– Однако!
– А вот пейзажи они писать не любят, – добавил Карл.
– Это почему же? – заинтересовался Ян.
– Оправдываются необходимостью глубоких натурных исследований, – развел тот руками. – Известнейший феномен – полотно «Веточка сосны». К нему, знаете ли, прилагается двадцать томов комментариев. К сожалению, они так и не были окончены: автор скончался, так и не одолев характеристику голосеменных растений.
– Какая жалость! – искренне сказала Каролина. – Большая потеря для искусства!
– А о чем же предыдущие тома? – удивился Дэвид.
– Поскольку веточка изображена на фоне заката, то автор много внимания уделил атмосферным явлениям, температуре, влажности, характеристикам местности, где возможно наблюдать именно такой заход солнца, – пояснил Карл.
– Вот ведь напридумывают! – пробурчал поручик.
– А потом удивляются, отчего у них вспышка intelligenza, – добавил доктор, протирая пенсне. – В острой форме.
– Кажется, дождь собирается, – заметил Ян. – Может быть, переберемся в салон?
– Хорошая мысль, – одобрил Руперт и потыкал комиссара в бок. – Розен, если останешься на палубе, намокнешь!
– Ха! – сказал тот, но все-таки сел, нахлобучил шляпу и с удовольствием потянулся. – Ладно, пошли…
Палуба быстро пустела, только впавший в творческий экстаз дон Фелипе продолжал творить, не обращая внимания на то, что его супруга уже с трудом удерживает шляпку под порывами ветра, да и дождь начал накрапывать.
– А вы не подарите мне на память этюд? – кокетничала Каролина с юным чудовищем.
– Госпожа Кисленьких, право, я не считаю возможным вручать вам подобную пачкотню! Вы достойны, по меньшей мере, работ кисти лучших мастеров, а не вчерашнего студента, который никогда всерьез не занимался живописью!
– Ну а если я очень попрошу? – не унималась писательница.
– Если вы просите, я не могу вам отказать, – серьезно отвечал молодой человек. – Выбирайте любой.
– О, и непременно с автографом! – требовала Каролина.
– Но для чего?! Это, скорее, мне впору попросить ваш автограф – я горячий поклонник вашего творчества!
– Тогда обменяемся, – быстро решила писательница. – Я вам книжку со своей подписью, а вы мне – морской пейзаж с вашей!
– От такого предложения невозможно отказаться, – вздохнул Карл. – Но все же, для чего вам мой росчерк?
– Ну… – протянула она. – Возможно, через несколько лет я буду хвастаться тем, что у меня есть работа, вышедшая из под кисти властителя Поммодории, наследника Высокого замка, с его личным пожеланием… Вы ведь напишете мне пожелание, не правда ли?..
Вит-Тяй наблюдал за этой беседой с некоторым неудовольствием.
– Не обращайте внимания, – посоветовал ему Бессмертных. – Нашей дорогой Каролине скучно, и она развлекается, как может. А молодой человек отрабатывает полезные навыки…
– Хм, – сказал поручик, но стал смотреть на юное чудовище уже без неприязни.
– Дэвид, – позвал следователь стажера. – Пойдемте-ка, у нас еще целый раздел не охвачен! Кстати, как удачно этот юноша напомнил мне о том курсе лекций… Прочитаю-ка я его и вам!
Дубовны с большой охотой последовал за своим наставником: на фоне блестящего Хоффгаузена он сильно проигрывал, и это ему совсем не нравилось. Лучше уж поработать!
Остальные тоже занялись кто чем: картежники взялись за своё, поручик (которому что-то шепнул Берт) пошел проведать своих гвардейцев, а доктор отправился к себе. По пути ему попалась чета де Буполь: с усов художника капало, шляпка маркизы пришла в неописуемое состояние, а за супругами двое стюардов тащили мольберт и всё остальное. Хмыкнув, доктор деликатно постучал в дверь своей каюты и только после этого вошел и тщательно закрылся на замок…
«Колоссаль» скоро миновал грозовой фронт – пассажиры не почувствовали никаких неудобств за исключением временной невозможности оставаться наверху. Палуба еще не просохла, и дамам стоило поберечь туфельки и подолы платьев, но молодые люди выбрались наружу, едва закончился дождь: ветер утих, и самое время было сыграть партию в волан!
Вечерело. Снова блистал на эстраде великолепный Эни Рабе, шушукались дамы, сверкали столовые приборы…
Юное чудовище вежливо, но твердо отклонило приглашение за столик и без того большой компании. Судя по всему, молодой человек намеревался испробовать свои чары на некой девице, следующей под бдительным надзором строгой матушки. И верно: не прошло и получаса, а бастион родительской подозрительности уже пал, оставалось взять крепость девичьего недоверия, а та, судя по всему, долго держаться и не собиралась. Ян с Бертом уже успели заключить пари: когда эта парочка начнет прогуливаться по палубе под ручку – только с утра, под присмотром родительницы, или уже нынешним вечером выберется полюбоваться звездами? По всему выходило, что шансы Яна (сторонника утреннего сценария) невелики.
