Гвоздева усмехнулась:
– Не все доктора бедные.
– Так меня исследуют на «эр эс»? – запрыгала девочка.
Я в очередной раз поразилась, как в Анечке одновременно уживаются маленький ребенок и взрослый человек с твердыми принципами. Только что она прочитала нам лекцию, а сейчас скачет на одной ножке.
– Нет, голубушка, – остудила ее пыл Степанида Андреевна, – не вижу необходимости. Нам туда, за дверь.
Лена сделала шаг вперед, но была остановлена профессором:
– Вам лучше подождать в холле, в рентгеновский кабинет не следует заходить просто так, там все же излучение.
– Радиация! – всполошилась Лена.
– Не волнуйся, мама, – махнула рукой Аня, – от СВЧ-печки и то больше грэй получишь, хотя в бытовом приборе другое излучение.
– Кого? – не поняла Лена.
– Единица поглощенной дозы излучения «грэй» названа в честь английского ученого Грэя, – оттарабанила школьница, поднесла ладонь ко лбу и закрыла глаза.
– Опять, да? – забеспокоилась мать. – Сейчас дам цитрамон.
– У Анны частые головные боли? – насторожилась Степанида.
Лена кивнула.
– В детстве она ужасно мучились. Стоило Анечке побегать, попрыгать, покричать, как ее буквально скрючивало.
– Вы показывали ребенка врачу? – нахмурилась Степанида.
– Водили в районную поликлинику, – виновато ответила мать. – Терапевт ничего особенного не нашла, велела больше гулять. Понимаете, у меня случаются мигрени, врач сказала: это генетическая предрасположенность, она…
– Анна ваша приемная дочь, – остановила Киселеву Степанида Андреевна, – о какой генетике может идти речь?
Елена беспомощно посмотрела на меня и залепетала:
– Я не могла открыть доктору правду, мы с Витей скрывали удочерение.
– Исследования Ане делали? – осведомилась профессор.
– Нет, нам не предлагали, – жалобно ответила Лена. – Я давала Анечке травку, чаек заваривала.
– Здорово гомеопатия при опухоли мозга поможет! – рассвирепела Степанида. – Толченым кирпичом ей макушку не посыпали?
– Нет, а надо было? – сморозила глупость Киселева. – Господь с вами! Рака у нее не было! Анализ крови из пальца всегда хороший! Виктор девочку отдал в спорт, закалял, боль отпустила. Появляется изредка, когда Анечка волнуется, но таблетка цитрамона помогает.
– Понятно, – сказала Степанида, – ждите в холле.
Мы с Леной прошли в небольшую комнату и опустились в кресла.
– Аня необычный подросток, – не выдержала я, – мало кто в ее возрасте может на равных общаться с профессором-иностранцем.
– Одна беда от компьютера, – вздыхала Елена. – Я этой чертовой машинки боюсь, она не позволяет контролировать контакты ребенка. Только дьявол знает, куда там можно забрести. Лучше выкинуть ноутбук.
– Аня ничего плохого не совершила, – заступилась я за девочку, – и вы зря толкаете ее в банковскую сферу. Если она мечтает…
– У вас есть дети? – неожиданно разозлилась Киселева.
Мне пришлось ответить:
– Нет.
– Аня постоянно хочет спасти человечество, – недовольно забубнила Лена, – в понедельник ей хочется стать эпидемиологом, поехать в Африку и уничтожить лихорадку Бо… бу… ла… не могу вспомнить название.
– Эбола? – предположила я.
– Вот! – обрадовалась Киселева. – Во вторник она стремится найти вирус, из-за которого у человека мозг сохнет. В среду ей охота таблетку от инсульта придумать. Бежит ко мне и сообщает очередную чушь! Приходится ее на землю возвращать, говорить: «Аня, надо не в облаках витать, а об обеспеченной жизни думать. В банке стабильная зарплата, нормированный рабочий день. Вон у нашей соседки, Валентины Сергеевны, невестка сидит в кредитном отделе. В семь часов девушка уже дома, может хозяйством заниматься, мужем, детьми, оклад замечательный, и в долг ей, как сотруднику банка, беспроцентную ссуду дали. А врачи! Они нищие! И в больницах воняет, больные вредные. Разве я дурное тебе посоветую, медсестрой служу, правду изнутри знаю!» Однако Аня не воспринимает разумные слова, начинает грубить.
Елена отвернулась к окну и всхлипнула.
