Не со времен ли короля Артура пошла неукротимая ненависть нынешних владык мира к Православию и его носителям? И даже к тем, кого они ошибочно (или нет?) считают таковыми.
Видно, непреходящей оказалась память непреклонно стойкой защиты от будущих глобалистов самого западного форпоста православия в мире — королевства логров — этого первого в истории Порт-Артура.
Но вернемся из «просвещенной» Европы в родную Сибирь.
Слава о выгодах перехода под власть Белого Царя бежала впереди «охочих людей», сильно облегчая их «государево дело». Вот еще один русский парадокс. Шли в Сибирь, на восток, встречь солнца, вроде самые забубённые головушки, подальше от всякой власти. И что же? Казаки и иные отчаянные русские души открывали новые земли и племена иной раз в тысячах верст от ближайшего «культурного, военного и религиозного центра» — в виде острога-городка с десятком стрельцов и воеводой. Казалось бы, живи и владей. Так нет. Вслед за подробной картографической съемкой маршрута, данные о котором немедленно посылались в Сибирский Приказ в Москву[28], неукоснительно следовали объясачивание новых верноподданных и высылка указанного символического ясака в Москву.
А остяки, вогулы, тунгусы служили проводниками русских отрядов, охотились, гоняли оленей, шаманили — если хотели — и были вполне уверены в своей судьбе и в завтрашнем дне.
Что влекло нас?
Не знаю, какая сила влекла русского человека за Урал, Байкал, на Амур, Камчатку, Аляску и дальше вперед, но эту силу никак нельзя свести к идее только «воли» и тем более к жажде быстрого обогащения, это очевидно. Хотя именно последнее подчеркивается многими даже патриотическими авторами, называющими всю сибирскую эпопею «столетней погоней за соболем». Народ, ценящий «мамону», не назовет драгоценные сибирские меха словом «рухлядь»[29]. А рухлядь — она рухлядь и есть, хоть бы и мягкая. Да и добывая эту «рухлядь», голову сложить просто, а вот разбогатеть — таки отнюдь.
Нет, что-то иное — высшее, горнее — вело нас на восток. И чувствовали это аборигены, почему в Православие переходили легко. Вместе с первопроходцами — солдатами и землепашцами — шли воины Брани Духовной. Благая Весть затеплилась огоньками благочестия на громадных восточных просторах — последней территории, пребывавшей дотоле в «простоте» языческой. Открытие Сибирской кафедры датируется 1621 годом. В 1668 году архиепископ Тобольский Корнилий был рукоположен первым митрополитом Сибирским. Первый же монастырь в Сибири — Знаменский — был основан в Тобольске в 1586 году, за год до того, как Тобольск стал городом. А 10/23 июня Православная Церковь празднует Собор Сибирских Святых.
Просвещение Сибири и иных восточных земель — отдельная, хотя и внутренне нераздельная с нашим рассказом, огромная тема. Приведем только один характерный «сибирский» случай из жизни митрополита Тобольского Филофея. За 21 год его служения в Сибири в начале XVIII века 288 церквей выросло в его самой огромной в мире епархии — от Китая до Ледовитого океана и от Уральских гор до океана Тихого. Более 40 тысяч человек крестил Святитель Филофей. Тысячи верст прошел по тундре и тайге. И случилось однажды одному шаману видение некое. Отрекся наш шаман от идолов и стал проповедовать… Христа. И когда приплыл Владыка Филофей в одно селение — радостно встречен был жителями на берегу: «Мы знаем: ты приехал крестить нас. Бог не велит нам противиться — исполни это», — и все крестились. А часть малая отказалась принять крещение и… была преследуема комарами и мошкой лютой. И вразумились они от комаров, и крестились, и мирно зажили с Богом. Вот такая правдивая история{48}.
Oriente lux!
Обобщим сказанное. За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет добровольного перехода народов под руку московского царя.
И присоединение нами Сибири не было похоже ни на истребление североамериканских индейцев англосаксами, ни на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и португальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы уже пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».
И когда власть мудро поддерживала и направляла усилия своих передовых отрядов, не было силы, способной остановить это движение «встречь солнца». Остановить его смогла только сама Москва, и только когда верхи слишком заглядываться стали на Запад в результате духовного уклона от Православия. А на Восток было бы вернее.
