с брезгливостью обтёр ладони о траву, и её вид принёс мне идею. Я нашёл растения помягче, резкими движениями вырвал их с корнем. Затем хорошенько стряхнул с них лишнюю грязь и после положил на раны. Не очень‑то стерильно, но стерильность я, в любом случае, не мог обеспечить. Зато эти корни вобрали в себя холод осенней земли и могли принести некоторое облегчение. Ничего более подходящего моя мудрая голова не смогла придумать. Рассуждений хватило только на то, чтобы вернуться к магу, стащить с него мантию и, используя его одежду, как тряпку, обмотать ею женщину. Затем я поднял магичку на руки и положил недалеко от закашлявшейся Элдри. Мне оставалось только ждать и думать, как же быть дальше.
Да, я действительно никак не мог определиться с тем, как поступить с Ванессой. А потому попутно принялся обыскивать полуголого Квалификатора. Я без стеснения снимал с его трупа одежду, пока не оставил тело полностью обнажённым. Мне не хотелось упустить ничего стоящего. Я забрал абсолютно все вещички, показавшиеся дельными, и, конечно, не пропустил ни единой монетки. Остальное сложил в мешок да сунул в него камень покрупнее. Чуть позже я намеревался бросить его в яму с жижей. Торопиться не было смысла. Земля, разжиженная магическим воздействием, не была способна быстро вернуть себе изначальное состояние. Но, в конце концов, и эта грязь застыла бы. Тогда «клад», что я намеревался там спрятать, вряд ли бы кто-либо нашёл. Я рассчитывал скрыть в земле и мага, и мешок с его имуществом. Но покамест труп был мне нужен.
«Зачем?» – может, спросите вы.
«А зачем оставлять его гнить в земле впустую?» – отвечу я вам вопросом на вопрос.
Выпотрошенный заяц остался где-то далеко. Тарелка с ароматной колбаской, что мне едва довелось попробовать, тоже не пряталась в ближайших кустах, желая, чтобы я ею наконец-то отобедал. Да и глупее некуда стало бы искать приют среди селян – вдруг прыщавого Квалификатора вскоре начнут искать? Староста в кое-какой деревушке не такой уж смельчак, запросто даст на меня наводку. А что ещё делать, если есть хочется? Идти на охоту после приключения с похищением девочки? Нет, на то у меня не имелось ни малейшего желания. Кроме того, уйма мяса и так лежала прямо передо мной и вовсю ожидала, чтобы с ней чего‑либо сотворили. Поэтому, не терзаясь никакими сомнениями, я приступил к разделке убитого мужчины. И стоит сказать, от разделки свиньи она мало чем отличалась.
Знание, что так мясо будет храниться меньше по времени, не сподвигло меня на подвиг поиска места, подходящего для подвешивания туши ради оттока крови. Мне было двигаться лениво настолько, что я достал нож и стал работать так, прямо где сидел. Единственное над чем потрудился, так это повернул мага набок и, сделав надрез подлиннее, осмотрел, насколько мой меч повредил его брюхо. Конечно, кишки оказались повреждены. Я недовольно цокнул языком, понимая, что от внутренних органов придётся избавляться. Из‑за того, что вывалилось из кишок, они уже были малопригодны в пищу. Как минимум, их требовалось предварительно хорошенько промыть. Однако мне показалось неплохой мыслью использоваться часть из них для получения ингредиентов для зелий, а потому я аккуратно извлёк кой-чего. Затем принялся срезать с тела наиболее мягкие ткани. Этим вечером у меня мог получиться самый настоящий пир.
… Как что-то запретное или недозволенное я предстоящую трапезу не воспринимал. Каннибализм не казался мне чем-то недостойным. Для меня жизнь любого человека была равноценна жизни животного. И, скажем так, если бы я скакал по бесплодной местности в некое более пригодное для жизни, но при этом весьма отдалённое местечко, то у меня и вопроса бы не возникло, кого съесть: коня или соратника. На попутчике далеко не уедешь. Да и, если напрямую, этому Квалификатору не суждено было стать первым, кого бы мне довелось съесть из представителей разумных рас. О чём говорить? Даже в Чёрной Обители мы пробовали сырыми некоторые человеческие органы и жидкости, чтобы прочувствовать вкус того или иного биологического материала. Позже, на дорогах междумирья, дело зашло намного дальше. И меня это ни капельки не смущало. Никогда.
Человек – та же самая питательная биомасса. Другое дело, что миры разные, общество в них разное. А потому традиции и правила везде различны. И это следует учитывать при подборе пищи. Всегда. Например, в разрушенном мною мире Хорброна покрутили бы пальцем у виска, если бы кто-то не съел хотя бы печень убитого в поединке. А вот в моём родном мире подобное почиталось за отвратительнейшее деяние.
Наверное, поэтому здесь так не любили адептов Ордена. Тьма рационально, то есть потребительски, относилась к жизни. А в этом мире было распространено уважение даже к послесмертию. Куда ни плюнь, везде бредовые верования о святости тела!
Элдри снова закашлялась. Я сгибом руки смахнул чёлку со лба и пристально посмотрел на неё. Не хватало только этой бедовой девчонке ещё раз заболеть! Но приступ не повторился. Вроде бы всё было нормально. Может дыма нахваталась? Однако размыслить над этим у меня времени не хватило. Одновременно с тем, как серо-зелёные глаза приоткрылись, мой слух уловил непривычный для природы шум. Я резко повернулся в его сторону и увидел, что из-за редкой поросли будущего векового леса выходит целая ватага мужичков. И даже на таком расстоянии вид у них был дурной, лихой, разбойничий. Если поступить так, как велела первая мысль – хватать Элдри и бежать со всех ног, то какая‑нибудь шальная стрела меж лопаток воткнулась бы. Точно! Так что я повернулся к пока ещё плохо осознающей действительность девочке, ненадолго прижал палец к губам, шепча: «Ш-ш-ш», и после этого продолжил свежевание трупа. Заниматься телом Квалификатора я стал только потому, что хотел, чтобы нож в руке, который я намеревался пустить в ход для самозащиты, выглядел бы хоть немного естественнее.
Бандиты подошли близко настолько, что стало видно насколько они хмуры. Если же описывать их в общем, то банда состояла из пяти человек и все они были мужчинами плотного телосложения. При этом, несмотря на свою численность, на поводу они держали девятерых нагруженных лошадей. Видимо, какой-то налёт прошёл не совсем удачно – добычи с лихвой награбили, но вот людей потеряли.
О том, что разбойники только-только с дела какого‑либо возвращаются, я сделал вывод из-за следующего – поперёк крупа одной из лошадок лежала абсолютно голая девица с мешком на голове. Белокурые пряди лишь немного выбивались из-под мешковины. Упругий зад говорил о юном возрасте. Такую попку было
