя виновным в аресте Гусева.
2 Письмо Н. Н. Гусева от 1 декабря 1907 г. не найдено.
3 Об А. И. Иконникове см. прим. 6 к письму № 793.
4 Крестьянин Орловской губ. Александр Васильевич Варнавский (1884—1911). См. т. 81, стр. 25.
5 Митрофан Антонович Митин, крестьянин Орловской губ. См. письмо Толстого к нему (т. 78, письмо № 174). Митин был в Ясной Поляне 7 декабря 1907 г. Толстой направил его к И. И. Горбунову-Посадову со своим письмом от 7 декабря 1907 г. (см. т. 77, письмо № 307), где он писал о Митине.
6 Николай Максимович Кузьмин (Жихарев). См. прим. 16 к письму № 794. Свое письмо к Н. М. Кузьмину (Жихареву) и его ответ с резкими высказываниями по своему адресу Чертков прислал Толстому.
7 Чертков в своем письме к Кузьмину резко критиковал Штирнера, последователем которого считал себя Кузьмин.
8 Сергей Николаевич Лутохин, гимназист из Саратова, приезжавший к Чертковым летом 1907 г. в Ясенки. В. Г. Чертков присылал Толстому свой ответ на письмо Лутохина, в котором он разъяснял Лутохину непонятные для него места в произведениях Толстого о науке, о религии, советовал ему выработать собственное понимание жизни и одобрял намерение Лутохина организовать кружок для самообразования.
9 Е. И. Черткова, мать В. Г. Черткова.
10 [снисходительному, терпимому]
11 Федор Алексеевич Страхов (1861—1923), один из друзей Толстого и Черткова, живший в 1907 г. у Чертковых в Англии, где занимался подготовкой «Свода мыслей Л. Н. Толстого».
12 А. П. Сергеенко.
13 Э. Я. Перна.
14 Д. П. Маковицкий по этому поводу написал В. Г. Черткову 5 декабря. См. «Список писем по поручению Толстого», № 4.
* 799. А. К. Чертковой.
1907 г. Декабря 15. Я. П.
Милый друг, Галя, на днях написал вам длинное письмо1 (когда пишу В[ладимиру] Г[ригорьевичу], подразумеваю вас двух). Душан ответил вам на ваши деловые вопросы. Я после вашей телеграммы2 говорил по телефону от нашего лесничего с Тульск[им], правящ[им] должн[ость] губ[ернатора], Лопухиным о том, можно ли выпустить под залог и отчего не выпускают. Он ничего не мог сказать. Но обещал, будучи в Петербурге (куда он ехал на другой день), узнать у Столыпина, почему его держат.3 Радуюсь видеть Диму,4 и тем более, что предположение об его отъезде показывает, что здоровье Лиз[аветы] Ив[ановны] не представляет ничего дурного.
Я совершенно здоров, и что больше слабею телом, то больше сознаю свою настоящую жизнь. Весь поглощен Кр[угом] Чт[ения]. Если и ничего не выйдет, то все-таки уж работа эта дала мне много неоцененного. Сегодня получил письмо из Ахтырского уезда от псаломщика Нестеренко с приложенным вашим письмом. Надо отвечать ему.5 Прощайте, милая, целую вас, Ольгу, детей. — На днях пошлю кого-нибудь к Гусеву и тогда напишу вам. Последствия моего падения только проходящая уже боль в руке.6
Л. Т.
15 дек[абря 1907]
1 Письмо № 798.
2 8 декабря Толстой получил от Чертковых телеграмму с вопросом: «Нужно ли внести какую-нибудь сумму, чтобы освободить Гусева?» На обороте конверта помета Толстого: Спрошу у Лопухина. См. «Список писем по поручению Толстого», № 5.
3 Об этом разговоре Толстого по телефону записано в ЯЗ от 11 декабря, что «Лев Николаевич, несмотря на мороз в 33,5°, ходил к лесничему (почти за две версты), чтобы поговорить по телефону с Лопухиным о том, нельзя ли повлиять на жандармского полковника, чтобы Гусева выпустили под залог». С. А. Толстая в письме к Льву Николаевичу из Москвы от 12 декабря писала, что, по словам ехавшего с ней жандармского офицера, Гусева до сих пор не освободили из-за болезни другого офицера, который вел дело Гусева.
4 А. К. Черткова в своем письме от 22 декабря и В. Г. Чертков в письме от 27 декабря н. с. писали, что Чертков предполагает в январе 1908 г. приехать в Москву и заехать в Ясную Поляну.
5 См. письмо Толстого к М. Нестеренко в т. 77, № 320. В 1910 г. Нестеренко вновь писал Толстому (см. письмо № 918).
6 Приводим рассказ Толстого о своем падении с лошади 30 ноября по ЯЗ:
«6 декабря. Лев Николаевич рассказал, как он неделю тому назад упал с лошади:
— Выехал из дому поздно... Ехал шагом на Кудеяров колодезь и хотел проехать на Грумонт, но смеркалось, и я поехал через Ясенку, и я поторопился рысцой... Я еду тут, и от моста всего шагов сто пятьдесят — двести; вдруг без всякого повода: бултых!.. Лошадь ткнулась носом, я полетел через голову, ударился плечом о замерзшую глину. Лошади эта дорога была незнакома, провалилась передней ногой до колена в замерзшую яму. Удар был настолько силен, что я ошалел; мне показалось, что не встану; повод у меня запутался. Тут я выпростал ногу из повода, встал и закричал мимо проезжавшим на санях яснополянским мужикам».
В письме к В. Г. Черткову от 2 декабря Д. П. Маковицкий сообщал о состоянии здоровья Толстого.
1908
* 800.
1908 г. Февраля 10. Я. П.
Всё думаю о вас, милый (В. Г.) Дима, мне легче. Не что-нибудь особенное, а просто мне недостает общения с вами.1 У меня к вам особенное отношение, боюсь, что нехорошее, но оно есть, то, что я вижу ваши недостатки, желаю вам избавиться от них, но не чувствую никакого желания осуждать вас за них.
Вчера узнал о смерти Эртеля2 и очень сожалею о вас; и он и всегда мне был симпатичен, а смерть еще приблизила меня к нему. Напишу вам то, что нынче очень живо думал о жизни и смерти. Мы говорим о будущей жизни. Будущей, значит во времени. А время только в этой жизни, время (также и пространство) есть то, что ограничивает духовное существо, к[ото]рое мы сознаем собой в этой жизни. И потому, выходя из этой жизни, умирая, для нас не может быть времени будущего. Говорить о том, что будет с нами после смерти, всё равно, что говорить: на какой из своих сторон будет стоять кусок льда, когда он будет водой или паром. Жизнь духовная есть без времени, но когда я ее сознаю, она во времени, когда же я перестану сознавать ее, она будет вне времени и пространства, будет везде, будет во всех людях, в любви людей друг к другу, в боге.3 Эртель не сознает себя теперь, но есть в любви людей к нему.
