- Опишите мне ситуацию последнего года. Настроения, планы ваши и её, её окружение.
- Ну планы… Да, планы… Знаете, я раньше смеялся над фразой: - «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Теперь после второй смерти, я ни в чём не уверен, я полностью дезориентирован и опустошен. И это я, который всегда всё контролировал, и всегда знал, что надо делать. В первый раз я ощутил бессилие, после смерти жены, второй раз, когда узнал о нестандартной ориентации дочери. Я не знал, что с этим делать. Я её очень любил и понимал, что в жизни ей придётся трудно из-за этого, а я хотел уберечь её ото всего. Понимаете, если я не уберёг одного любимого человека – свою жену, то обязан был уберечь другого – свою дочь. И вот как… Да, планы… Она закончила МГУ, факультет журналистики и осталась там в аспирантуре, защищать кандидатскую. Делала всё сама, я предлагал организовать ей помощь, и денег бы даже не пришлось платить, но она наотрез отказалась. Сама выбрала тему, и сама хотела всё сделать от начала до конца.
- А что за тема?
- Влияние классической живописи, на дизайн периодических изданий.
- Ничего себе…
- Да мудрёно, но работала с увлечением, был период, когда она практически прописалась в Третьяковке. Серьёзно увлеклась живописью и, даже, пошла на курсы по искусствознанию и рисованию.
- Насколько она была откровенна с вами в обсуждении своих знакомых? Был ли у неё кто-то близкий?
- Не очень откровенна. Именно из-за моей реакции на её сексуальность, эта тема как бы ушла за скобки нашего общения. Подруги, в смысле настоящей дружбы, у неё были. – Он подумал. – Одна точно, Саша Мальцева, с ней они ещё со школы дружили, почти до последнего времени, тут мне трудно что-то подробнее рассказать… Так чтобы кто-то приходил к ней в гости, или она у кого-то оставалась, я не помню. Излишне говорить, что мы всё это проверили весь круг её знакомых, и интернет общение в том числе, но ничего не обнаружили. Хотя, как видно, что-то упустили. Вот вам же удалось сходу узнать о её сексуальности…
- Я знаю, что вы лечили её, пытаясь исправить её ориентацию – как?
- О, и это знаете. Да, но не я пытался, и не лечить. Я давно уже смирился с тем, что есть. Она сама ходила на приём к психологу. Это была её инициатива, я не лез.
- Это неожиданно. Ладно проверим. Тогда зайдём с другой стороны. - Не может ли её смерть быть ударом по Вам? Какие конфликты сейчас вокруг Вас?
- Ничего такого нет. И нет главного – хотя бы намёка на то, что убийство дочери совершено, как предупреждение мне.
- Это не обязательно должно сопровождаться намёками, разъясняющими причину убийства. Если вы деморализованы, то цель достигнута.
- В этом смысле да, я деморализован, но тогда это уже не передел бизнеса или влияния, это борьба на уничтожение. И как только я узнаю, что это было из-за меня, что убийство как-то связано со мной, я тут же разберусь с тем, кто это сделал самым жестоким образом, для этого есть, и средства, и возможности. Даже тот, кто мне будет намекать на это, окажется в плохом положении, я вытрясу из него всё, уж поверьте.
Вечер вчерашнего дня. Танич
- Танич, ты совсем охуела?
- Здравствуй, я тоже рада тебя слышать.
- Вся Москва гудит о твоей драке с Рыковым.
- Да ладно врать-то.
- Когда я врала? У меня телефон оборвали – кто ты, да что ты?
- Да, уже всё в порядке, он завтра приедет, к нам в офис. Мириться будет и просить, чтобы мы продолжали расследование.
- О как. Давай рассказывай подробности, но не по телефону. Спускайся вниз.
- А где ты?
- Еду мимо, и уже заворачиваю к твоему дому, давай выходи быстрей, поговорим у меня в машине.
- Иду. - « Хорошо переодеться не успела». - Она надела туфли, которые скинула пять минут назад, взяла телефон, ключи, и пошла на улицу. Пока спускалась в лифте, обдумывала услышанное. – Надо же как быстро, долетела информация… Откуда интересно, из дома Рыкова или из нашей конторы? Нужно, иметь это в виду. Наверное, от нас, помнится ещё по телефону, она мне говорила что-то о том, что Рудков собрался заняться политикой на стороне оппозиции и, что она не советует этого делать. Тогда я не придала этому значения, а зря. Оказывается, за нашим Виктором Михайловичем присматривают, и достаточно плотно, раз Валя уже в курсе стычки с Рыковым. Сказать об этом ему? Да, нужно сказать, пусть будет аккуратнее.
С этими мыслями она вышла из подъезда, огляделась и только хотела позвонить Валентине с вопросом где она, как открылась дверь ближайшего чёрного Мерседеса и откуда-то из его глубин, послышался знакомый голос.
- Хватит крутить головой, Танич, давай ныряй быстрей, я заждалась уже.
Татьяна села на заднее сидение, где располагалась её подруга. Пока глаза привыкали к полумраку машины, Савченко по хозяйски отправила водителя покурить:
- Витя, нам нужно поговорить полчасика, сходи купи себе сигарет.
