В окно ползёт неровно,
Клоками зыбкий свет.
Я сломанная кукла,
Валяюсь у окна.
И мной сплошная мука
Теперь воплощена.
***
Простите, дети, за страну,
Отцами, сданную бездарно.
За то, что лезет вор в казну,
За то, что жили окаянно.
За то, что ложь обычна для
Всех уровней существованья.
За то, что надобно с нуля
Всё начинать. За все страданья.
За то, что бездари в цене,
Ну а талантам хода нету.
За то, что мысли о вине
Не привели пророков к свету.
За то, что давит темнота
Столь всем привычную реальность.
За то, что истина – вон та –
Такая в сущности банальность.
За воду чёрную, за лес,
Опустошённый кровожадно.
За то, что столь кровав прогресс,
И войны всюду пышут жарко…
Надежда есть? Конечно, есть –
На то, что лучше будут дети.
И что евангельская весть
Когда-то победит на свете.
***
В детстве кино – живое окно
В мир необычный, отличный от
Школы и прочего, но оно –
Это кино – быстро пройдёт.
Кинозал. Тёмная яма его,
Реистый, серебристый свет.
Вам предлагают волшебный сюжет,
Где герой стяжает (вы знаете)
торжество.
Я тоже героем стану, когда
Вырасту, ежели не умру.
Ах, не кончайся кино никогда! –
Холодно мне на житейском ветру.
МОСКВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 5 чел. 12345
Комментарии: 03.08.2010 14:35:50 - Николай Логинов пишет:
балтин
Мнакацанян! Требуется хороший редактор!
28.07.2010 15:00:10 - Александр Васильевич Степанков пишет:
И мысль случается случайная: а может, всё же было б лучше и ВСЕ стихи "отдать молчанию" - чтобы читателя не мучить? :-))
Незнакомый орнамент
Литература
Незнакомый орнамент
МНОГОЯЗЫКАЯ ЛИРА РОССИИ
Юлдуз МИННУЛИНА
***
до нас
не дотянутся пальцы солнца
здесь хрусткий наст
здесь
отчуждённо стучат два сердца
у нас
о нас
здесь
две избушки и две щеколды
две створки рам
здесь
в безвоздушной бездушной колбе
горит вольфрам
здесь
для молчанья невнятный повод
здесь мутный дым
с календаря подлетает к полу
совсем седым
осени месяц последний самый
тоской забит
нет продолженья у этой саги
окна закрой
знобит
***
Что Идель,
как сейчас там Идель?
Что Идель?
А Идель вся в снегу.
Вплавь не выйдешь
в бескрайний простор.
С маяка, что на том берегу,
Ветер мартовский
режет снега на бегу,
Что речной метеор.
Что Идель?
А Идель подо льдом.
На плечах палантином
лежат облака.
Горизонт различаешь с трудом.
Ветер бесится, словно бульдог,
Разгрызая бетонную кость маяка.
Но однажды
В ночи полной грудью вздохнёт,
Пробуждаясь от спячки, Идель,
Разрывая ледового панциря гнёт.
И маяк небесам
озорно подмигнёт.
Зазвенит а капелла капель.
Незнакомый орнамент
знакомой души
Гладью вышьет луча канитель…
Это будет весной,
а сегодня в тиши
Подо льдом никуда
ни к кому не спешит,
Катит грустные воды Идель.
***
Вперёд смотри –
сегодня
у города внутри
есть только ветер…
Людьми к земле
пристёгнутое небо
сегодня
чернее смоли на белом свете.
Вокруг смотри –
сегодня
крушатся стены
да стёкла бьются.
Людские тени над ними вьются –
людские тени
поют,
смеются.
Глаза протри от вчерашней пыли
и кулаки сожми что есть силы,
так, чтобы кровью
карманы оплыли.
Почувствуй,
толчками
течёт
по жилам
новое
слово:
Мы – живые!
Ты видишь –
раскидистый божий тополь?
Сегодня
взывает к нему минарет
о помощи.
Душу сожми что есть мощи,
Душу до крови сожми
И топай…
Смотри вперёд.
Перевёл с татарского Наиль ИШМУХАМЕТОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии: 31.07.2010 13:48:25 - Алексей Викторович Зырянов пишет:
Браво
Мне понравилось. Очень "узорчатые" стихи.
28.07.2010 15:09:36 - Александр Васильевич Степанков пишет:
Мы с тобой, читатель, добрые, как мушки: что дадут - съедим. И тому уж рады, что на две избушки стих всего - один.
Почему бы и нет?
Литература
Почему бы и нет?
ОБЪЕКТИВ
Борис Тух. Крутые мужчины и кровожадные женщины. Кто есть кто в русском детективе? – Таллин: Издательство «КПД», 2009. – 312 с.
Много нынче всяких исследований. Одно из них коснулось лично меня. Утверждалось, что после 55 лет у мужчин интерес к криминальному чтиву пропадает. А также то, что в этом возрасте больше интересуются тем, как возделывать свой дачный сад-огород. Почти верно. Действительно, в дикую московскую жару все мысли о том, как бы скорее вырваться из плавящегося города на дачу. Ну а интерес к криминальному чтиву пропал тогда, когда пришлось об этом самом чтиве писать рецензии.
И тут вспомнилось, как появление многотиражных женских детективов на рубеже тысячелетий вначале вызвало волну возмущённых или насмешливых нападок на сии произведения со стороны литераторов мужчин: «Да разве это литература? Да кто им вообще позволил именовать себя писательницами?» И мужиков можно было понять – барышни тиражами их просто низводили в небытие. Так существовать было невозможно, комплексы могли довести не только до горькой. И детективную литературу современности просто оставили за скобками. Пусть-де домохозяйки тешатся. А мы будем творить нетленку. Хотя, как говорит в таких случаях Борис Тух: ладно, вас тоже не академики читают! Но детектив действительно на долгие годы вывалился из поля зрения профессиональных исследователей литературного процесса.
Как ни печально, но сию зияющую лакуну в отечественном литературоведении пришлось заполнять писателю из Эстонии. Нет, отдельные публикации об отдельных романах и у нас появлялись. Но чтобы так, масштабно, с ретроспективой, с опорой на психологию, статистику, социологию, политику, этику и эстетику… Да ещё столь изящно… Нет, определённо отечественным зоилам чувствительно нащёлкали по носам.
И подтвердились данные ещё одного исследования: после 55 мужчины интересуются литературой нон-фикшн (историей, техникой, мемуарами). Что понятно: не морочьте мне голову побасёнками, дайте факты – сам разберусь. А работа Бориса Туха, известного эстонского журналиста, переводчика, литературоведа, прочиталась куда как с бо’льшим интересом, чем те детективы, о которых он упомянул в своей книге.
И выяснилось, что время серьёзной аналитики давным-давно назрело. И что современные наши детективщики не есть вдруг никто и неизвестно откуда взявшиеся самозванцы. А вполне традиционное явление, если брать его в историческом контексте. Тогда вспоминается, что «Петербургские трущобы» Вс. Крестовского издавались куда как бо’льшими тиражами, нежели любой роман Ф. Достоевского. И что в расцветные для Серебряного века годы, когда высокое искусство достигло предельной утончённости, самыми читаемыми были не произведения Фёдора Сологуба или Леонида Андреева, но роман «Ключи счастья» Вербицкой. А механизм построения массовой литературы и секрет её успеха у читателя вскрывал ещё Корней Чуковский.
