7 декабря 1906
Пожар
Понеслись, блеснули в очи Огневые языки,Золотые брызги ночи, Городские мотыльки.
Зданье дымом затянуло, То́лпы темные текут…Но вдали несутся гулы, Светы новые бегут…
Крики брошены горстями Золотых монет.Над вспененными конями Факел стелет красный свет.
И, крутя живые спицы, Мчатся вихрем колесницы,Впереди скакун с трубой Над испуганной толпой.
Скок по камню тяжко звонок,Голос хриплой меди тонок,Расплеснулась, широка,Гулкой улицы река.
На блистательные шлемыКаплет снежная роса…Дети ночи черной — где мы?..Чьи взывают голоса?..
Нет, опять погаснут зданья,Нет, опять он обманул, —Отдаленного восстаньяНадвигающийся гул…
Декабрь 1906
«На серые камни ложилась дремота…»
На серые камни ложилась дремота,Но прялкой вилась городская забота.Где храмы подъяты и выступы круты, —
Я видел вас, женщины в темных одеждах,С молитвой в глазах и с изменой в надеждах —О, женщины помнят такие минуты!
Сходились, считая ступень за ступенью,И вновь расходились, томимые тенью,Сияя очами, сливаясь с тенями…
О, город! О, ветер! О, снежные бури!О, бездна разорванной в клочья лазури!Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!
Декабрь 1906
«Ты смотришь в очи ясным зорям…»
Ты смотришь в очи ясным зорям,А город ставит огоньки,И в переулках пахнет морем,Поют фабричные гудки.
И в суете непобедимойДуша туманам предана…Вот красный плащ, летящий мимо,Вот женский голос, как струна.
И помыслы твои несмелы,Как складки современных риз…И женщины ресницы-стрелыТак часто опускают вниз.
Кого ты в скользкой мгле заметил?Чьи окна светят сквозь туман?Здесь ресторан, как храмы, светел,И храм открыт, как ресторан…
На безысходные обманыДуша напрасно понеслась:И взоры дев, и рестораныПогаснут все — в урочный час.
Декабрь 1906
На чердаке
Что́ на свете вышеСветлых чердаков?Вижу трубы, крышиДальних кабаков.
Путь туда заказан,И на что — теперь?Вот — я с ней лишь связан…Вот — закрыта дверь…
А она не слышит —Слышит — не глядит,Тихая — не дышит,Белая — молчит…
Уж не просит кушать…Ветер свищет в щель.Как мне любо слушатьВьюжную свирель!
Ветер, снежный север,Давний друг ты мне!Подари ты веерМолодой жене!
Подари ей платьеБелое, как ты!Нанеси в кровать ейСнежные цветы!
Ты дарил мне горе,Тучи, да снега…Подари ей зори,Бусы, жемчуга!
Чтоб была наряднаИ, как снег, бела!Чтоб глядел я жадноИз того угла!..
Слаще пой ты, вьюга,В снежную трубу,Чтоб спала подругаВ ледяном гробу!
Чтоб она не встала,Не скрипи, доска…Чтоб не испугалаМилого дружка!
Декабрь 1906
Клеопатра
Открыт паноптикум печальныйОдин, другой и третий год.Толпою пьяной и нахальнойСпешим… В гробу царица ждет.
Она лежит в гробу стеклянном,И не мертва и не жива,А люди шепчут неустанноО ней бесстыдные слова.
Она раскинулась лениво —Навек забыть, навек уснуть…Змея легко, неторопливоЕй жалит восковую грудь…
Я сам, позорный и продажный,С кругами синими у глаз,Пришел взглянуть на профиль важный,На воск, открытый напоказ…
Тебя рассматривает каждый,Но, если б гроб твой не был пуст,Я услыхал бы не однаждыНадменный вздох истлевших уст:
«Кадите мне. Цветы рассыпьте.Я в незапамятных векахБыла царицею в Египте.Теперь — я воск. Я тлен. Я прах». —
«Царица! Я пленен тобою!Я был в Египте лишь рабом,А ныне суждено судьбоюМне быть поэтом и царем!
Ты видишь ли теперь из гроба,Что Русь, как Рим, пьяна тобой?Что я и Цезарь — будем обаВ веках равны перед судьбой?»
Замолк. Смотрю. Она не слышит.Но грудь колышется едваИ за прозрачной тканью дышит…И слышу тихие слова:
«Тогда я исторгала грозы.Теперь исторгну жгучей всехУ пьяного поэта — слезы,У пьяной проститутки — смех».
16 декабря 1907
Не пришел на свиданье
Поздним вечером ждалаУ кисейного окнаВплоть до раннего утра.
Нету милого — ушла.Нету милого — одна.Даль мутна, светла, сыра.
Занавесила окно,Засветила огонек,Наклонилась над столом…
Загляни еще в окно!Загляни еще разок!Загляни одним глазком!
Льется, льется холодок.Догорает огонек.
«Как он в губы целовал…Как невестой называл…»
Рано, холодно, светло.Ветер ломится в стекло.
Посмотри одним глазком,Что там с миленьким дружком?..Белый саван — снежный плат.А под платом — голова…Тяжело проспать в гробу.
Ноги вытянулись в ряд…Протянулись рукава…Ветер ломится в трубу…
Выйди, выйди из ворот…Лейся, лейся ранний свет,Белый саван, распухай…
Приподымешь белый край —И сомнений больше нет:Провалился мертвый рот.
Февраль 1908. Ревель
Снежная маска (1907)
Посвящается Н.Н.В.
Cнега
Снежное вино
И вновь, сверкнув из чаши винной,Ты поселила в сердце страхСвоей улыбкою невиннойВ тяжелозмейных волосах.
Я опрокинут в темных струяхИ вновь вдыхаю, не любя,Забытый сон о поцелуях,О снежных вьюгах вкруг тебя.
И ты смеешься дивным смехом,Змеишься в чаше золотой,И над твоим собольим мехомГуляет ветер голубой.
И как, глядясь в живые струи,Не увидать себя в венце?Твои не вспомнить поцелуиНа запрокинутом лице?
29 декабря 1906
Снежная вязь
Снежная мгла взвила́сь.Легли сугробы кругом.
Да. Я с тобой незнаком.Ты — стихов моих пленная вязь.
И, тайно сплетая вязь,Нити снежные тку и плету.
Ты не первая мне предаласьНа темном мосту.
Здесь — электрический свет.Там — пустота морей,И скована льдами злая вода.
Я не открою тебе дверей. Нет. Никогда.
И снежные брызги влача за собой,Мы летим в миллионы бездн…Ты смотришь всё той же пленной душойВ купол всё тот же — звездный…
И смотришь в печали,И снег синей…Темные дали,И блистательный бег саней…
И когда со мной встречаютсяНеизбежные глаза, —
Глуби снежные вскрываются,Приближаются уста…
Вышина. Глубина. Снеговая тишь.И ты молчишь.И в душе твоей безнадежнойТа же легкая, пленная грусть.
О, стихи зимы среброснежной!Я читаю вас наизусть.
3 января 1907
