— Сильный мужчина, — заметил я.
— А то! После революции, — продолжил Евгений, — он ушел в жесткую оппозицию. Много хлопот доставлял кабульскому руководству, и в Кандагаре «каскадерам» пришлось за ним побегать. Хитрый, зараза, да и в наших академиях хорошо учат. Неплохо владеет русским языком. В результате оперативной разработки (шеф с Тахиром вели дело под кодовым названием «Беркут») Муслима месяцев шесть назад привлекли на нашу сторону. Высшим руководством ему присвоено звание «генерал». К нам относится хорошо, хотя понятие «хорошо» применительно к нему относительное. Как был «Махно», так им и остался. Его бойцы малиши[27], форменные головорезы. Ну, это так, вкратце, скоро сам с ним познакомишься. Пора в Управление…
В мошаверке по — прежнему мирно дремал Петр Сергеевич.
— Сергеевич! — позвал его Женька.
Тишина.
— Петр Сергеевич! — громче повторил он. — Не спи, замерзнешь!
— Чего надо? — Сергеевич приоткрыл глаза.
— Обед будет? Что-то есть охота.
— Обед им подавай, — проворчал он. — Обед заработать нужно. — Сергеевич хотел добавить еще что-то, но, посмотрев на нас, ответил: — Не будет обеда! У Поликарповича какие-то срочные дела в бригаде, через полчаса отбываем.
Закон подлости. Обед отменяют именно в тот момент, когда особенно есть хочется. На вилле в холодильнике после новогодних праздников «ветер гуляет»…
На базу вернулись в плохом настроении, но нас ожидал сюрприз. Витек — «ураганщик» привез копченой свинины, от одного запаха можно одуреть. Вот порадовал так порадовал! Умеют братья украинцы готовить всякие копчености. Про сало и говорить не буду. Даже афганцы, позабыв про шариат, уплетали его за обе щеки. Одно слово — «наркотик».
Решив, что есть такое добро «всухомятку» было бы кощунством, прихватив полотенца, отправились в баню, которую Витек всегда держал наготове…
Глава 2. Пронесло!
Взмахнула сиплая косой,Пугнула чуть безгубаяИ убралась, а я живой,А проще, не дал дуба я![28]
Ночью был дождь.
«Дождь идет в горах Афгана. Это странно, очень странно. Мы давно уже отвыкли от обилия воды!..»[29] А ничего странного. Весна! Моя первая весна в Афганистане. Военная весна 1365 года. Не удивляйтесь! В Афганистане — четырнадцатый век, а мы в него — в сапогах, с идеями марксизма — ленинизма…
Весна в Кандагаре не та, что в Союзе. Ни тебе бурного таяния снега, ни пения птиц, ни ласкающих лучей теплого, весеннего солнышка. Уже в конце февраля она закончится. Редкие облачка покинут небосклон, улетев в дальние страны, и вернутся лишь в начале октября. А до октября небо будет чистое — чистое, синее — синее, и средняя температура воздуха сорок пять градусов тепла в тени. Хотите верьте — хотите проверьте…
— Санек, Поликарпович просил тебя к нему зайти, — сообщил мне Алик.
Алик прибыл в нашу группу в декабре на должность советника начальника оперативно — технического отдела. Точнее сказать, не прибыл, а был выслан из Кабула «за нарушение субординации» (кого-то из «Дураковых» послал куда подальше). Приехал он не в лучшем расположении духа, но уже через день о своей «ссылке» нисколечко не сожалел. Как истинный таджик, с собой он привез казанок и шумовку.
— По какому вопросу? — спросил я.
— Понятия не имею. Ты у него не задерживайся, у нас по плану баня. Не забыл?
— Не забыл!
Прихватив рабочий блокнот, я отправился к Поликарповичу, который с женой Валентиной Ивановной и шефом жил на девятой вилле. Дверь открыла Валентина Ивановна.
— А, Александр! Здравствуй, здравствуй! Проходи, — приветливо пригласила она меня в зал. — Чай будешь? Я пирожков с капустой напекла.
— Спасибо, не откажусь, — поздоровавшись, ответил я. — Меня ваш муж просил зайти.
— Пришел? — Из комнаты вышел Поликарпович. — Присаживайся.
Советник начальника отдела кадров Поликарпович по возрасту был значительно старше нас. Мужик он неплохой. Как и все мы, особенно ничем не выделялся, но, как бы это помягче сказать, проявлял повышенный интерес к личной жизни сотрудников группы. О своих наблюдениях он исправно информировал отдел кадров Представительства. Что поделаешь: у каждого свои слабости. В Кабул он летал не часто, поэтому письма в кадры передавал через нас. Из них мы и узнавали много интересного о себе.
