— Василий, хватит слов, — прервал Рахимыч оратора.
— Да, Вася, так пойдем — не в поэты попадем, а в зоопарк… Ты бы подстригся, что ли, — добавил он, увидев затылок приятеля.
— А меня таким бабы больше любят, — заржал Василий и полез в огромную клетчатую сумку, которыми пользуются челноки. — Забирай посуду, а то у нас с Витьком переговоры.
— Давай и отваливай, мне мясо пора закладывать.
— Ну, в общем, так. Вот тарелки, ложки и стаканы. Всех по сто, все за сто и нам с Витьком по сто, — заржал опять Василий, выразительно щелкнув пальцами по горлу.
— Вот тебе сто за все, на все и про все.
— Рахимыч, ты че? А доставка? А посреднические?
— С продавца возьмешь, иди, а то на переговоры опоздаешь, — резко ответил Сардор и отвернулся.
— Нет, правда, ты сегодня чудной какой-то, — не унимался Василий.
Куски мяса с шипением окунулись в раскаленное масло, которое клокотало, подобно камчатским гейзерам, обжаривая свою добычу. Спустя некоторое время та же участь постигла лук с морковью, затем все перемешалось, и из котла начал исходить ни с чем не сравнимый аромат. Сардор убавил огонь и опять задремал, глубоко вдыхая запахи своего детища, знакомые с раннего детства.
Работа на рынке поначалу очень смущала Сардора. Он не был готов заниматься этим делом на глазах десятков совершенно посторонних людей, стеснялся их. Каждый узбек знает, как приготовить плов, многие из них могут делать это хорошо, но чтобы делать по-настоящему, нужна не только практика, но и школа. А учителем у Сардора был сам Негмат-ака, двоюродный дядька по материнской линии. Дядька пристроил его к себе в кулинарное училище, где учил готовить плов будущих поваров. Младший преклонялся перед старшим за то, что тот нормальный и понимающий мужик, и ещё за то, что Негмат-ака был уважаемый человек, которого знал весь город. Ни одно общегородское событие, будь то приезд почетного гостя или свадьба в семье очень уважаемого человека, большой праздник или негласная тусовка городских властей, не обходилось без участия Негмата-ака. В родном городе не было равных в искусстве плововарения. Да, это он любил и умел, а ещё он любил выпить и умел не трепаться. Со временем они стали больше чем родственниками — стали друзьями. Старший научил младшего всему, что умел, и приучил ко всему, что любил. Теперь их везде видели вместе, и если Сардор замещал у казана мастера, то это означало, что друг и наставник уже готов… Со временем эти замены становились все чаще и чаще, а недовольство хозяев все меньше и меньше, потому как на смену одному таланту пришел другой.
— Дядя Сардор… — отвлекли его от воспоминаний.
Сардор посмотрел на парня:
— Что надо?
— Вещица одна есть. Может, возьмешь? Жене… Иль Наталье.
Сардор молчал. Он не любил рыночных хмырей, но место не выбирают, в нем оказываются. Сардор оказался на рынке. Терпи. Алкашам иногда ссужал, сам не без греха, а вот ворованное не брал никогда. А уж отличить пропиваемое из семьи от ворованного умел, ничего не скажешь. Этот павловопосадский платок был явно ворованный, а когда Витек, истолковав паузу по-своему, вытащил из пакета маленькую концертную сумочку, все окончательно встало на свои места.
— Ты че! — завопил Витек, — отступая. Сардор зачерпнул кипящего масла и поднес к лицу Витька.
— Больше сюда не приходи. Понял? Я Василию-то скажу. Он тебе холку намылит. Витек отпрыгнул подальше.
— Ну чебурек недоделанный, ты у меня ещё укусишь… — пообещал он.
«Неужели Васька знал? — ломал голову Сардор. — Нет, не знал, иначе этот при нем предложил, а он выждал, когда тот уйдет. До чего же водочка доводит», — думал Сардор.
Находясь в расстроенных чувствах, даже не заметил, как появилась Наталья.
— Здравствуйте, Сардор Рахимович, — прервала раздумья Наталья.
— Доброе утро, Наташа Ивановна, — ответил Сардор суше, чем обычно.
Он долго учился скрывать свои чувства и достиг в этом заметных высот.
— Что-то вы суровый последнее время, Сардор Рахимович? — едва сдерживая смех, спросила Наталья.
— Будешь здесь суровым, от такой жизни.
— А что так? Кто же вам настроение испортил, уж не жена ли?
Сардор закладывал рис, не отвечая на вопросы.
— Я думаю, что вам, Наталья Ивановна за хлебом пора идти.
Вот шайтан в юбке, подумал Сардор, глядя вслед своей помощнице, которая удалялась, зазывающе покачивая бедрами, дразнит каждый день, то языком, то задницей, а то над казаном склонится так, что, того и гляди, груди в рис провалятся.
Помощница ушла.
Три года в столице, а чего он достиг? Что имел в Намангане, то и здесь. На родине даже лучше было. Там его все знали. Здесь тоже знают разные…
Глава 14
Пошел третий день, как Николай Иванов стал владельцем огромной собаки, породы которой сам не знал. Он пробовал на улице подойти к книжному лоточнику, взять и за так посмотреть собачью энциклопедию, но не тут-то было. Опытный книжник сразу распознал в нем интересующегося, но безденежного.
Черт знает, как это он меня вычислил, думал Николай, и вторая мысль, заставившая лоб покрыться испариной, тут же прожгла его: а про то, что произошло с ним четыре дня назад, можно ли вот так, с лету? Наверное, можно. Говорят, они сами себе подобных за версту чуют и в любой толпе найдут. Он ещё по привычке делил мир на «них» и «не них» и стоял как бы особняком.
После сегодняшней консультации с Гариком он решил, опять же по совету, вызвать кинолога — хрен с ним, сбережения кое-какие есть, — определить породу и получить заключение. Потом надо будет вызывать ветеринара или вести собаку на прививки самому. Дальше Гарик обещал помочь с оформлением в клуб. Они даже придумали легенду, откуда Зверь и как достался. Тот же Гарик дал телефон кинолога, и Николай тут же до него дозвонился. Визит стоил двадцать долларов. Кинолог мог оторваться с основной работы только днем, но днем не мог Иванов. Кинолог предложил Иванову оставить ключ в условном месте под ковриком, а самому ни о чем не беспокоиться. Иванов перезвонил жене и попросил положить ключ под коврик. Виолетта была конечно же недовольна, но Николаю глубоко плевать на её недовольство. Впервые рявкнул как мужчина, хотя вот уже четыре дня таковым не являлся. Бдительные сослуживицы оторвались от бумаг и с изумлением наблюдали перерождение хиляка в мужчину. И так бывает…
Вторым этапом было отпроситься у начальства. Конечно, проще выдумать себе какую-нибудь работу в городе, скажем — библиотека, но Иванов уже исчерпал все библиотечные лимиты с этими поездками на дачу. И тут снова помог проныра Гарик. У начальника тоже оказалась собачка. Дворянин. Рассказывали, что из-за этой подобранной им где-то по случаю дворняги первое время начальник даже испытывал трудности в семейной жизни, хотя мужчина положительный и видный. Почти Черномырдин.
