Я предложила таксисту карточку, но тот заявил, что его штуковина для банковских карт сломалась, и за три восемьдесят повез к ближайшему банкомату. На обратном пути светофоры нагло сияли красным, и набежала еще пара фунтов. Расплачиваясь, я заметила, что «штуковина» как ни в чем не бывало подмигивает лампочкой. Любой другой на моем месте возмутился бы. А я? Думаете, устроила скандал? Нет. Протянула деньги и, как полная идиотка, которой хочется нравиться всем и каждому, прибавила на чай. И лишь когда машина покатила прочь, я вдруг спохватилась, чуть не бросилась следом и не потребовала назад заработанные тяжким трудом деньги, но, как по волшебству, на ближайшем перекрестке включился зеленый свет, а я была на шпильках. Выходит, зря надеялась, что жизнь в Индии выбьет из меня городские привычки, что я начну спокойнее воспринимать мелкие неурядицы и перестану считать, что весь мир ополчился против меня. На удаляющиеся огни моего такси я смотрела так же, как на Хэлен, которую муж уволакивал в дом только ради того, чтобы вогнать меня в депрессию.
Я прошла в двери особняка, всем видом обещающего улетную вечеринку, но с порога заметила только одно: Себастьяна среди гостей нет. Вечеринка вмиг потеряла всякую привлекательность. Мне расхотелось тусоваться. Пришлось признать: в первый день после возвращения на родину тоска накатила на меня не случайно, не помогли даже съеденные килограммы коричневого риса. Никакой секс меня не утешит. Мне мало изысканных закусок и бесчисленных бутылок шампанского. Рослый, смуглый, симпатичный и вдобавок молодой официант предложил мне запотевший бокал. Я сделала глоток. Отменный вкус. Пожалуй, пока и шампанское сойдет, решила я и глотнула еще.
Несмотря на мою хандру, вечеринка удалась. Среди гостей были люди, с которыми я давно не виделась, — бывшие коллеги, знакомые по колледжу. Даже давнишний парень, и очень кстати: я знала, что произвожу отменное впечатление, и видела, что он это заметил. Когда позднее он спросил меня, почему мы все-таки расстались, я вдруг поймала себя на мысли, что зачеркиваю эту главу своей жизни жирным красным крестом и пишу наискосок «дело закрыто». Что он натворил? Давным-давно за пинтой пива признался, что не любит меня. Нет, я ему нравилась, но он меня просто не любил. Теперь мы поменялись ролями. Я извинилась и отошла к Самире. По сравнению с самой собой в двадцать лет я изменилась к лучшему, и это стоило отметить. Еще шампанского, будьте добры.
Дом в Белгравии мы покинули в сильном подпитии. Кто-то предложил завалиться в закрытый бар в Сохо. Симпатичный незнакомец с проседью в волосах просился в такси к нам с Самирой. Он явился на вечеринку один. Но тут две дурищи заголосили, что хотят ехать вместе, а незнакомцу велели сесть в другую машину. Он стоял на тротуаре такой несчастный, что я тоже вышла и сказала, что подожду вместе с ним. В этот момент выяснилось, что в другой машине есть еще место, — туда меня и затащили. А неизвестный с проседью сел на мое прежнее место. Все решилось в считанные минуты. Но я специально рассказываю все подробности — позднее они сыграли решающую роль.
Когда я вышла из машины, неизвестный с проседью уже ждал в толпе возле неприметной двери: в баре шла частная вечеринка и не пускали даже членов клуба. Оставалось только плестись через весь Сохо в другое место. Не забывайте: на мне были эффектные туфли. Эффектные, но не предназначенные для долгой ходьбы. Я уже подумывала о том, что шляться по городу — не лучшая затея. Я успела повеселиться, время позднее. Зачем все эти блуждания по барам? Выпила я достаточно. Однако незнакомец с проседью предложил мне руку — и все колебания кончились. Мне никак не обойтись без еще одной порции выпивки. Я слабая, безвольная женщина.
На полпути через Пикадилли вечер принял драматический оборот. Мы как раз обсуждали плачевное состояние современной жизни, когда увидели ночующих под открытым небом мальчишек и девчонок не старше шестнадцати лет. Страшноватая с виду стайка молодняка обсела постамент Эроса. Ребята потягивали пиво из банок, барышни прикладывались к бутылкам «Бакарди Бризера». Почти все курили, и не сигареты. Среди них я и заметила Каспара. С банкой «Красной полоски» в одной руке и с косяком в другой. Плевать мне, как теперь называют эту хрень, — главное, что она в руке у моего крестника, поздней ночью с субботы на воскресенье.
Я остановилась и выругалась сквозь зубы.
— Что такое? — встревожился мой седоватый спутник.
— Там мой крестник. А ему здесь совсем не место.
Высмотреть Каспара в толпе было легко потому, что он вел себя не как остальные. Не присосался к лицу девицы, запустив руку к ней под юбку. Не отрубился прямо на земле. Не примкнул к задирающей туристов кучке подростков в спортивных костюмах. Он сидел в полном одиночестве, с остекленевшими глазами, и чередовал глотки с затяжками. Это мне совсем не понравилось.
— Я догоню.
Высвободив руку, я направилась к Каспару, присела рядом с ним на холодный камень. Он не замечал меня, пока я не заговорила:
— С днем рождения, Каспар.
Он вздрогнул, с трудом поднялся и отшвырнул недокуренный косяк.
— Успокойся, я не из полиции.
— Ты что здесь делаешь? Тебя мать послала?
— С ума сойти! Ты на туфли мои посмотри — думаешь, я стала бы бегать в таких по городу за непутевыми подростками?
Он растерянно уставился на меня, слегка покачиваясь, как тополь на летнем ветру.
— Я с друзьями, — с расстановкой, чтобы до него дошло, произнесла я. — Вон тот седоватый тип очень даже ничего, так что будь добр, не позорь меня перед ним, а то спугнешь.
Каспар невольно улыбнулся. А я продолжила:
— Но мне уже хватило, пора домой. Хочешь со мной?
Он покачал головой.
— Сделаешь мне одолжение. Я пообещала себе: больше никаких связей на одну ночь. Из тебя получится эффективный контрацептив.
— Тьфу, гадость.
— Что именно? — Я перевела взгляд на ближайшую парочку: она уже переходила к активным действиям прямо на тротуаре. — Думаешь, я слишком стара для секса?
— Заткнись, Тесса.
— Со старшими так не разговаривают.
Каспар рассмеялся: и вправду, замечание прозвучало лицемерно. Я добилась своего — расшевелила его. Мне так хотелось, чтобы вернулся прежний забавный и умненький мальчишка, который умел подшутить надо мной.
— Точно не пойдешь со мной?
— Точно.
— А где твои товарищи?
— Тут, — бросил он, снова ощетинившись.
— Родители в курсе, где ты?
Он пожал плечами. Жаль было сдавать завоеванные позиции, поэтому, сдержав упреки, я протянула ему визитку с телефоном.
