Рейтинговые книги
Читем онлайн Тени черного леса - Алексей Щербаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 61

Еляков развернул карту.

— Да, впереди в километре дорога. В городе, конечно, есть блок-пост. Но, судя по его наглости, этого типа такие мелочи не тревожат. Нет, ну и нахал…

— Мне кажется, дело куда хуже. Он не просто нахал. Он очень опытный человек. В лесу умеет воевать не хуже меня. Товарищ капитан! А помните, этот литовский «лесной брат» говорил про немца, специалиста по партизанской войне? Все сходится…

— Похоже на то, — задумчиво сказал Еляков. — И ведь вот еще. Разгуливать в нашей форме… Значит, он должен не просто владеть русским, но и понимать что у нас к чему. У нас, конечно, все разболтались за последнее время, но ведь не до такой же степени… Или у него очень серьезные документы, такие, что все по стойке «смирно» встают. Вроде моих. Но это в любом случае уже пахнет разведкой. Ладно, что там с остальными? Я вроде слышал, как немецкая граната рванула?

— Готовы, я думаю. Одного я шлепнул, а второй — как раз от этой гранаты. Вот тот точно не фронтовик.

Они двинулись в обратный путь.

— Товарищ капитан, что-то это мне напоминает, — нарушил тишину Мельников. — В сорок третьем, когда немцам от партизан не стало житья, они стали создавать ложные отряды. Поначалу они просто грабили и убивали население — чтобы подорвать к нам доверие. А потом стали и более серьезные дела пытаться делать. Внедряться в партизанские соединения, толкать на самоубийственные операции. Наши кое-кого отловили. Конечно, основную массу этих деятелей составляло всякое отребье — предатели, уголовники. Но имелись среди них и немцы. Чаще всего, конечно, прибалтийские немцы.

— Эти-то как раз и были самыми упертыми нацистами. Альфред Розенберг — слышал о таком? Главный фашистский идеолог. Тоже родом из Прибалтики. Да и скажу тебе по секрету. Были среди немцев и русские, которые начали фрицам служить с самого начала. Белоэмигранты. Вот эти — не ваши полицаи! Они так ненавидели большевиков, что готовы вместе с ними уничтожить и Россию… Что ж, если ты в чем-то прав, то противник у нас серьезный. И — мне кажется, мое начальство недооценило серьезности дела. Ведь что получается? Какие-то люди настойчиво лезут в этот самый Черный лес. И не просто лезут. А сжигают за собой мосты, чтобы мы следом не прошли.

— Что там может быть, товарищ капитан? Ведь война закончилась… — спросил Копелян.

— Ну, во-первых, кое-кому может казаться, что не закончилась. Что все можно будет начать по новой… Но мне сдается, все проще. Недобитые фашисты спасают свою шкуру. Кто как может. Но ведь согласитесь — если скрываться, то богатым быть лучше, чем бедным. И там, в этом Черном лесу, может быть все, что угодно. Награбленные ценности, к примеру. Или какие-то очень ценные документы. Но что гадать на кофейной гуще!

Они вернулись на болото и осмотрели убитых. Про одного можно было лишь понять, что это — немолодой человек. Вернее — был немолодым человеком. Осколки гранаты его практически изрешетили. Скорее всего, это и был тот самый заместитель начальника станции. А вот второй. Это был рослый парень лет двадцати пяти.

Еляков его обыскал. В одном кармане обнаружился «Вальтер», в другом — запасная обойма и какие-то документы. Их капитан положил в карман.

— Потом разберемся. Все равно наверняка — липа. А вот что я хочу поглядеть.

Капитан расстегнул на трупе рубашку и обнажил плечо. Мельников примерно представлял, что он ищет — и увидел именно это. Подмышкой виднелась татуировка — две синие молнии и шестизначный номер.

— Что это? — спросил Копелян.

— Никогда не видел? СС. У них у всех наколки — ихние поганые руны и личный номер. Так сказать, партбилет на теле. Эти эсэсовцы любили всякую чертовщину и людоедскую романтику. Вот и клеймили себя. И видишь, как клеймили? Даже если руку, допустим, оторвет — татуировка все равно останется.

— Прямо как уголовники. А впрочем, воры и бандиты перед ними — просто ангелы, — покачал головой армянин. — Только, товарищ капитан… Видал я дохлых эсэсовцев. И пленных видал. У них такого не было.

— Ты видел солдат Войск СС. Это другое. Те — как бы их сторожевые псы. А это элита. Орден. Вроде Тевтонского. Ты ж в историки готовился, про псов рыцарей должен знать.

— Еще бы мне не знать. Я главную штаб-квартиру этих рыцарей[29] брал!

— Тем более. Пойдем к дрезине. Если, конечно, наш немецкий камрад не удрал.

— А с этими что?

