Пауэл обернулся к Ричу.
— Что здесь произошло?
— А вы не знаете?
— Хотел послушать вашу версию.
— Почему именно его? — запальчиво вмешался Джо 1/4мэйн.
— Мне хочется узнать, из-за чего он так поспешно вызвал адвоката. Вы что, замешаны в этой истории?
— В чем я только не замешан, — усмехнулся Рич. — Попробуйте руководить такой махиной, как «Монарх», и не увязнуть в омуте разных секретов.
— Но убийства, я надеялось, в вашем омуте не водятся?
«Линк, поворачивайте-ка назад».
«Уберите блоки, Джо. Я прощупываю вашего клиента только потому, что он мне нравится».
«Вы не могли бы проявить свою приязнь как-нибудь в другое время?»
— Джо не хочет, чтобы я вам симпатизировал. — Пауэл снова улыбнулся Ричу. — Жаль, что вы вызвали адвоката. Это внушает мне подозрение.
— Профессиональная болезнь? — со смехом спросил Рич.
— Нет. — На сцену вдруг прорвался Нечестивый Эйб и начал заливать: — Вы никогда не поверите, но профессиональное заболевание детективов — латеральность, то есть однобокость. Одни из нас все делают только левой рукой, другие — только правой. Причем самое неприятное, что у большей части детективов эти отклонения ни с того ни с сего почему-то сменяют друг друга. Я, например, был левшой и вдруг во время дела Парсона…
Спохватившись, Пауэл замолк на середине фразы. Он отошел на несколько шагов от заинтригованных слушателей, глубоко вздохнул. Когда он снова к ним вернулся, Нечестивый Эйб был изгнан.
— Я расскажу об этом как-нибудь в другой раз, — сказал он. — А сейчас лучше вы расскажите, что здесь произошло после того, как Мария и все остальные увидели падающие на вату манжету капли крови.
Рич покосился на красные пятнышки на своей манжете.
— Мария начала вопить, что наверху в брачных покоях кого-то прирезали, и все мы ринулись наверх.
— Как вы нашли дорогу в темноте?
— Было светло. Мария крикнула, чтобы включили свет.
— И уже при свете вы без труда разыскали эти покои, э?
Рич зло усмехнулся.
— Это не я искал покои. Их местоположение держали в тайне. Мария сама отвела нас туда.
— Там находились охранники… кажется, их оглушили?
— Да. Они казались мертвыми.
— Будто каменные, а? Шелохнуться не могли?
— А я откуда знаю?
— В самом деле, откуда? — Пауэл в упор взглянул на Рича. — Ну, а де Куртнэ?
— На вид и он казался мертвым… фу ты, черт, он и был мертвым.
— И вы все там столпились и смотрели на труп?
— Нет, некоторые разошлись по другим комнатам: искали дочку.
— Барбару де Куртнэ? По-моему, никто из вас не знал, что де Куртнэ и его дочь находятся в доме. Почему же ее искали?
— Сперва мы этого не знали. Но Мария нам сказала, и мы начали искать.
— Вы удивились, что ее нет?
— Мы уже ничему не удивлялись.
— Куда она могла исчезнуть?
— Мария говорит, что девушка убила старика и смылась.
— Вам это кажется возможным?
— Как знать? Вся эта история — сплошное сумасшествие. Если девушка так ошалела, что, ни олова никому не сказав, улизнула из дому и голая мчалась по улицам, она была способна прихватить с собой папашин скальп.
— Вы позволите мне прощупать вас, чтобы уяснить кое-какие детали и общую обстановку?
— Как решит мой адвокат.
— Я против, — отрезал 1/4мэйн. — Согласно конституции каждый может отказаться от эспер-обследовании, не подвергая себя никаким подозрениям. Считайте, что Рич отказался.
— Темный лес и хоть бы маленький просвет. — Пауэл вздохнул, пожал плечами. — Ну что ж, приступаем к расследованию.
Они двинулись к кабинету. Стоявший в дальнем конце зала Джексон Бек, не выдержав, спросил на непонятном для Тэйта с 1/4мэйном полицейском жаргоне:
«Линк, зачем вы ему позволили вас дурачить?»
«Он меня дурачил?»
«А то нет? Этот чертов стервятник вьет из вас веревки».
«Бросьте, Джекс. Стервятник сам запутался и угодил в силки, из которых только один выход — Разрушение».
«Что?!»
«А вы разве не заметили, как он проболтался, пока с таким усердием вил из меня веревки? Он, видите ли, не знал о том, что была дочка. Этого никто не знал. Он ее не видел. Ее никто не видел. Он допускает мысль, что она выбежала из дому после убийства. Все допускают эту мысль. Ну, а откуда он узнал, что она голая?»
Изумленное молчание, и затем уже в арке между залом и кабинетом Пауэла догоняет волна пылкого восхищения.
«Я преклоняюсь перед вами, Линк. Я преклоняюсь перед Мастером».
Кабинет Бомон Хауза спроектирован по образцу турецких бань. Пол выложен мозаикой из ярких камней — гиацинта, шпинеля, солнечного камня. В украшенные золотой сеткой стены вделаны синтетические камни — рубины, изумруды, гранаты, хризолиты, аметисты, топазы — и в центре каждого из них портрет хозяйки в разных видах. Повсюду бархатные коврики, множество кресел, диванов.
Пауэл вошел в кабинет и, оставив позади Рича, Тэйта и 1/4мэйна, сразу направился в середину комнаты. Гул голосов смолк, и Мария Бомон томно привстала. Пауэл жестом попросил ее не подниматься. Он огляделся, тщательно прикидывая в уме духовный потенциал собравшихся здесь сластолюбцев и обдумывая тактику, которую следовало применить. Наконец он начал.
— Закон, — сказал он, — глупо и нелепо усложняет такое заурядное явление, как смерть. Люди каждый день мрут тысячами, тем не менее согласно закону тот смельчак, который взял на себя инициативу подтолкнуть старичка де Куртнэ к неизбежной кончине, почему-то считается врагом человечества. По-моему, это идиотизм, но прошу на меня не ссылаться.
Он помолчал и закурил сигарету.
— Все вы, конечно, знаете, что я щупач. Некоторых это, может быть, даже пугает. Я представляюсь вам чудовищем, которое, не сходя о места, ревизует все ваши мысли и чувства. Так вот… Если бы даже я это умел, Джо 1/4мэйн помешал бы мне. Кроме того, признаюсь вам, будь это так, я не стоял бы сейчас здесь. Я возвышался бы на троне повелителя вселенной и практически не отличался бы от господа бога. Но, мне кажется, никто из вас этого сходства пока не заметил?
Прошелестел смешок. Пауэл обаятельно улыбнулся и продолжал:
— Увы, массовое чтение мыслей не по зубам ни одному щупачу. Исследовать отдельную личность и то не так просто. А телепатические сигналы большой группы людей создают хаос, в котором вовсе невозможно разобраться. И если к тому же эта группа состоит из неповторимых, ярких индивидуальностей, вроде собравшихся здесь, нам остается лишь одно — сдаться на вашу милость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
