Молча сдергиваю с кровати покрывало и укладываюсь под одеяло. Постель чистая, даже пахнет кондиционером. Это успокаивает. Тем более после заявлений главы семейства о сексуальных похождениях младшего сына. Теперь пялюсь в потолок, слушая, как надувается матрас, и думая, с какими мыслями Демьян спать ложится. «Эх, жизнь стала на один день короче, а секса опять нет?» Или он сейчас пожелает мне спокойной ночи, скажет, что будет поздно, и уйдет? Почему меня вообще волнует этот вопрос?!
Наконец просмеявшись, Демьян стелет на матрас простыню, бросает подушку и, погасив свет, ложится.
— А почему твоего кузена не было на ужине? — спрашиваю, чтобы хоть как-то отогнать мысли, которым не место в моей голове.
— Не знаю. Мне похрен, — отвечает темнота.
— Вы с ним не ладите?
— Если бы твоя подружка подставила свое дупло Виталику, ты бы с ней ладила?
Пипец! Сменила пластинку в своей голове, а все равно напоролась на ту же тему. Кузен Демьяна спал с его девушкой! И какая она? Богатая инста-соска? Безусловно.
— Мне не нравится твоя семья, — признаюсь, пока он ничего не нафантазировал. — Я всего ожидала. Но такое в голове не укладывается. Тебе правда нужны их деньги?
— Нам нужны. Потому что на твою зарплату мы протянем ноги. Ладно, Колобок, эротичных тебе снов. Которые мы скоро обязательно реализуем.
Его шутка остается без ответа. Потому что меня до чертиков пугает малоприятная процедура ДНК-теста. Так что меня больше волнует не «скоро», а «завтра». Но мы оба даже не представляем, какой сюрприз ждет нас этим завтра…
Глава 12. Демьян
Святые сосиски! Эта девчонка мне башню срывает. Надо отдать ей должное: папаша рот разинул, когда я ему за ужин заплатил. А идея не питаться в этом доме на халяву благодаря ей созрела. Штырит меня от того, с какой легкостью она уделывает тех, кто, казалось бы, не по зубам. И на мои подкаты забивает. Впервые бейба с разгона не прыгает на мою колбаску. Но меня дразнит этот загон. Провоцирует. Потому что когда Колобок сдастся, у нас будет самый умопомрачительный секс.
Она быстро засыпает. Блюстительница режима. А у меня от мысли, что она сопит в моей постели, в паху припекать начинает.
Бесшумно слезаю с матраса и подползаю к кровати. Полумрак комнаты слегка рассеивает падающий с улицы свет фонаря. Колобок лежит на спине. Волосы рассыпаны на подушке. Одна рука на животе, другая — у головы. Глядя на нее и не подумаешь, что она способна укусить. Такая милая, невинная, почти ангел. В моем окружении чики другие: продажные, не обремененные моралью и самоуважением. Между ними ощущается негласное соревнование: у кого шмотки круче, батя богаче, подписоты в соцсетях больше и шире список парней, которые их драли. У Колобка, уверен, только Виталик и был. Про того ботана, задницей чую, наплела мне. Она со своим дружком болезненно рассталась. Потом выяснила, что брюхатая. Совесть не дала аборт сделать, а Виталика близко подпускать не хочет. Вот и выдумала историю про перепихон на стороне. Такая под первого встречного не ляжет.
— Ты маньяк? — хрипло спрашивает она, приоткрыв глаза.
— Нет, мне просто страшно спать одному.
— Могу приложить по репе. Со звездочками перед глазами будет веселее. — Она натягивает одело на грудь и отворачивается. — Таракань себя обратно. Абонемент на фиктивные нежности к договору не прилагается.
Ешкин кот, она даже со спины манит! А тем, что маринует меня, сильнее возбуждает. Недоступное и запретное любого азартного мужчину заразит охотничьей страстью. Мне всегда все доставалось легко. Даже было скучно, что ни за что не нужно бороться, ничего не надо добиваться. Колобок же каждую минуту устраивает мне испытания и квесты.
Встаю с колен и бесцеремонно устраиваюсь на краю кровати. Колобок, вздрогнув, пытается подпрыгнуть, но я быстро обнимаю ее рукой где-то между сиськами и животом и кончиком носа касаюсь ее уха.
— Не дрыгайся, Колобок, — шепчу, посмеиваясь. — Пока в тебе Габриэлла Демьяновна, меня в тебе не будет. Но, — ладонью спускаюсь на живот и поглаживаю ребенка, которого планирую назвать своим, — ведь так будет не всегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она затаивает дыхание, а я придвигаюсь к ней вплотную и затвердевшей шишкой упираюсь в ее красивую упругую попку.
