— Леди Лили пригласила меня на чаепитие, — честно призналась я. — А после предложила прогуляться по дворцу.
Отчасти это была чистая правда. Ни капли лжи. Разве что, я утаила часть информации.
— Заметили ли вы что-нибудь необычное, мисс? Может даже кого-то? — поинтересовался Нельсон.
— Нет. Там было темно, — отчеканила я, кутаясь в плащ.
— Буду откровенен с вами, мисс Донахон. Кое-кто думает, что это вы расправились с леди Сандрой.
Вздор!
— Зачем мне ее убивать?! — изумилась я.
Кажется, Саймон Нельсон даже не обратил внимания на мое негодование.
— Где вы обнаружили мистера Бэнкса? — поинтересовался молодой мужчина. Кажется, канцлер его заботил гораздо больше, чем убитая Сандра.
— На самом деле, это он меня обнаружил — призналась я.
— Вам не показалось это странным? Канцлер в одиночку блуждает в покинутой части дворца поздним вечером и, как бы невзначай, натыкается на вас...
— К чему вы клоните, мистер Нельсон? — холодно осведомилась я, стараясь избегать зрительного контакта с чудотворцем. Святые Девы! Да когда же высохнут его волосы? Когда из моей памяти исчезнут воспоминания об увиденном?!
— Поймите меня правильно, мисс. Сандра — дочь пэра. Более того, она — единственная дочь графа. Отец леди — Уильям Ричардсон. Граф Донтвилл[10]! Герцог Сарский из кожи вон вылезет, чтобы сгладить конфликт! Это кровопролитие может повлечь за собой междоусобные войны, которым его величество Франциск V вовсе не будет рад. — Нельсон взъерошил волосы, а после пригладил их на висках. Он определенно был взволнован. Неужели боялся гнева графа? — Убийцу вздернут на дворцовой площади, мисс Донахон, — продолжил говорить он после затянувшегося молчания. — Кто будет на его месте — дело второстепенное. И если вас терзают сомнения, то я их развею: вы, мисс, идеальная кандидатура, которая поплатится жизнью за свою несговорчивость!
— Я не убивала Сандру, мистер Нельсон! Это вздор! Убийцу найдут и.
— Вы чрезмерно наивны, мисс Донахон. Никто не будет искать убийцу, когда на руках служительницы кровь. К слову сказать, вы запачкали ею плащ канцлера, и, кажется, касались лица.
Проклятье! Я совсем позабыла о том, что поранила руку. Сейчас, опустив взор, я увидела зияющую рану на ладоне. Определенно придется накладывать швы. Стоило мне обратить на нее внимание, как боль тут же дала о себе знать.
— Хотите обвинить во всем меня, мистер Нельсон? — холодно поинтересовалась я, подняв взор на мужчину.
— Нет, мисс, я хочу предложить вам сделку. — Саймон загадочно улыбнулся. — Я готов предложить вам решение проблемы, в поисках которого вы находитесь уже долгие годы.
Неужели, этот чудотворец сможет мне помочь? Неужели он способен избавить от проклятия, что наложила тетушка Эстелла?
— У всего есть своя цена, не так ли? — горько усмехнулась я.
— Стоит ли говорить о цене, мисс Донахон, когда на кону ваша собственная жизнь?
Могла ли я предположить, что мой визит во дворец обернется такой катастрофой? Я оказалась в центре чужого заговора. Хитросплетение интриг, лжи и лицемерия — словно паутина, в которой я крепко накрепко увязла.
Разговор с мистером Нельсоном был недолгим. Но и тех слов, что сорвались с его губ, было достаточно, чтобы понять одно: я в его руках орудие, средство, для достижения собственных целей. Но чего добивается этот мужчина? Против кого плетет свои сети?
Покорно пойти на поводу у Саймона Нельсона или с гордо поднятой головой перейти ему дорогу? Боюсь, я не в том положение, чтобы диктовать правила игры. На моих руках кровь, тело облачено в платье погибшей Сандры. Да, кровь моя, и в платье меня едва ли не силком нарядили. Вот только кто станет разбираться, если на кону репутация герцога?
Ох, Софи, куда же ты вляпалась?!
Если стану врагом чудотворца, то навсегда могу забыть о снятие проклятия. Ведь он единственный, кто сможет мне помочь.
