над проектом. Ранее я не подозревала Люсиль и не придавала этому значения, но теперь осознавала, насколько это странно.
Может быть, это уже паранойя, но я решила, что лучше перестраховаться.
Вместо ужина я направилась в город, чтобы сделать заказ на ушивание двух комплектов академической формы. В прошлом я ни за что бы не рискнула так поступить с этой одеждой. Она была сшита профессионально и стоила значительную сумму, пусть я и заказывала самую дешёвую версию, в отличие от большинства.
Вопреки всему, мне хотелось выглядеть хорошо, а не быть «убогой». Именно такой меня воспринимала большая часть учащихся, потому что многое во мне говорило о бедности: секущиеся волосы, которые я так отчаянно отращивала и распускала, огромные старые очки, вышедшие из моды, отсутствие макияжа и самая дешёвая форма из доступных, которая сидела на мне ужасно. Абсолютному большинству студентов шили форму на заказ.
Особенностью моей фигуры были широкие бёдра, которые в будущем очень нравились Роберту, но из-за которых готовая одежда всегда подходила по размеру нижней половине моего тела, но не верхней. Вся моя одежда прятала мою талию и тонкий торс. Не случайно Колетт в будущем называла меня квадратной. Я такой себя и воспринимала почти в любой одежде. А Роберт говорил, что я была его ожившей мечтой, красавицей, которую не могут видеть другие мужчины.
Пусть я и не считала свой тип фигуры самым красивым, нужно было работать с тем, что имею, подчёркивать достоинства и скрывать недостатки. Поэтому я отправилась к портнихе, которую в прошлом не могла себе позволить, и попросила ушить верхнюю часть платья, две рубашки и два пиджака. Конечно, качеством они всё ещё будут значительно уступать тому, что носит большинство, но я по крайней мере не буду выглядеть настолько «убого».
Здесь же, у портнихи, с меня сняли мерки. Женщина, работающая там, даже сказала, что мне ни в коем случае нельзя носить готовую одежду. Как будто у меня был выбор.
Форма будет готова через пару дней, а сегодня я думала о том, что из денег, заработанных в «Голодном моряке», осталось только сто двадцать серебряных монет, и нужно организовать себе стабильный заработок. У меня была надежда на работу с ликвидаторами, но я мало представляла, сколько за это платят и когда мы реально увидим первые деньги. Нужно попытаться разработать дополнительный план, особенно если я хочу помогать родителям. Желательно, чтобы мой заработок был законным, а не таким, как в таверне. Сколько раз я смогу провернуть такое, прежде чем кто-то сдаст меня?
С такими мыслями я вернулась в общежитие академии и нашла Люсиль, которая заботливо принесла мне ужин. Тогда я точно поняла, что дело нечисто. Я бы очень хотела сменить комнату, но это невозможно сделать в середине учебного года. Мне было страшно, что она могла незаметно подмешивать в мою еду зелья, и я подозревала, что не знала всего о степени её вмешательства в мою жизнь в прошлом.
Ночью я с трудом удерживала глаза открытыми, отвернувшись к стене и изображая, что сплю, и ждала, пока Люсиль начнёт действовать. Она внимательно следила за тем, как я съедаю ужин, который она принесла. Я поблагодарила «подругу», а сама, когда та ушла в уборную, выпила зелье для концентрации. Их выдавали всем студентам при подготовке к экзаменам, но я не пользовалась им при последней сессии, так как была уверена в своих силах.
В итоге я чувствовала себя так, будто выпила десять стаканов кофе, но при этом очень хотела спать. Глаза были тяжёлыми и болели, а сердце бухало в груди, будто я только что пробежала марафон.
Но это сработало. В какой-то момент «подруга» шёпотом позвала меня несколько раз и, не получив ответа, встала и направилась к нашим рабочим столам. Я слышала только шум за спиной, пока дверь не закрылась. После этого я встала, накинула тёмный плащ и поторопилась за ней, посмотрев на наши рабочие столы, которые стояли рядом.
Исчезли оба ящика, в которых мы хранили артефакты, а также пара кристаллов на рабочем столе, заряженных моей силой. Среди прочего хлама и не заметишь.
Именно эти небольшие элементы она добавляла в подставной артефакт, который в итоге отозвался на меня на дипломе. Для того, чтобы он на меня отозвался, она должна была почти ничего с ним не делать, иначе баланс магии сменился бы на неё. Неудивительно, что артефакт не работал: скорее всего, она прикасалась к нему только для того, чтобы закрепить новые детали, которые она крала с моего рабочего стола. В это же время она сама сливала огромные резервы в мой усилитель, заряжая и разряжая элементы, без цели, только чтобы суммарно её сила перебила мою.
А ведь эта система, при которой артефакт отзывался на того, чья магия контактировала с ним в течение всего времени его существования, а не только при последнем заряде, и была придумана, чтобы избежать кражи дипломных работ.
Медленно и тихо следуя за подругой по коридорам академии, я вздрагивала почти от каждого шороха, в то время как Люсиль выглядела довольно уверенно — очевидно, она делала это уже много раз. До мастерских оставалось совсем немного, когда она внезапно остановилась, судя по всему, кого-то ожидая. Я спряталась за углом, в тени шкафа, и старалась максимально слиться с местностью.
Конечно, ходить по ночам в академии не запрещалось, но не хотелось, чтобы меня нашли — тогда Люсиль узнает, что я знаю. С учётом того, что она точно действовала не одна, я боялась рисковать и раскрывать это знание. Ей нужен был помощник хотя бы для того, чтобы открыть мастерскую, так как мы не могли пользоваться магией в академии, кроме специально отведённых для этого комнат.
Прошло десять минут нетерпеливых вздохов моей бывшей подруги, когда человек, которого она ждала, наконец появился. Это был высокий мужчина, судя по походке, но он был в таком же тёмном плаще, что и я.
— Наконец-то, — зло прошипела Люсиль. — А вы не торопитесь.
Мужчина ответил ей очень тихо, и с моего места я не могла его разглядеть или расслышать.
— Я волнуюсь о том, что настоящий уровень её дара теперь известен многим. До этого она никогда не демонстрировала использование выше четвёртого уровня, а сейчас ходила на эти тесты. Я не знаю, что там было, я не знаю, что они видели. Ашвелл и Фуллагар тоже были там, они оба высокоуровневые!
Ответ мужчины снова был слишком тихим, чтобы я его услышала.
— Хватит говорить мне успокоиться!