— Не барское это дело — с мертвыми фрицами возиться. Кто-нибудь уберет.

Феликс не уехал — он сидел, тревожно вглядываясь в сторону, откуда слышались выстрелы.

— На сегодня повоевали. Поехали в Ортельсбург.

На въезде в город их встретило около двух взводов солдат. Тут же находился и шофер с машиной, а также старший лейтенант, чем-то сильно напоминающий Елякова.

— Мне о вас уже сообщили, товарищ капитан. Что там случилось?

— Повоевали немного. Да, пошлите команду, трупы надо прибрать. А что у вас тут за бардак? Появляются какие-то люди, угоняют дрезину…

— Они появились в депо, предъявили документы. Эта дрезина — она была у немцев. Они наши порядки понимают плохо. Не разобрались…

— Вот, Сергей, видишь, почему они именно мототриссу схватили? Машину так просто им угнать бы не удалось. Что же, отправимся в депо, разговаривать.

Ортельсбург был куда более крупным городом, чем те, откуда они только что приехали. Его можно было бы сравнить с нашим райцентром. На главных улицах имелись дома в четыре-пять этажей. Это была уже не глухая провинция. Впрочем, и до культурных центров отсюда было не близко. Война тут побывала серьезнее. Но тоже не особенно. Как-то так получалось, что группа Елякова все находилась на бывшем стыке двух фронтов. Справа наступал третий Белорусский, слева — второй. А здесь воевали не очень. Тем не менее многие дома носили следы снарядов, а от некоторых зданий остались одни руины. Их разбирали немецкие пленные под охраной наших солдат. Конвоиры откровенно скучали. Куда немцам бежать? Никто их укрывать не станет. На улице попадались воронки, в каком-то скверике стояла подбитая немецкая зенитная самоходка.

Как водится, более всего пострадал вокзал. Транспортные узлы всегда упорнее всего обороняют. На запасных путях виделись какие-то сгоревшие цистерны и груды обломков, по которым вообще трудно было определить, что же это было. Судя по всему, во время боев на вокзал нанесли визит вежливости наши бомбардировщики — потому как запасные пути были изрядно перепаханы бомбами.

Возле депо стоял пехотный старший лейтенант, а рядом с ним испуганный солдатик.

— Вот он стоял на посту возле вокзала.

— Товарищ капитан, мне никто не приказывал охранять эту немецкую технику, — испуганно оправдывался он.

— Вас никто и не обвиняет. Вы видели офицера, который уехал на этой дрезине?

— Так точно. Он был с каким-то немцем. А офицер — высокий худой майор. Он подошел ко мне, показал документы, спросил, как найти начальника вокзала.

— Как он выглядел?

— Погоны пехотные. Довольно молодой. Лицо у него такое… Узкое, неприятное. И главное… Неподвижное. Говорит, а на лице никакого выражения. Прямо как маска. Губы тонкие. Если бы я увидел — сразу бы узнал…

— А как он говорил? Я имею в виду, по-русски правильно говорил?

— Так точно. Нормально говорил. Только вот… По-интеллигентски. Как диктор на радио. И еще… Заикался немного. У нас так один после контузии разговаривал.

Начальник вокзала, немец, выглядел совсем испуганным.

— Эти двое предъявили документы. Спутник майора показал удостоверение члена комитета «Свободная Германия». Они сказали, что им нужно осмотреть какой-то объект, оставшийся с войны. С ними отправился ваш солдат…

— Интересно, где теперь этот солдат? — спросил Мельников.

— Где, где? Лежит где-нибудь в кустах с пулей в голове. Я смотрю, эти ребята не шутки шутят, — зло бросил Еляков. И обратился к начальнику станции: — А у вас не сложилось впечатления, что офицер — не русский, а ваш соотечественник?

Немец несколько обалдело уставился на капитана.

— Герр гауптман, я бы никогда не подумал. Но теперь, когда вы сказали… Вы знаете, у меня мелькнула мысль: он очень похож на немецкого офицера. Что-то в нем было даже юнкерское. Но, герр гауптман, я ведь не слишком хорошо знаю, какие у вас бывают офицеры. И не мое это дело…

— Все ясно, пойдемте, ребята. Опять двадцать пять. Как только они видят форму и погоны, они все становятся по стойке «смирно» и больше ни о чем не думают.

— А юнкер — это как у нас до революции? Это которые за белых воевали? — спросил Мельников.

— Юнкер — это прусский помещик, — пояснил Копелян. — Ихний дворянин.

— Вот уж странно. Кого в СС почти не было, по крайней мере, среди младших и средних офицеров, — так это дворян. Там, наоборот, больше разная шпана, набранная из-под всех германских заборов, — покачал головой Еляков.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тени черного леса - Алексей Щербаков бесплатно.

Оставить комментарий