Встреча с мистером Нельсоном состоится через полчаса. Этого времени мне хватит с лихвой на то, чтобы привести себя в порядок. В таком виде разгуливать по дворцу небезопасно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Надев туфли, я поспешила в свои покои. Путь оказался неблизким. Полы длинного плаща путались у меня под ногами, пока я плутала в хитросплетениях коридоров. Но сбросить его с плеч — все равно, что остаться нагой.
Вместе со страхом в душе осели муки совести. Я ведь бросила малышку Бетти одну. Страшно представить, что было, если бы жертвой жестокого убийцы стала не леди Сандра, а маленькая леди. Нет, нет, нет! Я бы сама вручила свою душу Черному Мору, если бы стала виновницей ее смерти! Кажется, теперь я понимаю опасения герцога де Буа насчет безопасности юной леди. Впредь я буду более благоразумна и мудра.
Распахнув дверь, ведущую в комнату, отведенную мне, я замерла на пороге. На моей кровати, вольготно расположившись, сидел канцлер Бэнкс. Непозволительная наглость!
— Я думаю, что вы выбрали неподходящее время для визита, мистер Бэнкс, — сказала я, все еще не решаясь переступить порог.
— Думать — удел мужчин, мисс Донахон, — ответил канцлер, поднимаясь с кровати. — Поэтому я хочу знать: о чем вы беседовали с этим проходимцем?
Я решительно шагнула вперед. Терпеть унижения, которые срывались с языка Айзека, больше не было сил.
— По-вашему женщины — просто куклы? Пустоголовые порождения Святых Дев? — процедила сквозь зубы, искренне желая прожечь своим взглядом у самодовольного канцлера на лбу дыру, размером хотя бы в один серебряный.
— Женщина — хранительница очага, мисс Донахон. Ее предназначение — это рождение потомства. Вы так упрямы и категоричны лишь от того, что никогда не сможете познать радость материнства, — равнодушно ответил канцлер.
От злости перехватило дыхание. Как смеет говорить подобное? Как может он сравнивать служение Деве Справедливости с созданием семьи? Немыслимо!
Я молча пересекла комнату и скрылась за тонкой перегородкой. Ладонями почерпнула холодную воду и ополоснула лицо, смывая запекшиеся капельки крови с щеки, а вместе с ними и гнев, что так рвался наружу.
— Зачем вы добровольно лишили себя радостей мирской жизни, Софи? — В голосе канцлера не было издевки, лишь любопытство и интерес.
— Зачем? — сердце сжалось в груди. — Вы купили меня, мистер Бэнкс! Единственный способ не видеть вас никогда, был сбежать в обитель и никогда не покидать ее стен. И поверьте, канцлер, я не на мгновение не усомнилась в правильности своего решения!
Слова острым лезвием вспороли мое нутро. Я отчаянно верила в то, что говорю правду. Нет... Я всего лишь хотела в это верить. Чувство, неведомое мне ранее, уже пустило свои корни, которые постепенно прорастали все глубже. Ах, как бы я хотела выкорчевать их, разорвать плоть, лишь бы избавиться. Навсегда.
Повисла гнетущая тишина. Канцлер отчего -то молчал.
Я скинула плащ и швырнула его под ноги Айзеку.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, мистер Бэнкс. Вы мне противны! — выпалила я. Канцлер смерил мое тело холодным взором.
— Пойдете к нему в таком виде?
Нет, нет, и еще раз нет! Никогда! Мне до безумия хотелось сорвать с себя чужое платье, которое я уже успела возненавидеть. Единственным препятствием для этого было лишь присутствие канцлера.
— Вас это не касается, мистер Бэнкс, — ответила я. — А теперь оставьте меня, будьте так добры, — добавила я, указав на дверь.
Дважды мне повторять не пришлось. Айзек направился к выходу. Переступив порог, он на мгновение замер.
— Будьте бдительны, мисс Донахон. Саймон Нельсон не тот, за кого себя выдает, — сказал мистер Бэнкс и скрылся в коридоре.
Оставшись в одиночестве, я еще долго стояла посредине комнаты словно каменное изваяние, не способное и шелохнуться. Взгляд, прикованный к двери, закрывшейся за канцлером, наполнился слезами. Я с раздражением смахнула соленую влагу с ресниц. Нет, сейчас я должна думать о другом.
Мое форменное платье осталось в покоях леди Лили. Там же я обронила и цепочку с ликом Девы Справедливости. Какая досада!