Шеф частенько оставлял его за себя старшим. Вот и сейчас Поликарпович остался за Игоря Митрофановича на время его отпуска.
— Понимаешь, в чем дело… — начал он разговор.
— Так, интернационалисты! — прервала его жена. — Война войной, а обед по распорядку. Давайте к столу, чай с пирогами будем пить. И не возражайте.
Я и не собирался возражать. Когда еще выпадет возможность отведать домашних пирогов?
Закончив трапезу, я искренне поблагодарил Валентину Ивановну.
— Спасибо! Пироги очень вкусные! Тесто замечательное. Как вы его готовите? — из вежливости поинтересовался я.
— Все дело в дрожжах, — Валентина Ивановна начала было рассказывать о способе приготовления теста, но, поймав взгляд мужа, как мне показалось, с грустью произнесла, — потом расскажу. Некогда мне с вами лясы точить, на кухне работы полно.
Теребя фартук, она пошла на кухню.
«Дефицит общения, — подумал я. — Целый день одна на вилле, в переживаниях за мужа, а кулинарными успехами поделиться не с кем…»
— Так вот что я хотел сказать, — вернулся к нашему разговору Поликарпович. — Надо бы нам наш маршрут в Кандагар и обратно продумать, ну, в плане безопасности.
— А чего его продумывать? Дорога до Кандагара прямая. Слева камыш стеной стоит, справа — пустыня. Как ни крути — только вперед!
Делая вид, что не понимаю, о чем идет речь, я лукавил. Еще два месяца назад я сам предложил Игорю Митрофановичу план наших действий на случай возможных душманских засад. Правда, у нас уже была определенная схема передвижения, но этого мне казалось мало. Игорь Митрофанович вежливо охладил мой пыл. И вот теперь представился случай проявить себя.
— Думаю, в случае засады правильным будет на скорости через Дехходжу прорываться в город. В Дехходже шестое отделение горотдела. Если что, афганские товарищи прикроют.
Еще минут двадцать я с азартом объяснял Поликарповичу давно созревший у меня план действий.
— Что ж, неплохо, — подытожил он. — Неплохо, но торопиться не будем. Додумай все нюансы, схему нарисуй. На очередном совещании обсудим твой план и примем решение. Сколько тебе нужно времени?
— Завтра вечером доложу…
Гордой походкой я отправился на свою виллу. Мысли, опережая друг друга, так и просились на бумагу. Видимо, в детстве в войнушку не наигрался, а она уже на следующий день преподнесла мне хороший урок…
* * *
Утром, получив из Кандагара подтверждение «Раушанаст», на двух «Волгах» выехали в город.
В районе камышей обстановка была спокойной, но на душе стало как-то неуютно. Опять это чувство тревоги. Что-то не так.
Словно в подтверждение моим мыслям, метрах в пятидесяти от нас рвется снаряд, за ним второй, третий… Поликарпович — он за рулем первой машины — резко сворачивает вправо и мчится к дувалу[30], окружающему ооновский городок. Мы за ним. Словно горох из стручка, высыпаемся из машин в кювет и начинаем палить в сторону «зеленки». Через тридцать секунд «боя» патроны в моих автоматных рожках закончились. Накрыв голову руками (может, пригодится?), слился с землей. Рядом кто-то продолжает стрелять. Из ооновского городка по «зеленке» начали бить танки…
Десять минут грохота и… тишина. Выждав еще пару минут, поднимаю голову.
— Похоже, на этот раз пронесло, — говорит Алик, вставая с земли. Оказывается, это он лежал рядом со мной.
— Пронесло! — на всякий случай я ощупал себя. Вроде все нормально.
На дороге появился «уазик». Женька машинально вскидывает автомат. Толку-то! Патронов-то нет…
— Похоже, машина горотдела? — говорит Алик.
Через минуту машина останавливается возле нас. В ней Джахир — начальник шестого отделения. С ним еще четверо сотрудников.
— Все в порядке? Раненых нет? — здороваясь с нами, спрашивают афганцы.
— Все нормально, — отвечает за всех Поликарпович.
— Вы правильно сделали, что не поехали в город, а свернули к ооновскому городку, — говорит Джахир. — В Дехходже основная засада была. Видимо, душманы специально вас «эрэсами» «загоняли» в город. Там бы и накрыли…
Афганцы продолжали о чем-то разговаривать с ребятами. Я отошел в сторонку, задумался: «Вот тебе и безопасный план — прорываться в город! Если бы Поликарпович не свернул с дороги, сидели бы сейчас у „духов“ в „гостях“…» От одной мысли мурашки по телу пробежали. Мистика какая-то. Словно «духи» вчерашний наш разговор подслушали.
