Я никогда не бываю уязвимым. Всегда на позиции силы. Я принимаю решения и устанавливаю правила.
И не собираюсь их менять ради Мэделин Сен-Клер, не имеет значения, насколько я этого желаю.
Глава 25
Мэделин
Три дня спустя.
Я обобщаю материалы по нефтегазовому делу для Джанис, когда раздается дверной звонок. Началось, я смотрю на часы и задаюсь вопросом, как уже стало так поздно.
Я тороплюсь собрать все материалы, чтобы освободить стол. Эта работа намного скучнее, и ее мог бы сделать и стажер. Не могу дождаться возвращения к делам, на которые меня назначил Эшер.
Джанис — местный советник для большой газовой компании. Это означает, что она в самом низу этой иерархии, и ей приходится делать много такой работы, которую она передает таким помощникам как я и Ким. А клиенты Эшера платят большие деньги, чтобы он представлял их интересы, и он делает множество важных вещей во всех судебных разбирательствах.
Как я могла упустить такую восхитительную личную и профессиональную возможность работать с Эшером? Спрашиваю я себя, когда поднимаюсь, чтобы пойти к двери.
Мне надо было лишь надеть то чертово белье.
И кто знает, что было бы потом.
Но это самое интересное.
Я чувствую себя странно, когда открываю дверь Джимми, который привык здесь жить и просто заходить в дом без спроса. Этим вечером мы решили установить время, чтобы встретиться и поговорить, хотя я начинаю понимать, что это была не лучшая идея.
На самом деле знала это уже давно, но только сейчас почувствовала, насколько все плохо. И скучно. Очень скучно.
Я боюсь увидеть, что он принес цветы.
— Привет, — говорит он, неловко сжимая меня в полуобьятьях, пока одновременно передает мне букет.
— Привет.
Он снимает меня на свой мобильный телефон.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я раздраженно.
— Так я могу показать моей маме, насколько тебе понравились цветы, — отвечает он с ухмылкой. — Она помогла мне выбрать их для тебя. И сказала мне передать привет.
Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. Это очень похоже на Джимми, сделать фото для своей дорогой мамочки. И приплести ее сюда, чтобы заставить меня чувствовать вину.
Конечно, его родители мне очень помогли, когда погиб мой отец. Но потом я заметила, что Джимми был маменькиным сынком и не делал ничего, не посоветовавшись с матерью сначала. Также мне не особо нравились ее толстые намеки на то, когда же мы с Джимми поженимся и заведем детей. Я даже не думала о том, хочу ли детей, что не шло на пользу нашим с ней отношениям.
— Передавай ей тоже привет, — ответила я, но просто чтобы быть милой.
Его волосы выглядели светлее, но когда он поймал меня на разглядывании, я постаралась отвести взгляд. Не хочу, чтобы он подумал, что что-то еще может получиться.
— Я занимался на улице, тренировался, чтобы прийти в форму, — говорит он, как будто я что-то сказала о том, как он выглядит. — Все, чтобы справиться с тоской. И одиночеством. Ну ты понимаешь?
Я пожимаю плечами, не желая признавать, что тоже об этом думала. Я прошла на кухню и спросила, не хочет ли он чего-то выпить, просто чтобы избежать необходимости отвечать на его вопрос.
— У тебя есть пиво? — спрашивает он, и озорная ухмылка расплывается на его лице.
Сопротивляясь желанию закатить глаза, подхожу обратно к холодильнику и достаю бутылку «Гинесс», которую он оставил, когда съезжал. Я прокатила ее по столу по направлению к нему, как только Джимми ее поймал, то пошел к дивану.
Я думала, мы сядем за кухонным столом.
— Что насчет тебя, чем ты занималась? — спрашивает он.
Показывала трусики своему боссу и позволила ему поиграть с моим влагалищем, прежде чем он понизил меня, думаю я, но говорю другое:
— Ну ты знаешь, просто работа.
— Как идут дела? — продолжает он. — Тебе нравится новая работа?
— Все хорошо, — отвечаю я неопределенно.
Я наливаю немного воды в стакан из моего фильтра «Брита».
