– Жак, да отстрели ты ему пропеллер на хвосте! – посоветовал я, и Жак стал стрелять по хвосту.
– Что-то не отстреливается, – с огорчением заметил Леклер, опуская дробовик. – Попал, а он все летает. Упорная тварь.
Мы присели в тени танка. Жак взялся снаряжать свое оружие новой порцией патронов, а я заметил кстати валяющийся неподалеку гранатомет.
– Погоди-ка, – велел я Жаку, поднял гранатомет, проверил исправен ли, долго прицеливался и наконец нажал на спуск. Раздался оглушительный взрыв. Вертолет потерял управление и на ходу начал разваливаться на куски.
– Ага! Долетался! Так его, – кивнул Жак, достал фляжку, отвинтил пробку и протянул мне. – С победой, Сэм!
– Какое там! – Я приложился в горлышку, хлебнул и ощутил, что по моему пищеводу потекла огненная река. Отерев слезы, я с трудом, в три приема выговорил:
– Это… что… Жак?
– Спирт, – ответил бесхитростный Леклер и в свою очередь выпил.
– Ты, Жак, вот что… – кашляя, сказал я ему. – Давай положим всему этому конец, а то они еще долго тебе жизнь будут портить.
– А давай! Поедем в Арторикс и разгромим ихнюю контору к чертям собачьим! Смешаем ее с дерьмом! – обрадовался Жак. – Лады. Сейчас только соберусь…
– Шевелись, Жак, они снова могут прилететь. – Я расстегнул сумку с целью достать рацию и связаться с г. Дройтом, чтобы доложить ему, что операция из разведывательной перерастает в полноценные боевые действия, чему я с радостью буду способствовать, ибо тут попирают закон и крадут людей (о Лиззи!). Но рация была безнадежно выведена из строя случайной пулей. Я позвонил г. шерифу по мобильнику и услышал равнодушное: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны обслуживания».
Связи не было.
Пива в сумке тоже не было.
Зато было полно зарядов для «слона», что согревало душу и несказанно поднимало боевой дух. Ибо, опробовав «слон» на противнике, я убедился в несравненных пробивных качествах револьвера, конструкция которого была настолько удачна, что при стрельбе его практически не подбрасывало вверх: умельцы расположили ствол перед нижней каморой барабана, на оси лучевой кости руки. После первого же попадания из «слона» в существенные части конструкции роботы теряли способность внятно функционировать, а конечности пуля «слона» срезала как ножом. Как я и говорил – прогресс!
В это время Леклер с грохотом осадил перед домом крытый грузовик, выскочил и исчез в доме. Там что-то загремело, застучало, и через некоторое время Жак появился с охапкой железных листов в руках. Леклер стал сдирать с грузовика брезентовый, в маскировочных разводах тент и быстро навинчивать повсюду броневые пластины. Вскоре грузовик превратился во внушительный фургон с узкими щелями амбразур.
– А… – указал было я на шины.
– Пуленепробиваемые, – махнул рукой Леклер. – Надо бы тент обратно натянуть. Для маскировки.
Я стал помогать.
Леклер быстренько смотался в подвал, приволок оттуда и укрепил в кузове стволом назад станковый пулемет «Миниган М-61» о шести стволах, а я быстро погрузил боеприпасы.
Когда все было готово, я забрался в кузов и обнаружил, что он сообщается с кабиной низкой дверцей. Жак тем временем завел мотор.
– А куда же подевался этот сукин папа Бакстон? – спросил он сам себя, сжимая зубами огрызок сигары.
11
– Жак, мирные жители не должны пострадать! – патетически воскликнул я, прикладываясь к леклеровской фляжке. Спирт уже не казался таким крепким.
– Да, – согласился Леклер. – Поэтому начнем с ихнего штаба.
– Точно! – Я передал ему фляжку.
Мы зашли с тыла: объехали Арторикс широким полукругом и незаметно подобрались к задней стене конторы одноименной компании. Окон с этой стороны не было, только в центре располагались обитые фигурным железом деревянные ворота. Запертые, конечно же. Мы метнули в ворота пару гранат, потом влетели во внутренний двор, где Леклер круто развернул грузовик, и пока он в кабине натягивал перчатки, я из кузова, как с тачанки, стал поливать свинцом все, что попадалось на глаза. Грохот заполнил двор, посыпались стекла. На земле, как кролик, визжал какой-то тип, ужаленный пулей в ногу.
Расстреляв целую ленту и превратив в решето все, что мне было доступно, я пошвырял немного гранат в ближайшие окна, добился существенных разрушений и выскочил из кузова, а Леклер в это время вылез из кабины с дробовиком наготове.
– Ну! – заорал он, уважительно глядя на результаты предварительной зачистки местности. – Fuck Rambo! А теперь вперед!