Oriente lux[30]!
3.5. Амур — река русская?
В 1640 году вышел Иван Москвитин к Охотскому морю. В 1643-1646 годах Василий Данилович Поярков, «письменный голова» и столбовой дворянин, возглавил в полном смысле «научно-исследовательскую экспедицию» — малую кругосветку: от Якутска по Лене до Алдана, по Алдану до устья Учура, дальше по Гонам-реке и по Зее до Амура, по Амуру до его устья, по Охотскому морю до будущего Охотска, вверх по Улье-реке и через хребет Джугджур. А затем по Мае-реке и Алдану и уже с другого конца в Якутск, где по нему уже чуть не панихиды успели пропеть.
Открытие Амура
Поход на Амур Василия Пояркова смело можно назвать последним великим открытием на нашей земле, а самого его уверенно поставить в один ряд с Колумбом, что и отмечено в «академической истории». Поразительно, как мало знает русский человек истинных героев своих. Еще в 1844 году Николай Щукин писал в своей книге «Путешествие в Якутск»:
«Мы знаем историю Пизарро, историю Кортеса, Веспуччи и других покорителей новых стран, но знаем ли мы Василия Пояркова, знаем ли Ерофея Хабарова? Если и говорим о наших завоевателях, то нехотя; успехи, ими сделанные, приписываем не жажде славы, но постыдной корысти, как будто честолюбие есть недавнее порождение в нравственном составе русского! Докуда будем мы возвышать русский дух иностранными примерами? Зачем не искать великих дел в нашей истории?»{49}
Не оценен до сих пор в массовом сознании подвиг воеводы и «письменного головы» Василия Даниловича Пояркова, первым сумевшего со своими служилыми и «охочими людьми» проникнуть в бассейн «последней неоткрытой еще великой реки Евразии» — Амура и доставить в Якутск подробные сведения об исследованном регионе. Некоторые из этих сведений без изменения вошли 250 лет спустя в словарь «Брокгауза и Ефрона», а в XX веке точность их была подтверждена с Земли и из Космоса.
К запоминанию и размышлению
Для будущего запомним, что жители Приамурья и устья Амура — нивхи или гиляки, которых принял Поярков в подданство российское, — жаловались ему на набеги маньчжуров, грабивших и уводивших их в плен. И просили слезно они защиту у Белого Царя, а в дар собрали 12 сороков соболей, 16 шуб собольих, 7 платьев собольих да 7 напольников. Тоже из соболей, между прочим.
И понял Поярков, что маньчжуры только нападают и грабят «даурских людей», но вовсе не пытаются включить их административно в состав Маньчжурии. Запомним это крепко.
В 1647-1652 годах Амуром прошел Ерофей Хабаров. Вслед за Поярковым он сообщил в Якутск, что земля приамурская житницей всей Сибири может стать. И занял еще Хабаров Албазин-городок, верст на 200 пониже того места, где Шилка в Амур впадает. Очень он ему понравился для зимовки. Отметим и этот факт.
В 1648 году Федот Алексеев Попов по прозвищу Холмогорец и Семен Дежнев, выйдя из устья Колымы, на 7 кочах обогнули мыс, названный потом именем Дежнева, и прошли проливом ныне Беринговым. Когда же буря их разбросала, часть через реку Анадырь вернулась в Нижнеколымск, основав -так, как бы между прочим, — по дороге Анадырский острог. А часть — во главе с Федотом Холмогорцем — осела на Камчатке, о чем собрал потом сведения в 1699 году «прикащик» Анадырского острога Владимир Атласов, исследуя Камчатку. От «холмогорцев», видно, на рукописной карте, составленной в 1667 году под руководством тобольского воеводы Петра Ивановича Годунова, и появилось красивое имя Камчатка. А один коч и вовсе, говорят, попал на Аляску, о чем также сохранились предания среди местного населения.
Память подорожная
Поразительно, что в маршрутах своих экспедиций казаки были исключительно точны. Практически неизвестны случаи, когда они «промишенивались» мимо цели, да и Сибирский Приказ в Москве их снабжал такими инструкциями, что и сейчас использовать впору. Убедитесь сами:
