Под его ногами захрустел гравий, мы сошли с выложенной плитками дорожки. Я сбросила босоножки, и пошла босиком. Было даже приятно — твердые, прохладные камешки под ногами…
— С одной стороны — можно охране шею намылить, — размышлял вслух Петр. — Чтобы гнали парня прочь. Но тогда что? К койке его привязывать на ночь? Лучше уж пусть сидит среди взрослых, на виду, чем ночью, один, в море купается…
— А зачем он так?
— Говорит, что ему достаточно спать три часа в день, — в голосе Петра появилась какая-то тоскливая жалость. Он явно был из тех, с кем интереснее беседовать по телефону или в темноте — мимика небогатая, лицо скучное, но зато сколько интонаций в голосе! — И судя по тому, как носится днем — и впрямь хватает. Только дело ведь не в этом…
— В чем? — я поняла, что он ожидает вопроса.
— Не хочет и минутки упускать из этого лета, из «Артека», из своего детства, — теперь Петр был скорее задумчив. — Первый и последний раз в «Артеке», а что у него еще было в жизни хорошего?
— Как — первый и последний раз? Этот мальчик сказал…
— Он детдомовский мальчик, — объяснил Петр. — Да и большой уже. Попасть к нам снова у него вряд ли получится. Сейчас, конечно, ребенок может приезжать в «Артек» сколько угодно раз, но это за деньги, а благотворительные смены…
Я даже отстала на шаг:
— Детдомовский? Но он так убедительно…
— Все они убедительно говорят, — спокойно ответил Петр. — Наверное, что-нибудь очень крутое? Родители — бизнесмены, в «Артек» ездит три раза в год, осенью собирается на Гавайи… Им же хочется поверить, вот и фантазируют. Малыши — постоянно, те, кто постарше — реже. Но вы ему понравились, наверное.
— Не сказала бы.
— В этом возрасте еще не умеют выражать симпатию… — очень серьезно сообщил Петр. — Любовь и ненависть вообще легко спутать, а уж в детстве… И знаете, Алиса… небольшое замечание…
— Да?
— Вы очень красивая девушка, а у нас все-таки детский лагерь, в котором немало старших мальчиков. Я не прошу, чтобы вы не пользовались косметикой, и все такое прочее, но… Постарайтесь не носить эту мини-юбку. Она уж слишком короткая.
— Это не юбка короткая, — невинно ответила я. — Это у меня ноги длинные.
Петр покосился на меня. Укоризненно покачал головой.
— Извини, я пошутила, — быстро сказала я. — Конечно, я не стану ее носить. У меня есть джинсы, шорты и даже длинная юбка. И купальник очень закрытый!
Дальше мы шли молча.
Не знаю, о чем думал Петр. Может быть размышлял о моей пригодности к педагогической работе. Может быть, жалел своего подопечного. Может быть — рассуждал об общем несовершенстве мира. С него станется.
А я улыбалась, вспоминая, как лихо меня обманул пацан.
Вот он — наш будущий соратник.
Будущий Темный.
Если даже он не Иной, и ему суждено прожить скучную человеческую жизнь, все равно, такие как он — наша опора.
Дело даже не в розыгрыше, конечно. Светлые тоже любят пошутить. А вот то, что рождает в мальчишке подобные шутки — завести и бросить ночью посреди парка незнакомую с местностью девушку, гордо выпятить тощую грудь и прикинуться благополучным ребенком из крутой семьи… вот это — наше.
Одиночество, неприкаянность, презрение или жалость окружающих — это неприятные чувства. Но именно они рождают настоящих Темных. Людей, или Иных, отмеченных печатью собственного достоинства, наделенных гордостью, тягой к свободе.
Кто вырастет из ребенка обеспеченных людей, и впрямь проводящего каждое лето на море, учащегося в хорошей гимназии, строящего серьезные планы на будущее, обученного этикету? Вопреки расхожему мнению — вряд ли он будет близок к нам. Ну, к Светлым тоже не обязательно подастся. Проболтается всю жизнь, как кусок дерьма в проруби — мелкие пакости, мелкие благости, любимая жена и любимая любовница, подсидеть начальника, протащить вверх дружка… Серость. Ничто. Даже не враг, но и не союзник. Ведь настоящий Светлый, надо признаться, рождает уважение. Пусть он противостоит нам, пусть его цели недостижимы, а методы — нелепы, но он — достойный противник. Вроде Семена или Антона из Ночного Дозора…
Так называемые «хорошие люди» — одинаково далеки и от нас, и от Светлых.
А вот такие одинокие волчата, как Макар — наша опора.
Он будет расти, твердо зная, что ему предстоит бороться. Что он — один против всех, что не стоит ждать сочувствия и помощи, как не стоит и растрачивать себя на жалость и милосердие. Не вздумает облагодетельствовать весь мир, но и не станет делать глупых мелких пакостей окружающим, воспитает в себе и волю, и характер. Он не пропадет. Если есть в нем задатки Иного, безмерно редкое и непредсказуемое искусство вхождения в Сумрак, что только и отличает нас от людей, то парень придет к нам. Но и оставшись человеком он будет невольно помогать Дневному Дозору.
Как и многие другие.
— Сюда, Алиса…
Мы подошли к небольшому строению. Веранда, открытые окна, в одном из них — слабый свет…
— Это летний домик, — сообщил Петр. — В «Лазурном» четыре капитальные дачи и восемь летних домиков. Знаете, я считаю, что летом гораздо веселее жить здесь.
Он словно извинялся за то, что мне и моим подопечным предстоит жить в летнем жилище. Я не удержалась:
— А зимой?
— Зимой здесь никто не живет, — строго сказал Петр. — Несмотря на теплоту наших зим, условия для проживания детей были бы все-таки неадекватные.
Переход на казенный язык ему тоже дался легко. Он будто проводил лекцию для обеспокоенной мамаши — «температура приятная, условия проживания комфортные, питание сбалансировано».
Мы ступили на террасу. И я ощутила легкое возбуждение.
Кажется… кажется, я уже чувствую… это…
Настя оказалась маленькой, смуглой, с чем-то татарским в чертах лица. Симпатичная девица, только сейчас у нее был слишком расстроенное и напряженное лицо.
— Здравствуй, Аля… — она кивнула мне, как старой знакомой. В какой-то мере так оно и было — ей явно навели ложную память. — Видишь, как получилось…
Я прекратила разглядывать комнатку — ничего особенного в ней все равно не было. Обычная комнатка вожатой: кровать, шкаф, стол и стул. Маленький холодильник «Морозко» и дешевый черно-белый телевизор казались здесь предметами роскоши.
Впрочем, я неприхотлива…
— Настя, все будет хорошо, — фальшиво пообещала я. Девушка устало кивнула, как, наверное, делала все прошедшие сутки.
— Хорошо, что ты так быстро прилетела, — она подхватила с пола заранее собранную сумку, единственно для того, чтобы ее перехватил Петр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
