— Да, да, капитан, до свиданья, и скажи там, что у нас совещание.
«Уфф, слава богу. Не так уж трудно было обработать этих амурчиков. Останется только снабдить их божественным вином и дать возможность наслаждаться обществом друг друга. Значит, к казначею, к дядюшке за посылкой и на службу. Чтоб ей пусто было».
* * *
Войдя во двор, Эйлин увидела Бивила. Он смущенно топтался и теребил заклепку на доспехе.
— Привет, Эйлин. То есть, капитан, — сказал он, как только она поравнялась с ним.
— Ради бога, Бивил, — отмахнулась Эйлин, — мы по-прежнему друзья. Ты что-то хотел?
— Да, я хотел поговорить с тобой о празднике. Мы с тобой, ну, ты помнишь… в тот раз. Я знаю, ты всегда рассчитывала на меня. Но…
— Ммм. Понимаю, ты хочешь сказать, что заранее отказываешь мне в поцелуе, — деланно сурово сказала Эйлин.
Бивил еще больше смутился.
— Нет, Эйлин, то есть… да. Понимаешь, мне тут в крепости понравилась одна девушка. Но, боюсь, у меня нет никаких шансов. С Касавиром мне не тягаться.
— Так, так, — Эйлин заинтересовалось. — Еще что-то новенькое о Касавире. Кто такая, почему не знаю?
— Ну, эта девушка, сержант Катриона. Говорят, они были знакомы задолго до того, как примкнули к тебе. Она такая…
— Милая?
Бивил радостно закивал.
— Да, и так любезна со мной. Но, по-моему, они с Касавиром очень близки. А я для нее просто товарищ.
В голове Эйлин мгновенно созрел коварный план.
— О, Бивил, если бы ты знал, как ты ошибаешься. Да, Катриона близка с Касавиром, но не потому, что они влюблены.
— А почему? — Бивил был весь внимание.
— А ты никому не расскажешь? — Эйлин перешла на шепот, — Это большой секрет, мне его поведал Касавир, но об этом никто не должен знать, даже Катриона.
— Ты же меня знаешь, я даже пьяный секретов не разбалтываю, — заверил ее Бивил и тут же смутился. — Ну, почти.
— Тогда слушай. Они — брат и сестра. Единокровные. Но она об этом ничего не знает. И не должна.
— А почему? — Бивил выглядел сбитым с толку.
Эйлин взяла Бивила за руку и, притянув к себе, зашептала ему прямо в лицо:
— Потому что она — незаконнорожденная. Ее отдали на воспитание в хорошую семью. А Касавир ее нашел, чтобы оберегать и защищать. Но она ничего не должна об этом знать. Она ведь всю жизнь думала, что законная дочь своих приемных родителей. Представь, что будет, если ей откроется вся правда!
Бивил не мог скрыть своего восторга.
— Эйлин, ты меня так обнадежила! Теперь я буду смелее с Катрионой, и кто знает… Спасибо тебе!
— Ну, мы же друзья. Только смотри, — Эйлин понизила голос, — чтобы никто, никогда. Иначе не будет тебе счастья с Катрионой.
Бивил улыбнулся до ушей.
— Уж будь покойна, я своего счастья не упущу. Пока!
И он побежал на плац.
Эйлин, довольная собой, сорвала с газона цветок и, вдев его в волосы, направилась в таверну, чтобы выпить послеобеденный коктейль. Сегодня — можно. Однако, поразмыслив над коктейлем, она слегка остудила свой пыл. Устранить конкурентов — еще не значит вернуть Касавира. Но что она может сделать, если он отказывается общаться с ней на любые темы, кроме рабочих? Старается не встречаться с ней, вообще большую часть времени проводит в храме, в учебной комнате с солдатами, или на тренировках. Рано уходит спать. В комнату к нему ломиться? Или одеться во что-нибудь приличное и заявиться в храм? «Ох, Съюн, как все сложно. — В очередной раз помянула она свою покровительницу. — Никогда не думала, что любовь приносит не только радость, но и страдания. Ты за это наказываешь меня?»
Увидев Келгара, она вспомнила про посылку.
— Эй, Келгар! — Она поманила его к себе, — угадай, какой у меня для тебя сюрприз из города?
— Неужели Дункан передал мне своей фирменной копченой кабанятины?
Эйлин вздохнула.
— Ты не романтик, Келгар. Я даже не знаю, что нашла в тебе такая тонкая девушка, как…
— Айша?! — Оживился дворф. — У тебя есть вести о ней?
— Держи! — Она кинула ему сверток.
Келгар быстро развернул его. Там была льняная рубашка с красивой ручной вышивкой и вензелечком на груди и записка. Келгар был растроган до глубины души. Он не без труда выпросил у Кары зеркальце и долго пытался рассмотреть себя со всех сторон, прикладывая рубашку то так, то этак.