Высадив легким пинком ближайшую дверь, Леклер хотел было ринуться в здание, но я настоял на том, что сначала в дверь должна войти граната: а вдруг там кто-нибудь, не дай Бог, притаился? Граната – вошла.
В сизом дыму начинающегося пожара мы шарили по комнатам и коридорам второго этажа, натыкаясь на развороченную мебель, мертвые тела и стонущих раненых. Кое-где в нас пытались стрелять, но, наученные опытом борьбы с механизмами, мы не вступали в переговоры и не доводили до сведения противников их конституционные права, а просто уничтожали ворогов на месте.
В одном кабинете, точнее, в руинах кабинета, Леклер застиг двух типов в костюмах, спешно рассовывавших по портфелям какие-то бумажки, – означенные типы не успели и рта раскрыть, как Жак ударил одного по лбу и вывел из строя, а второго молниеносно захватил в плен.
– Сэм, я взял языка! – сообщил он мне, тыча пальцем в рожу схваченного. Тот с трудом успевал уворачиваться.
– Дай по морде и – в мешок! Потом мы его расспросим по всей строгости, что их компания имеет против частной собственности! – распорядился я.
Леклер с видимым удовольствием выполнил мое распоряжение. Мешок он перевязал красной веревочкой, которую хозяйственно достал из кармана куртки.
В дальнем конце здания засели особо упорные джентльмены, и мы выкуривали их минут пять. Джентльмены вовсю стреляли, швырялись мебелью и вообще по-всякому ярились. Забросать их гранатами мы не могли, так как за этой стеной начинался уже город, и обломки могли свалиться кому-нибудь, например, на голову, что было бы не совсем красиво и, пожалуй, могло бы существенно нарушить демократические права отдельных граждан.
Пришлось пострелять в ответ. Это особого эффекта не давало, и враг продолжал огрызаться. Затягивать сражение было не в наших интересах, и Леклер, ухватив с пола валявшийся там пулемет, шустро выскочил на открытое место и открыл ошеломляющий огонь. Когда патроны у него кончились, никто из врагов признаков жизни не подавал, а в стене зияли довольно значительные дыры.
– Fuck Rambo! – вернул я Леклеру его сомнительный комплимент.
В дыру было хорошо видно, что внизу уже собралась толпа, с интересом разглядывающая произведенные Жаком отверстия и обломки и от полноты чувств даже пинающая их ногами.
– Эй, что там у вас происходит? – крикнул кто-то, увидев меня.
– Господа, – заорал я в ответ. – Господа! Я – инспектор полиции Дэдлиб! Немедленно покиньте этот город! Всем вам угрожает серьезная опасность! Господа! Повторяю, с вами говорит инспектор Дэдлиб! Немедленно возвращайтесь на вокзал, захватите поезд и отправляйтесь в Тумпстаун! Передайте… – Тут из боковой двери к нам выбежало трое невесть как уцелевших типов в костюмчиках, и Жак несколько секунд от души колотил их прикладом. Я не мог пропустить это дивное зрелище, а потому прервался. Когда юноши получили свое, я вернулся к покинутым слушателям: – Да! Так вот! Нас все время перебивают. Возвращайтесь в Тумпстаун и передайте, чтобы присылали войска! До скорой встречи в метрополии, господа!
В толпе произошло некоторое волнение, бормотание «можем пострелять», и граждане Тумпстауна, размахивая руками с зажатым в них оружием, стали организованно расходиться. Не беспокоясь за них больше, мы с Жаком продолжили победоносное шествие по дому.
Не встречая сопротивления, мы обследовали весь второй этаж, спустились вниз, бросили «языка» в кузов и прошли на первый этаж. Там тоже пришлось пострелять, правда, не так активно: пять человек сдались безо всякого боя, очевидно, полагая, что нас с Леклером очень много. Вполне разумное решение. Сковав их наручниками, я хотел было отправиться на выход, как к нам вбежали два господина в вельветовых штанах – те самые, что хотели побить меня перед обедом с Вайпером. Леклер уже занес над ними карающую десницу, но я остановил его, упирая на то обстоятельство, что с этими господами мы уже встречались и я так и не уяснил при встрече, что же я им сделал плохого.
Велосипедная цепь была у господ при себе, но это не спасло их от сокрушительных ударов в коленные чашечки, отчего оба как мешки с дерьмом рухнули на пол, где и принялись кататься, громогласно стеная, и только вмешательство добросердечного Леклера прекратило эти надрывающие душу вопли.
Когда с вельветовыми штанами было покончено, мы продолжили было осмотр захваченного здания, как вдруг наткнулись на необычную дверь в бетонной стене. Дверь была стальная, со щеколдами, правда, незапертыми. Я тут же – совершенно автоматически – распахнул дверь, швырнул в темноту гранату, а потом уже захлопнул и наложил все щеколды. Бетонную стену сдержанно встряхнуло изнутри.
