из местных опричников.
— Рахимова Мухлиса Юсуфовна, — представилась та, демонстрируя удостоверение. — Спецотдел Московского подразделения. Что вы все здесь делаете?
Обратившийся к ней коллега кивнул в сторону бродящих по особняку людей в униформе.
— Выполняем свою работу, — не слишком приветливо ответил он. — Не знаю, как у вас в столице, а в Киеве мы следуем регламенту… Место происшествия оцеплено, специалисты фиксируют повреждения, нанесенный ущерб, идентифицируют погибших. Подробный отчет будет на столе нашего начальства часов через шесть. Так что если вы пришли сюда за ним, вам придется обождать, Мухлиса Юсуфовна.
Капитан тяжело вздохнула, после его отступила и вышла из здания. А оказавшись снаружи, вынула телефон из кармана.
— Андрей Викторович, я на месте. Киевское отделение возится с доказательной базой, как будто собирается судить Романовых за то, что они здесь учинили, — произнесла капитан. — Мне это не нравится.
Ворошилов на том конце провода хмыкнул.
— Езжай-ка, капитан, в киевское отделение. И посмотри в честные глаза их майора, — велел директор Царской Службы Безопасности. — Кстати, можешь сказать, что я направил к ним спецотряд. Завтра в полдень будет проведена чистка рядов киевского отделения. Так что у майора есть выбор — чистосердечное признание грехов, или плаха. О его делах с родом Можайских нам известно все. Так что пусть не рассчитывает на снисхождение. Игорь Михайлович предательства не простит.
— Будет сделано, Андрей Викторович, — отозвалась Мухлиса Юсуфовна.
И, больше не оглядываясь на особняк бывших великих князей Можайских, направилась к арендованному автомобилю.
Тот факт, что майор выслал своих подчиненных работать в особняке, по сути, дублируя информацию от «Оракула», говорил о причастности к делу Можайских начальника киевского отделения ЦСБ. И попытке свое участие в мятеже скрыть, разослав подчиненных по всему городу. Недаром кроме самого майора в отделении сейчас осталась только его секретарь, и по совместительству — любовница.
Внутреннее расследование, инициированное Ворошиловым, началось. Вскоре все, кто упустил мятеж Можайских, ответят за свою катастрофическую ошибку.
Рахимова завела мотор машины и решительно надавила на педаль газа. Автомобиль рванул с места.
Мухлиса Юсуфовна наведет порядок в этой клоаке. Андрей Викторович Ворошилов знал, кого решить проблему.
* * *
Москва, Кремль. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.
Я шагал по коридорам сердца страны, не глядя по сторонам. Но глаза все равно цеплялись за следы поспешного ремонта. Отличить следы от пуль было несложно — их отмечала свежая краска на стенах и потолке. Только что выстеленные полы едва не хрустели от новизны. Да и в дальнем от входа крыле Кремля, где раньше жили родственники царя, все еще трудились рабочие.
Вместо предавшей Михаила II гвардии службу несли наши «Стражи». Разумеется, теперь без лишнего компонента — людей внутри доспехов.
Меня, кстати, тоже сопровождали двое роботов. Угрозы они, разумеется, для меня не представляли, однако следовали установленным правилам. Несмотря на то, что мы перенастроили этих «Стражей» под управление царской семьи, я все еще мог перехватить контроль над любым из них.
Придворных почти не попадалось. Зато в коридорах мне часто встречались военные, и не все из них обладали старшими офицерскими званиями.
Смена контингента внутри Кремля повлекла за собой еще одно изменение: на меня не обращали внимания. Никто не кланялся, и не заговаривал со мной. У людей имелись приказы вышестоящего начальства, и они их исполняли.
Несмотря на то, что это обстоятельство меня несказанно радовало, однако и не отметить одно упущение я не мог. Царский приказ сидеть в Красноярском княжестве формально никто не отменял, но меня даже не спросили о цели визита в Кремль, как будто так и должно быть. Беспечность или признание моего привилегированного положения?
Дверь рабочего кабинета государя раскрылась, и я прошел внутрь. Здесь почти ничего не изменилось, все предметы остались на своих местах. Никто не притронулся ни к книгам на полках, ни к недопитым напиткам Михаила II в мини-баре.
Даже Емельян Сергеевич Невский, такой же уставший и мрачный, сидел все в том же кресле, где и всегда. А вот Игорь Михайлович теперь восседал на месте государя. И это было гораздо важнее всего остального.
— Дмитрий Алексеевич, — кивнул мне цесаревич, жестом указывая на свободное кресло, — признаться, я ожидал, что ты покинешь Красноярское княжество, чтобы лично поквитаться с родом, который устроил на тебя покушение на твоей же земле.
Великий князь Невский приподнял бровь, глядя на меня.
— С меня не было снято наложенное государем ограничение, — признал я, наклонив голову. — Но на Красной площади цесаревич разрешил мне мстить. Так что я лишь воспользовался шансом.
— Да, Дмитрий, — усмехнулся будущий монарх Русского царства. — Чтобы сохранить в действии приказ государя, мне бы пришлось озвучивать ограничение для тебя лично.
Я развел руками.
— Было сказано, что за Можайскими может охотиться любой подданный. Никаких ограничений обозначено не было, а стало быть, я имел полное право действовать самостоятельно, — ответил я, заняв предложенное кресло.
Емельян Сергеевич степенно кивнул, бросив взгляд на цесаревича.
— Предлагаю так и объявить — князь Романов воспользовался лазейкой в двоякой ситуации. Думаю, не ошибусь, если скажу, что весь высший свет ожидал нечто подобное, — произнес он. — И Дмитрию Алексеевичу, кстати, была обещана царская награда за голову Можайских.
Игорь Михайлович кивнул.
— И князь Демидов тоже неплохо постарался, — заметил он с улыбкой. — Люди Руслана Александровича приложили немало усилий, чтобы сократить поголовье Можайских. И хотя я уверен, что князь Уральский действовал не из-за награды, а из-за вмешательства Виктора Игоревича в дела княжества Красноярского, его тоже следует наградить по заслугам.
— Как наследник Уральского княжества, — с поклоном произнес я, — выражаю благодарность от лица рода Демидовых. Это правильно, когда за честь и достоинство награждают, а за подлость и предательство — наказывают. Не затягивая с решением.
Емельян Сергеевич хмыкнул, а Игорь Михайлович спокойно кивнул.
Конечно, он не нуждался в подобных советах и намеках, однако и критику в адрес нашего биологического отца воспринял спокойно. Вероятно, и сам придерживался того же мнения.
— Я поговорил с медиками, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, меняя тему. — Константин Владимирович очнется еще не скоро. Яд успел сделать свое черное дело, процесс восстановления текущими темпами займет никак не меньше двух недель. И выхолит так, что к тому моменту, когда Ерофеев встанет на ноги, его дар окажется для государя совершенно бесполезным.
Я кивнул в ответ. Для меня это секретом не являлось — Константин Владимирович лечился наноботами, и информацию по его состоянию я мог посмотреть в любой момент. И с прогнозами специалистов я был согласен.
— Шансов на то, что Михаил II придет в себя крайне мало, — продолжил Игорь Михайлович. — Я