— Немедленно вали отсюда, — выдавливает она, не двигаясь, — или я закричу.
— «Ура, насилуют»?
— «Скорую. Рожаю»! — отрезает смело. — Уж поверь, сымитировать схватки я сумею.
— Приноровилась, имитируя оргазм с Виталиком? — Я дразняще прикусываю мочку ее уха, зубами подцепляю мелкую сережку-гвоздик и чуть оттягиваю.
Колобок отрывисто выдыхает и совершает напрасную попытку отодвинуться.
— Не шевелись, любовь моя, а то моя тычинка взорвется, так и не добравшись твоего пестика. — Крепче обнимаю ее и притягиваю к себе. Носом зарываюсь в ее волосы. Она пахнет фантастически. — Ты меня до греха доводишь, Колобок.
— Просто я единственная особь женского пола в этой комнате. А на дворе ночь. Вот тебя и потянуло на пошлости. Утром протрезвеешь. И надеюсь, принесешь свои извинения. — В очередной попытке столкнуть меня с кровати она сдается. — Только попробуй своими лапами залезть мне под одежду, и я…
— Так? — Я задираю ее кофточку и глажу нежную кожу живота. — Или так? — Скольжу ладонью вверх, к кружевному наощупь лифчику.
Уже задыхаясь от возмущения и злости, она хватает меня за запястье и цедит сквозь зубы:
— Борзый, я не шучу. Я загрызу тебя.
Засмеявшись, лбом прижимаюсь к ее голове и убираю руку. Не буду нервировать, а то и правда схватки начнутся. Потерплю как-нибудь. Наверное.
Засыпаю я быстро. Снится кошмар под названием «Золушка с сережкой». До сих пор плохеет от воспоминаний. Спасибо Колобку, что будит меня, спихнув на пол. Спокойно перешагивает через меня, всовывает ноги в мои тапки и шлепает по комнате.
— Вставай, любовь моя. Утро. Нам в клинику пора. Делать ДНК-тест, подговаривая подкупного доктора мановением волшебной палочки превратить тебя в отца моей дочери.
Морщась от света, наблюдаю за тем, как она берет свое платье и выходит из комнаты.
Как я буду договариваться с докторишкой, не представляю. В кармане девятьсот баксов. Для аванса хватит. Но если он запросит все и сразу… А еще хуже, если мой папаша уже заплатил за отрицательный результат!
Меня ждет дико трудный день. Хотя нет. Не меня. Нас. Вот я и становлюсь главой семьи. Два дня назад тусил с друзьями, а сегодня примеряю на себя роль жениха, мужа, добытчика, отца.
Когда мы с Колобком спускаемся, родители уже ждут в фойе. Папаше так не терпится похвастаться своей блестящей интуицией, что оставил семью без завтрака.
— Это низко, Слав, — все, что слышу я, прежде чем подойти к ним. — Доброе утро, Дем, — улыбается мама, поцеловав меня в щеку. — Как спалось, Стефа? Не замерзла?
— Она же была в моих объятиях. — Я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе. Позволяю себе чмокнуть ее в висок и не получить за это затрещину.
— Мы с папой обсуждали случившееся. Вам вовсе не обязательно…
— Нам пора! — перебивает ее отец. — Я человек занятой. Как и доктор Умняхер, который нас уже ждет.
— Мы поедем на своей машине, — заявляю отцу. — Скажи адрес клиники.
Отец смеряет Колобка взглядом. Хмыкает и отвечает:
— Не держите меня за болвана, желторотики. Следом за мной поедете.
Его условие ожидаемо, но опасно для нас. Отец собирается контролировать весь процесс. Так что мне нужен план Б. Надо приготовиться к сцене. Закатить скандал о продажности клиники и непрофессионализме медперсонала, когда доктор озвучит результат. Потребовать еще один анализ, но в другой клинике. Потянуть время. Привлечь к нам внимание прессы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да, так и сделаю.
— Порядок, — киваю своей напрягшейся беременной невесте. — Поехали. Все хорошо.
— Ага, — вздыхает она, — просто замечательно.
Мать остается дома. Такие мероприятия не для нее. Не любит она цирк.
Не успеваем мы выйти за дверь, как она просит принести ей бренди. Эта женщина снова провоцирует отца отправить ее в клинику. А он сделает это. Уже делал.