— Смотри-ка, мастерица, не хуже наших девушек. Дворфийской вышивке научилась.
Затем он начал читать записку, и, по мере чтения, мрачнел. Эйлин это заметила.
— Что-то случилось, Келгар?
— Ее чокнутое… пардон, ее семейство собирается уезжать. Они продают дом, хотят, чтобы она ехала с ними. Она пишет, что договорилась с Дунканом, что поживет у него какое-то время.
— Да, положение серьезное, — Эйлин покачала головой, — я предлагаю передать ей приглашение на праздник, ты сможешь сделать это завтра, когда привезут почту. А там посмотрим. Если она такая мастерица, может ей и в крепости дело найдется.
Келгар просиял и полез обниматься.
— Девочка, да я для тебя все, что хочешь, сделаю!
— Ладно, ладно, только девушке мозги не запудри. А то я слыхала, что весь Уотердип до сих пор вспоминает о твоих подвигах, — и Эйлин подмигнула Келгару. — Кстати, о подвигах. Я сегодня еще не видела Бишопа.
В разговор встрял Сэл. Он наклонился к Эйлин и поведал ей вполголоса.
— Бишоп сегодня меня удивил. Обычно с похмелья он не учтивей тролля. И, едва зайдя в таверну, начинает требовать эля. Вчера он выпил столько, что на ногах еле стоял, а потом еще насыпал себе какой-то розовой хрени в кружку. А сегодня утром пришел, спокойно позавтракал и пошел охотиться.
Эйлин осенила догадка. Она наклонилась поближе с Сэлу.
— Сэнд в курсе?
— Да нет, вроде, они не встречались.
Тут в воображении Эйлин возникла растянувшаяся от Невервинтера до Крепости очередь страждущих, желающих купить по баснословной цене запатентованный розовый антипохмельный порошок Сэнда. Вот она — золотая жила и обеспеченная старость.
— Вот и не говори ему ничего пока, — велела Эйлин, — и вообще никому не говори. А главное — самому Бишопу. Помнишь, чем ты мне обязан? Так что, держи рот на замке.
* * *
В этот день Эйлин проснулась задолго до рассвета. Чувства радости и тревоги переполняли ее. Радости — потому что настал день, которого она ждала. Несмотря на солидное положение и судьбоносные события, в которые она оказалась вовлечена, Эйлин, как всякая молодая влюбленная девушка, возлагала на этот день большие надежды. А ее тревога была связана с тем, что в последние два дня, предшествовавшие празднику, Касавира не было в крепости. Отец Иварр выхлопотал для него возможность отлучиться по делам храма.
Эти два дня прошли в приготовлениях к празднику и рутинных делах. Днем она проверяла счета, изучала образцы руды, договаривалась с поставщиками, принимала посетителей, разрешала споры. Вечером перед сном молилась о благополучном возвращении Касавира. Пусть не к празднику, не важно. Лишь бы он вообще вернулся. А сегодня она проснулась затемно и вышла во двор крепости. Там уже стоял длинный стол и сцена. Эйлин сняла обувь и прошлась по газону. От мокрой и холодной травы по ее ступням и щиколоткам побежали мелкие иголочки. Как в детстве. Она глубоко вздохнула. Прохладный воздух просыпающегося мира взбодрил ее, и ей показалось, что этот день принесет ей только хорошее.
И день этот уже вступал в свои права. Как только взошло солнце, стало ясно, что он будет жарким. Во всех смыслах. Первыми пожаловали торговцы, заезжие актеры, музыканты — в общем, вся та шумная и прожорливая публика, без которой не обходится ни один стоящий праздник. Крепость наполнилась веселым предпраздничным гомоном. Здесь две торговки сцепились языками, выясняя, кому из них на самом деле следует идти по известному адресу со своими дешевыми побрякушками. А тут какой-то никому не известный бард, которого никто не приглашал, требует внимания к своей тонкой творческой личности. Эйлин отправила его к руководителю самодеятельности. Авось пригодится. Не объест же он их, в конце концов. Она сегодня добрая.
Гробнар с утра пораньше, пока сцена была свободна, прогнал еще раз свою гениальную пьесу. Эйлин позабавил вид Келгара, старательно произносившего свои три слова и строившего при этом жуткие гримасы. Да и сама пьеса ей понравилась: вполне достойна деревенского праздника. Кару и Сэнда она вежливо попросила уйти подальше от людей и хозяйственных построек. Пусть там решают, кто у них главный режиссер, а кто художественный руководитель. Нишки нигде не было видно, но Эйлин не обольщалась: если та задумала поразить всех своими талантами, то обязательно это сделает. Ближе к обеду из лесу пришла Элани со своей мелкой живностью. «М-да, — подумала Эйлин, — нас всех сегодня ожидает нечто необыкновенное».
