— Замечательно, милорд. Завтра, в семь утра, Чарльз-стрит, семнадцать.
Джерваз удовлетворенно кивнул:
— Я приведу вам именно такую лошадь, которая подходит для леди, немного позабывшей, как ездить верхом.
— Благодарю вас, милорд. — И с медленной, дразнящей улыбкой девушка добавила:
— Но вовсе не обязательно, чтобы ваш скакун был медленным и ленивым.
— Буду иметь в виду. У меня есть один скакун — милый и неленивый. А теперь позвольте вернуть вас вашим обожателям.
Сент-Обен предложил Диане руку. Даже сквозь ткань она почувствовала силу его стальных мышц. Девушка вздрогнула. Мадлен говорила, что мужчины, сгораемые страстью к женщине, готовы на коленях перед ней ползать, но, похоже, виконт Сент-Обен не из их числа. Он обладал не только недюжинной физической силой, которую Диана сразу почувствовала. Этот человек с чистыми серыми глазами умел повелевать и заставлять подчиняться своей воле. Может, он и хочет ее, но никогда не позволит ей одержать над собой верх.
И тут Диана припомнила, что Мэдди говорила что-то и о страсти женщин. Точнее, ее старшая подруга настойчиво уговаривала девушку быть начеку и не забывать, что неистовое желание и женщину тоже может привести в мужские объятия. Прежде Диана верила, что уж такого с ней точно не случится — ведь жила же она до сих пор, не ведая, что такое страсть. Но… теперь ее уверенность поколебалась. Взглянув на суровый профиль Сент-Обена, она вспомнила лорда Ридглея с его добрыми глазами и желанием услужить.
Диана лишь пожала плечами, когда, усадив ее в кресло, Сент-Обен откланялся остальным гостям и ушел. С одной стороны, она могла выбрать себе в любовники любого из окружающих ее кавалеров, а с другой, выбора у нее не было. Неразумно вот так сразу связывать себя с этим смуглым человеком, но Диана знала: их свела судьба.
Глава 4
Некоторые из поклонников надулись на Диану за то, что она позволила виконту поцеловать себя, другие задумали отвести ее в укромный уголок и сделать то же самое, что и Сент-Обен. Но девушка умело обратила все дело в шутку. Труднее было вернуть хорошее настроение Мадлен, которая хмурилась с того самого момента, как увидела, что Диана разговаривает с Джервазом наедине. Впрочем, в салоне Гарриет она молчала, и только в карете по пути домой Мэдди не выдержала:
— Ради Бога, скажи мне, Диана, почему ты позволила ему завладеть твоим вниманием? Почему вы уединились в нише?
— Я же не семнадцатилетняя девчушка с безупречной репутацией, которую надо беречь, — спокойно ответила девушка. — Как раз наоборот. К тому же все нас видели.
— Да уж, видели и не пропустили того, что ты позволила ему себя поцеловать.
— Не то чтобы я ему позволила…
На мгновение свет факела, укрепленного на внешней стороне кареты, осветил озабоченное лицо Мэдди.
— Это еще хуже, — заметила она. — Если ты хочешь стать хорошей куртизанкой, то не должна, сломя голову, бросаться в первую попавшуюся аферу!
— А я и не бросилась.
— Но… Сент-Обен! Подумай ради Бога!
— А что в нем тебе не по нраву? — с любопытством поинтересовалась Диана. — Ты его знала раньше?
— Нет, — покачала головой Мадлен. — Но я навела о нем справки, когда он ушел. Он несколько лет служил в Индии, а в Лондон вернулся пару лет назад — когда унаследовал титул.
— И что же? — торопила ее Диана. — Что тебе удалось разузнать? Он что, игрок, просадивший фамильное состояние?! Или негодяй, заслуживший отвратительную репутацию?!
— Не-ет, — протянула Мадлен. — Что ты! Ничего такого отъявленного…
— Я собираюсь завтра отправиться с ним на прогулку, так что если хочешь уговорить меня не иметь с ним дела, говори конкретнее, — с сарказмом в голосе произнесла Диана.
— Люди довольно странно реагируют, когда речь заходит о виконте Сент-Обене, — вздохнула Мэдди. — Похоже, он — холодный человек, и хотя ни в чем особенном он не уличен… его не любят. — Помолчав, она добавила:
— Говорят, он главный шпион нашего правительства, довел жену до сумасшествия и теперь держит ее взаперти в каком-то замке в Шотландии.
— О Господи! — выдохнула Диана, приподняв брови. — Как необычно! И что, есть тому свидетели?
— Вообще-то нет, — призналась Мадлен. — Я спрашивала очень многих, но никто даже не уверен в том, что он женат, однако… Знаешь ли, когда сплетни не утихают, это что-нибудь да значит. Сент-Обен редко бывает в обществе, и все недоумевают, каким ветром его занесло к Гарриет. — Женщина помолчала немного. — Он очень богат.
— Итак, что из сказанного больше всего тебе не нравится? Почему ты считаешь, что такой человек не может стать покровителем? Уж, наверное, не потому, что он богат?
В эту минуту карета остановилась возле дома. Женщины молча поднялись в комнаты Мадлен. На третьем этаже были расположены покои для двоих — одни выходили на улицу, другие — во двор. В каждом помещении была спальня, гостиная, гардеробные и ванные комнаты с роскошными ваннами. В прежние годы Мэдди жила в покоях с окнами на улицу, но сейчас она предпочла те, что потише. Джеффри и Эдит жили этажом выше, а слуги в мансарде.
Диане стало неловко, когда она заметила, какой усталый вид у Мадлен. Конечно, та немного поправила здоровье, но ей было уже немало лет, да и болезнь не прошла окончательно, поэтому возвращение к прежнему образу жизни далось ей нелегко. Мэдди ни за что не приехала бы в Лондон, если бы не Диана.
Усадив старшую подругу в кресло, Диана налила ей бокал хереса, вынула из ее волос шпильки и начала их расчесывать.
Когда Мадлен немного отдохнула, девушка вновь спросила:
— Так почему ты считаешь, что лорд Сент-Обен — неподходящий любовник?
— Просто он — такой человек. Холодный и нелюбящий. Даже если он не шпион и в жизни не был женат, он вряд ли сделает тебя счастливой. — Вздохнув, Мэдди закрыла глаза:
— Согласись, я знаю о любви и мужчинах больше, чем ты…
— Конечно.
Расстегнув платье Мэдди, Диана помогла той переодеться в мягкий красный халат. Вздохнув с облегчением, Мадлен уютно устроилась в кресле. Диана тоже налила себе вина и, устроившись напротив Мэдди на диване, стала вытаскивать заколки из волос.
— Нет, все-таки объясни, почему Сент-Обен тебе не по нраву?
Мэдди задумчиво покачала бокалом, глядя на янтарную жидкость.
— Знаешь, мне кажется, что ты слишком эмоциональная, слишком открытая… для этой жизни. Сомневаюсь, что ты сможешь оценивать мужчину не сердцем, а умом, особенно если дело будет касаться любовника. А удачливая куртизанка должна быть расчетливой. Худшее, что ты можешь сделать, — это влюбиться в своего покровителя. — Усмехнувшись, Мэдди добавила:
