Я достала из сумочки тонкий фонарик-ручку, посветила.
— Ерунда. Хочешь, пластырем залеплю?
— Да не надо, само пройдет…
— Как знаешь, — я поднялась, посветила вокруг. Да, трудновато будет найти дорогу к теплеющему вдали окошку… — Ну так что, Макар? Убегаешь? Или проводишь меня все-таки?
Он молча встал и пошел вперед, я двинулась за ним. Уже у самого здания, оказавшегося совсем не маленьким — двухэтажный каменный особнячок с колоннами, Макар спросил:
— Расскажите дежурному?
— Про что? — я засмеялась. — Вроде как ничего не было, мы мирно прогулялись по аллее…
Он посопел секунду, потом сказал еще раз, причем куда с большей искренностью:
— Извините. Я глупую шутку придумал.
— Лечи коленку, — посоветовала я. — Промыть не забудь, и йодом смажь.
ГЛАВА 4
За стенкой шумела вода — дежурный по лагерю, извинившись, вышел умыться. Разбудила я человека, мирно дремавшего под сипение дрянного китайского магнитофона. Не понимаю только, как спать под Высоцкого? Впрочем, на этой мыльнице только бардов и можно слушать.
— Будут и стихи и математика,Почести, долги, неравный бой…Нынче ж оловянные солдатикиЗдесь, на старой карте, встали в строй.Лучше бы уж он держал в казарме их,Но как на войне, так на войне —Падают бойцы в обоих армияхПоровну на каждой стороне.
— Все, прошу прощения… — Дежурный вышел из крошечной ванной, еще вытирая лицо казенным вафельным полотенцем. — Сморило меня.
Я понимающе кивнула. Магнитофон продолжал играть, услужливо добавляя Высоцкому лишней хрипотцы:
— Может быть пробелы в воспитании,Иль в образованье слабина?Но не может выиграть компанииТа или иная сторона.С совестью проблемы окаянные,Как перед собой не согрешить?Тут и там солдаты оловянные,Как решить, кто должен победить…
Поморщившись, дежурный по лагерю убавил звук почти до неразличимости. Протянул руку:
— Петр.
— Алиса.
В его рукопожатии, крепком, будто он с мужчиной здоровался, сразу чувствовалась дистанция. «Только-рабочие-отношения…»
Ну и прекрасно. Особого вдохновения этот невысокий, худощавый, сам на подростка похожий человек у меня не вызывал. Разумеется, я собиралась завести на время отдыха любовника, но лучше кого-нибудь помоложе и посимпатичнее. Петру же было никак не меньше тридцати пяти, и даже без способностей Иного его можно было читать как открытую книгу. Примерный семьянин — в том смысле, что жене почти не изменяет, пить не пьет и курить не курит, воспитанию ребенка, скорее всего — единственного, уделяет должное время. Ответственный человек, любящий свою работу, толпу сопливых малышей или хулиганистых подростков ему можно доверить без опаски: сопли вытрет, по душам поговорит, бутылку водки отберет, лекцию о вреде курения прочтет, нагрузит и работой, и отдыхом, и моралью.
Короче говоря — воплощенная мечта Светлых, а не живой человек.
— Очень приятно познакомиться, — сказала я. — Так давно мечтала попасть в «Артек». Жаль, что при таких обстоятельствах…
Петр вздохнул.
— Да, не говорите. Мы все так переживаем из-за Настеньки… Вы с ней подруги?
— Нет, — я покачала головой. — Я на два курса младше, честно говоря, даже лицо не припомню…
Петр кивнул, стал проглядывать мои документы. Встреча с Настей меня не пугала, скорее всего, уж она-то мое лицо припомнит — Завулон всегда тщателен в мелочах. Если в самом «Артеке» нет ни одного Иного, то, значит, заезжал кто-нибудь из Ялты или Симферополя, подходил на минутку к Насте… и теперь — она меня вспомнит.
— Работать вожатой доводилось?
— Да, но… не в «Артеке», конечно.
— Ну и что? — пожал плечами Петр. — Две тысячи триста человек персонала, вот и все разница.
Тон, которым он произнес эти слова, не слишком-то с ними согласовывался. Гордился он «Артеком», так гордился, словно сам его основал; лично, с автоматом в руках, отбивал у фашистов; строил корпуса и сажал деревца.
Я улыбнулась, всем своим видом показывая: «не верю, но из вежливости промолчу».
— Настя работает в «Лазурном», — сказал Петр. — Я вас к ней провожу, все равно Насте уже пора вставать. В пять утра у нас идет машина в Симферополь… Вы-то как добрались, Алиса?
— Нормально, — сказала я. — На машине.
Петр поморщился.
— Ободрали, наверное?
— Да нет, ничего, — соврала я.
— И в любом случае, это несколько рискованно, — добавил Петр. — Молодая, красивая девушка, одна ночью в машине с незнакомым водителем.
— Их двое было, — сказала я. — И они были увлечены общением друг с другом.
Петр не понял. Сказал со вздохом:
— Не мне вас учить, Алиса, вы человек взрослый, сформировавшийся. Но поймите, всякое случается! «Артек» — это территория детства, территория любви, дружбы, справедливости. Это то немногое, что мы смогли сохранить! Но за пределами лагеря… люди бывают разные.
— Люди бывают разные… — покаянно согласилась я. Удивительно, с какой искренней верой он произносил эти полные пафоса слова! И впрямь в них верит.
— Ну хорошо, — Петр поднялся, легко подхватил мою сумку. — Идемте, Алиса.
— Я могу и сама, только укажите дорогу…
— Алиса! — он укоризненно покачал головой. — Заплутаете! У нас же территория — двести пятьдесят восемь гектаров! Пойдемте.
— Да. Макар, и то заплутал немного, — согласилась я.
Петр уже стоял в дверях, но тут резко обернулся:
— Макар? Мальчик лет пятнадцати? Опять был на входе?
Я растерянно кивнула.
— Понятно… — сухо сказал Петр.
Мы вышли в теплую летнюю ночь. Уже светало, Петр достал из кармана фонарик, но включать его не стал. Мы двинулись по тропинке куда-то вниз, к берегу.
— Беда с этим Макаром, — обронил Петр на ходу.
— А что такое?
— Мало времени ему на сон нужно… видите ли… — Петр невесело рассмеялся. — То к охране на вход удерет, то к морю, то вообще куда-то за территорию.
— Я думала, это вроде поста на входе… Пионерского… — предположила я.
— Алиса!
Подобные реплики у Петра получались великолепно. Одним лишь произнесенным вслух именем он передал массу эмоций.
— Ночью детям надо спать! А не посты держать… у входа в лагерь, у вечного огня, или еще где… И все нормальные дети ночью спят, перебесятся перед сном, как положено — и спят. Они за день тут так нарезвятся…
Под его ногами захрустел гравий, мы сошли с выложенной плитками дорожки. Я сбросила босоножки, и пошла босиком. Было даже приятно — твердые, прохладные камешки под ногами…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
