Карен стиснула зубы. Капельки пота проступили на лбу. Сколько еще секунд есть у них для этого немого разговора? Чья воля окажется сильнее?
Так будет лучше, Эд, дорогой, твердили ее глаза. Ты должен думать о себе…
Карен, как же так… ведь это неправда… ты не должна, растерянно отвечал он.
Тем временем Мелтон пришел в себя.
– Доктор Салливан, вы подтверждаете слова медсестры Кордейл? – спросил он сухо.
Кое-что из этого судорожного обмена взглядами не ускользнуло от его внимания. И теперь ему очень хотелось услышать Салливана.
Карен перестала дышать. В глазах Салливана промелькнула отчаянная решимость.
– Доктор Салливан, мы вас внимательно слушаем, – напомнил о себе Мелтон.
Эд нервно облизал губы и снова взглянул на Карен. Еще до того как он открыл рот, Карен уже знала, что он скажет. В этом поединке выиграла она.
– Да, доктор Мелтон, – ответил Салливан, и как слабо прозвучал его такой обычно уверенный голос! – Медсестра Кордейл сделала этот укол.
– Я так и знала, что это она! – воскликнула Гортензия Макфлайер с триумфом.
Мужчины поморщились.
– Доктор Макфлайер, я бы попросил вас сдерживаться, – сухо сказал Мелтон. – Это слишком неприятный случай, чтобы отвлекаться на эмоции.
Он принялся что-то говорить, отступив от своей привычки держаться в тени. Карен было все равно. Эд спасен, это самое главное. И теперь у него нет пути назад.
– Мисс Кордейл, потрудитесь объяснить нам события этой ночи, – произнес кто-то, кажется, Юджин Фауст.
Он как никогда напоминал сейчас обличающего судью, но Карен знала, что на самом деле он очень хорошо относится к ней и расстраивается из-за того, что она попала в беду. Не то что Гортензия Макфлайер.
– Я сидела в комнате для отдыха, – спокойно начала Карен. – Зазвонил телефон. Санитар сообщил мне, что пациентке в третьей палате плохо…
– Почему вы находились в комнате для отдыха? – резко спросил Мелтон.
– Я пила чай, – ответила Карен.
– Почему вам звонил санитар, а не из регистратуры? – это уже Гортензия Макфлайер.
– Потому что в регистратуре никого не было.
– А где была мисс Снуч? Она ведь должна была дежурить ночью?
– Джессика отпросилась чуть пораньше. Я обещала, что заменю ее.
Доктор Макфлайер нахмурилась.
– Это не по правилам. Фактически вы были единственным человеком в этой части здания.
– С мисс Кордейл был еще я, – вмешался Салливан. – А внизу дежурили санитары…
– И поэтому вы сочли возможным отпустить мисс Снуч? – Макфлайер повернулась к Эду.
Гэлгем лихорадочно строчил в своем блокноте.
– Я попросила доктора Салливана позволить мне заменить Джессику, – солгала Карен.
– Почему?
– Я хотела подработать. Мне нужны деньги.
Удивительно, как легко одна ложь тянет за собой другую. Карен всегда считала себя неискусной притворщицей, однако сейчас, перед лицом разъяренной Гортензии Макфлайер она без усилий выдумывала одну правдоподобную подробность за другой.
– Изумительно. – Ноздри доктора Макфлайер гневно раздулись. – Нашим медсестрам нужно подзаработать, и они взваливают на себя обязанности целого штата. Кажется, вчера тоже было не ваше дежурство. Вы что, мисс Кордейл, решили заменить собой весь наш персонал?
– Доктор Макфлайер! Будьте любезны воздержаться от выводов! – вмешался Мелтон.
Он был расстроен. Очень расстроен. Случившееся само по себе трагедия, а теперь выясняется, что виновата эта милая девочка. Что на нее нашло? Она всегда была такой аккуратной и внимательной…
Но все же лучше она, чем Салливан, нехотя признался себе доктор Мелтон. Возможно, дело удастся как-нибудь замять. Подумаешь, неопытная медсестра ошиблась. Надо будет посоветоваться с Гэлгемом насчет этого наедине.
Новые и новые вопросы сыпались на Карен, но она отвечала уверенно и не позволяла запутать себя. Со стороны могло показаться, что она чересчур спокойна и не испытывает должного раскаяния из-за своего ужасного проступка. Но Карен знала, что двойного спектакля ее нервы не вынесут. Ей нужно было все ее хладнокровие, чтобы не дать им заподозрить, что она лжет. Ей было не до того, какое впечатление производят ее сухие точные ответы.
Наконец все было закончено. Вина Карен Кордейл была доказана и не подвергалась сомнениям.
– Вы можете сейчас идти домой, мисс Кордейл, – подытожил Мелтон. – А мы останемся здесь и обсудим, как нам быть дальше. Надеюсь, вы понимаете, что до выяснения всех обстоятельств вы отстранены от работы.
Карен медленно поднялась. Какие там выяснения обстоятельств! Это означает, что она уволена. И она должна радоваться, если этим все закончится…
– Мы свяжемся с вами, Карен, – мягко сказал Юджин Фауст, видя измученное лицо девушки. – А сейчас поезжайте домой.
Карен вышла из кабинета. Сколько времени она провела там? Карен взглянула на руку. Всего полтора часа. Так мало… Она провела рукой по лбу. Голова горела. Что делать сейчас? Ах, да, домой. У нее была бессонная ночь, и ей необходимо отоспаться.
Карен стянула с себя униформу, неспеша оделась, радуясь тому, что пока не встретила никого из младшего персонала. Больше всего на свете она не хотела, чтобы ей начали задавать дурацкие вопросы. Она прошла мимо регистратуры, даже не взглянув на Джессику. А та была слишком занята, чтобы окликнуть Карен.
Улица встретила Карен ярким солнечным светом. Странный контраст с ее внутренним состоянием. Она немного постояла на крыльце, стараясь запомнить мельчайшие подробности этого дворика: шест с развевающимся флагом, большой щит с надписью «Хантервильская окружная больница», ряд машин скорой помощи, чуть подальше покрашенные в синий цвет скамейки в импровизированном скверике. Все покрыто зеленью, и в перерывы медсестры бегают сюда, на улицу, а не в душное маленькое кафе.
Где будет она завтра в это время? Вряд ли ее оставят в госпитале. Но ничего, она найдет другую работу. Она все вынесет ради него.
Домой Карен Кордейл шла с таким же спокойным сердцем, как и на работу.
10
Вечером к ней снова пришел Эд. Карен знала, что увидит его, но все равно ее радость была велика.
– Почему ты не предупредила меня вчера о том, что собираешься сделать, гадкая девчонка? – спросил он, судорожно обняв Карен.
– Это бы только все испортило, – улыбнулась она, ощущая необыкновенную легкость в душе. – Ты бы стал меня отговаривать…
– Зачем ты взяла вину на себя?
– Ты прекрасно знаешь, зачем. – Она отодвинулась от него и заглянула ему в глаза. – Представляешь, что они бы сделали с тобой?
– А ты? Как же ты? Теперь ты не сможешь продолжить учебу… Тебе, скорее всего, запретят работать в медицинских учреждениях…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