– Я вложила в нее всю душу, воспитывала лучше родной матери, тратила деньги, надеялась обрести опору в старости. Мне не удалось создать большую семью, вот я и полагала: хоть у моей девочки хорошо жизнь сложится. Трое деток, супруг, я возле ее счастья погреюсь! А у Ани в голове лихорадка Бо… бу… бе… плевать ей на меня! Неблагодарность черная! Полагает, что я ничего особенного не совершила! На днях я не выдержала и сказала ей: «Не смей меня дурой обзывать! Где бы ты обреталась, не возьми мы тебя из детдома? Сидела бы в интернате, а потом в шизухе для недоумков». Так она… представляете… как заорет: «Хорошие дела совершают не в расчете на благодарность!» Здорово получается! Я на дочь потратилась, а теперь обязана до смерти ее желания исполнять? А мне когда счастье будет?
Я молча слушала Елену, понимая, почему Аня в порыве подростковой нетерпимости назвала маменьку «тупой коровой». Нет, я не одобряю хамства, считаю, что Анна обязана держать язык за зубами и обеспечить матери тихую сытую старость. Но, может, вы помните советский мультфильм про черепаху, которая высидела яйцо орла? Пресмыкающееся пыталось воспитывать птенца на свой лад, учило его ходить по земле, а тот все рвался в небо. Вот и Лена с Аней как та черепаха и орленок.
Довольно долго мы с Еленой маялись в креслах, пересмотрели все журналы и газеты и были очень рады, когда в холле появилась Светлана со словами:
– Степанида Андреевна просит вас подняться в кабинет к главврачу.
В большой комнате, отделанной дубовыми панелями, присутствовал еще и Юрий Игоревич. Он сидел у окна, Аня расположилась возле напольных часов, нам с Еленой достался диван под книжными полками.
– Светлана, сгреби мозги в кучу и никого сюда не впускай, – приказала Степанида секретарше, – хоть раз в жизни продемонстрируй ум. Впрочем, ума у тебя нет!
Девушка испарилась. Гвоздева сложила руки на столе и стала похожа на прилежную второклассницу.
– Здесь находятся только посвященные в проблему люди, – сказала она, – поэтому прошу внимательно меня выслушать. Сначала я расскажу небольшую историю, а потом сообщу о результатах исследования.
Много лет назад меня около подъезда дома подстерегла девушка. Она назвалась Олесей Семенякой и заявила: «Я беременна от Юры».
Главврач дернулся.
– Мама! Ты мне ничего не сказала!
– Зачем? – пожала плечами Степанида Андреевна. – Кабы Олеся тебе нравилась, сам привел бы ее в наш дом. Не скрою, девушка не производила приятного впечатления, она требовала денег, грозила устроить скандал. Юрий был молод, я не хотела ломать его судьбу и в доступной форме объяснила нахалке, что будет, если та произведет на свет новорожденного. Развернула перед ее носом картину судьбы одинокой матери: бедность, неустроенная личная жизнь, малая вероятность выйти замуж за достойного человека – и спросила: «Ты готова нести ответственность за малыша? Я не разрешу Юре жениться, тебе предстоит длительная процедура установления отцовства».
Анализ ДНК тогда делали в исключительных случаях, а исследование крови считалось неточным, результат оспаривался в суде. У нас были все шансы выиграть это дело, совместного хозяйства Олеся и Юрий не вели, вместе на одной площади не жили, свидетелей их романа найти было трудно. В конце концов Олеся могла остаться с новорожденным и без алиментов. Судьи в основном женщины, а я бы постаралась, чтобы в деле разбиралась баба лет пятидесяти, имеющая сына-студента. Несомненно, такая встанет на сторону Юры, молодого мужчины-москвича, на которого решила наложить лапу аферистка из Бодольска.
– Мама, – ахнул Юра, – ты одна боролась с проблемой?
– Ну не впутывать же тебя? – улыбнулась Степанида. – Я предложила Олесе хорошие деньги за ее исчезновение из жизни сына и добавила на аборт. Девушка согласилась, взяла конверт и пропала. Мои подозрения подтвердились: «невеста» – алчная хищница, которая сначала сделала попытку захомутать столичного парня из хорошей семьи, а когда план захвата провалился, решила: «С паршивой овцы хоть шерсти клок» – и забрала мзду.
Мы общались с Олесей два раза. Первый раз у подъезда, а второй в конторе нашего приятеля, адвоката Евдокимова. Олеся написала расписку о получении денег, а еще был составлен документ, в котором она отказывалась от любых претензий к Юре.
– Сергей Николаевич знал и молчал! – возмутился Юра. – А я считаю его кем-то вроде дяди!
Степанида Андреевна повела плечами.
– Многолетние отношения с Евдокимовым сделали его членом нашей семьи. Но Сергей адвокат, он свято соблюдает тайны клиента. Семеняка уехала в Бодольск, весьма довольная совершенной сделкой, я посчитала малоприятное происшествие законченным, попросила Евдокимова прочитать Юрию лекцию о контрацепции и навсегда выбросила этот эпизод из головы.