- Есть.
Водитель вышел, и как только за ним закрылась дверь, женщина в мундире схватила Танич в охапку и прижала её к себе.
- Всё та же, и даже лучше. – Она смачно расцеловала Татьяну в обе щеки, затем наклонилась, провела ладонью по её ногам, нащупала внизу, и скинула с неё туфли. Бесцеремонно прошлась руками, почти до коленей и назад, после чего положила ножки Татьяны к себе на колени, и стала массировать ей ступни – Не забыла мой массаж ещё?
- Постой-постой, почему ты в мундире, да ещё с полковничьими пагонами?
- Потому что я полковник и нахожусь на службе, даже сейчас, когда массирую тебе ножки. – В расстёгнутом пиджаке, с выбившейся рубашкой и темных колготках из под серой мундирской юбки, Валентина Петровна Савченко, полковник ФСО выглядела импозантно и сексуально. В свои сорок с хвостиком (а точнее, ближе к пятидесяти) она обладала бюстом четвёртого, а то и пятого размера, немного полноватой, но вполне ещё сносной фигурой, круглым симпатичным лицом и бешеным темпераментом, который перевешивал всё. Она легко могла, и послать куда подальше, и погладить по головке любого, независимо от звания и возраста. И всегда, и то и другое ей шло. Было, что называется, и к лицу, и к туфлям. Она абсолютно органично крыла матом и подчинённых и начальство, причём подчинённые за это её ещё больше уважали, а начальство ещё больше ценило. С Танич их связывала многолетняя дружба, которую Савченко с удовольствием перевела бы в пастель, но не складывалось. Она, конечно, дулась за это на Татьяну, но никогда не обижалась. Может быть потому, что у неё всегда было всё в прядке, в «этом смысле» и она никогда не страдала от одиночества, более того, личная жизнь у неё всегда была очень насыщенной.
- Круто.
- А я о чём? Иди ко мне, пока зову. – Говорила она, не выпуская ступни Татьяны и делая очень хороший, профессиональный массаж. – И не буду я к тебе приставать, не бойся, так разок другой помассирую ножки. И что? Тебе убудет что ли?
- Нет, не убудет, но я сейчас усну, а ты мне должна ещё рассказать, что нарыла о Рыкове.
- Нет, это ты расскажи мне, что у вас случилось?
- Его помощник предложил мне, приехать за материалами дела, в загородный дом Рыкова, чтобы заодно, осмотреться там на месте, и поговорить с самим Рыковым, если возникнет необходимость. А вместо этого генерал решил, что он самый главный в этой жизни и полез ко мне с вопросами - почему я ушла из МВД…
- А, понятно и ты взбесилась… И что, по яйцам ему врезала?
- Нет, я вместо этого, в свою очередь спросила его: – «Он убил свою дочь или нет»?
- И???
- Он полез в бутылку…
- И ты врезала ему по яйцам?
- Нет, задала свой вопрос жёстче, добавив пару приёмов, чтобы он не дёргался.
- А по яйцам так и не врезала?
- Нет.
- Зря, я бы точно врезала, а потом взяла его за…
- Стоп-стоп, не увлекайся.
- Ладно. Так он убил или нет?
- Нет, не он. После чего я послала его и уехала.
- Куда послала?
- Вот зараза! Тебе всё нужно дословно пересказать? Зачем тебе такие подробности?
- Так в подробностях вся суть. Если ты сказала «идите вы в баню» – это одно, а если сказала – «пошёл на хуй мудак» - это совсем другое.
- Второй вариант.
- Вооот, это по нашему. Такие нюансы очень важны для понимания ситуации - сразу видишь всю картину событий.
- Теперь довольна, увидела всю картину?
- Ещё бы, вот сейчас, например, я вижу, даже сквозь пиджак и блузку, что на тебе надето очень сексуальное чёрное белье. А в глазах у тебя, отчётливый огонёк и, к сожалению сука, не из-за меня. Это значит, что от Лебедевой ты, слава богу, отцепилась, и положила на кого-то глаз. Говори на кого.
- Так заметно?
- А то, девушку в охоте и девушку занятую кем-то, я вижу сразу.
- Да, есть кое-кто на примете, но тебе не скажу.
- И правильно, тогда давай дальше про Рыкова.
- Нет, вначале ты расскажи откуда ты узнала про Лебедеву.
- Ничего я не узнавала, она сама пришла ко мне. После твоего исчезновения, она долго тебя искала, и в конце концов добралась до меня. Я как увидела её, сразу всё поняла, и зачем она пришла, и кто вы были друг другу. Хотя она взялась мне плести про какие-то служебные дела, да я, ей строго так, глядя в глаза: – «Не пизди мне девочка. Я, блять, вижу тебя насквозь». И ещё строже: - «Говори, блять ты такая: - Из-за тебя Танич сбежала»? Она как заревёт у меня в кабинете, я думала пиздец, еле отпоила её коньяком. Ты с ней не связывалась ещё? Она сейчас в Питере, кстати, в отделе… – Рука Валентины, нечаянно, поднялась выше по ноге Татьяны, и начала массировать верхнюю часть икры.