Комиссар был снова оживлен и отличался отменным аппетитом.
– Плюс полдюйма! – радостно сообщил он Руперту. – Мы еще поборемся!
– Поздравляю, – сказал тот, пытаясь выбрать между креветками в кляре и мидиями со специями. В итоге следователь сдался и заказал оба блюда, хотя и подозревал, что с таким меню ему вскоре снова придется сидеть на овсянке.
– Давай по маленькой? – предложил Розен.
– Только если по очень маленькой, – серьезно ответил следователь. – И не думай, «бессмертновки» не накапаю, у меня с собой не цистерна!
– Ничего, – жизнерадостно сказал Сидельских и углубился в винную карту. – Давай-ка возьмем вот этого!
Бессмертных тяжело вздохнул и подумал, что комиссар, конечно, в своем роде очень хороший человек, но со слабостями. Впрочем, с такой тяжелой работой и немудрено обзавестись крайне своеобразными привычками…
Дэвид от нечего делать разглядывал соседей.
За столиком слева худощавый высокий мужчина в костюме иностранного покроя о чем-то негромко рассказывал очаровательной даме с пурпурным цветком в прическе. Дама за весь вечер не раскрыла рта, лишь улыбалась время от времени и кивала. К изысканным блюдам она тоже не притронулась, а всем напиткам предпочитала воду.
Их соседями тоже была весьма колоритная пара: рослый плечистый молодой человек с несколько затравленным выражением лица, безупречно одетый и подстриженный, и красивая, но очень строгая дама с лорнетом.
– И это ви напишете в отчете совету директорофф? – выговаривала она негромко, с явным акцентом. На «Колоссале» путешествовало много заграничных господ! – Нас будут выгоняйт!
– Но вас-то почему?! – поразился молодой человек. – Если я не способен…
– Потому, что секретарша, как и муза, несменяема есть! – отчеканила дама.
Очевидно, там тоже разыгрывалась своя маленькая драма.
Далее ужинала чета де Буполь, а больше Дэвиду с его места видно никого не было.
Кто-то от души пнул его под столом, и стажер заозирался, встретился взглядом с поручиком и понял, что здоровенная гематома на голени ему обеспечена. Потом сообразил, что Вит-Тяй как-то по-особенному двигает бровью: очевидно, так беариец намекал, что желает поговорить без свидетелей и, видимо, по тому самому деликатному вопросу…
Устроить это оказалось несложно: после десерта Каролина куда-то утащила доктора (видимо, Пушистику снова понадобилась помощь специалиста, твердо решил Дэвид), вниманием следователя завладел комиссар, остальные отправились в салон, сыграть, для разнообразия, партию на бильярде. Стажеру ничего не стоило преспокойно подняться из-за стола и, чуточку прихрамывая, направиться к себе в каюту.
Вит-Тяй нагнал его буквально через минуту. Дэвид с надеждой воззрился на него.
– Вот, – пробасил поручик, вытаскивая из форменного подвесного кошеля какое-то странное сооружение. – Конструктор наш придумал. Запасной пластины брони не пожалели!
– Э… – только и смог сказать Дубовны, разглядывая приспособление, более всего напоминающее средневековое орудие пытки. – А…
– Ему знать не положено, зачем, – отмахнулся Вит-Тяй, по-своему истолковав замешательство юноши. – Сказано – такого вот диаметра, разъемное, он и начертил. А делать тут и вовсе нечего.
Дэвид осторожно взял в руки гибрид конструкторского мастерства и беарийской смекалки. Более всего это напоминало широкий и толстый ошейник. Был он разъемным, на двух здоровенных винтах по сторонам, и, судя по виду, мог выдержать попадание пушечного ядра. Стажер прижал ошейник к груди и уставился на поручика с немым обожанием во взоре.
– Ну, ну, – сказал тот, похлопав Дэвида по плечу, отчего тот едва не сел на пол. – Эх, молодежь!..
Пока молодой человек пытался подобрать какие-то приличествующие случаю слова благодарности, поручик уже развернулся и ушел.
«Ну, – подумал Дэвид и воровато оглянулся. – Рискнем!»
Запершись у себя в каюте, он произвел необходимые приготовления (то есть достал из чемодана уже читанные, но все еще любимые журналы, старательно не глядя на обложки), переоделся на ночь, потом осторожно подсунул под цепочку составные части ошейника и тщательно закрутил винты. Ошейник сидел идеально – нигде не жал, не натирал и не болтался.