— И что же предпочитает леди? — спрашивает Джимми меня, когда я иду, чтобы добавить немного лимона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Воду, — сообщаю я.
Когда выжимаю немного лимонного сока в свой стакан, его голова опускается.
— Я просто хотел провести спокойный вечер… — начинает он, и я знаю, что должна прервать его до того, как он продолжит.
— Джимми, — говорю я, проходя в гостинную.
Он отодвигается, предлагая мне сесть на диван рядом с ним, но я предпочитаю делать вид, что не заметила этого, и сажусь в кресло.
Джимми смотрит на меня со смесью надежды и разочарования в глазах, что заставляет меня нервничать. Мне не надо было соглашаться поговорить с ним, потому что знала, что не должна больше ранить его.
— Давай тогда просто посмотрим телевизор, — говорю я. — Это отдых.
Он пожимает плечам, давая мне знать, что просмотр телевизора — это не то, что он ожидал.
Я беру пульт и начинаю листать каналы, понимая, что никто из нас не будет этим наслаждаться. Джимми всегда смотрит спорт или играет в спортивные видео-игры. А я не любитель ни того, ни другого.
— Что-то из наших шоу еще осталось на плеере? — интересуется он.
Я смотрю на него. У нас были несколько любимых шоу, которые мы смотрели вместе каждую неделю, они записывались, когда его не было. Я не смотрела их, потому что была слишком занята, но знаю, что он предложит это, потому что это заставило бы меня скучать по нему слишком сильно.
Таи и происходило, когда мы расставались последние несколько раз, но не в этот раз. Все, о чем я могла думать в этот раз, — это Эшер Маркс.
Я не собираюсь смотреть их с ним сейчас. Знаю, чего он пытается добиться. Напомнить мне, чем мы можем заниматься вместе и что мы все еще пара, и надеяться, что, когда замечу, что он делает, будет уже слишком поздно, и я захочу все вернуть.
У меня нет выбора, кроме того как сказать ему то, что я должна была сказать ему, когда он впервые предложил встретиться и «поговорить».
— Я начинаю думать, что это было плохой идеей, — говорю ему. — Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Я просто…
Слишком занята моим богатым, доминирующим боссом, которой старше меня.
— Ты просто ничего не чувствуешь ко мне больше? — предполагает он, его голова опускается.
И понимаю, что это одна из причин, по которой я никогда не чувствовала это правильным. Он милый и послушный, в отличие от высокомерного Эшера, из тех, кто берет на себя ответственность.
— Джимми, думаю, нет ничего, о чем бы я хотела поговорить с тобой сегодня, — отрезаю я. — Что насчет тебя? О чем ты хотел поговорить?
Он снова пожимает плечами. Вся эта встреча устроена не ради разговора. Мы уже сказали все, что должно было быть сказано.
— Смотри, если ты хочешь иногда встречаться, ходить куда-то как друзья, отлично, — говорю я ему. — Мы могли бы поужинать где-нибудь.
Он поднимает на меня взгляд, в котором слишком много надежды.
— Что-то вроде «Эплби», — спешу я прояснить.
Никаких романтических ужинов при свечах. Не то чтобы до этого их было много.
— Просто я думаю, что это не очень хорошая идея, возвращаться к нашим…
Джимми встает, чтобы уйти, и я рада, что мне не нужно заканчивать свою мысль. К нашему дому, где мы привыкли жить вместе. К нашему совместному времяпрепровождению. К нашим тв-шоу. Или к нашей несуществующей сексуальной жизни.
— Ну, в следующий раз просто скажи мне, что ты не хочешь разговаривать, — выпаливает он, как истеричный ребенок.
— Справедливо.
В этот раз я пожимаю плечами. Джимми делает еще один большой глоток пива и довольно грубо опускает бутылку на стол, рядом с цветами, которые принес для меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты можешь допить, если хочешь, — говорит он. — Знаю, что ты никогда не была любителем пива. Но многое в тебе изменилось. Я даже не знаю больше, кто ты такая.
Когда он выходит, знаю, что должна чувствовать боль — очевидно, что он хотел ударить побольнее — но чувствую лишь облегчение.
