Вышли на боевые курсы и приступили к постановке. Глубина выставлена на одну сажень, для противодействия попыткам траления. Пройдя 5 кабельтовых, я выставил три десятка мин и застопорил электромоторы. Сообщил «Крабу» свое место эхолотом. Анатолий обошел «Рака» по дуге и занял позицию для следующей постановки, тоже подтвердив готовность «пингом». Теперь моя очередь занимать позицию. Пройдя обратным ходом, выставили параллельно оставшиеся три десятка мин, закрыв таким образом вход в Севастополь четырьмя нитками «рогатой смерти». Взяв курс 300, отошли на милю мористее. Вскоре мины всплыли на установленную глубину и встали на боевой взвод. Долго ждать не пришлось — один из патрулировавших миноносцев задел мину, и столб оранжевого сигнального дыма подтвердил факт его условного утопления.
Удовлетворенные достигнутым результатом, мы отошли подальше, всплыли на перископную глубину, подняли перископы и РДП и пошли на полигон для учебных торпедных стрельб. По неподвижной цели попали одной торпедой, вторая прошла мимо по причине непогашенной инерции при выходе на боевой курс. Черкасов попал обеими торпедами. Перезарядились и снова произвели атаку. И снова четыре промаха. По неподвижной цели… Учиться нам еще и учиться.
В скверном расположении духа пошел на базу в Балаклаву. На подходе сломался указатель глубины и упрямо утверждал, что мы идем на 50 саженях, хотя я прекрасно видел в перископ закат.
ГЛАВА 10
«Папка с надписью „Граф Ц“ пухнет прямо на глазах», — подумал я. Несмотря на возраст, энергии Цеппелину было не занимать. За короткое время он организовал несколько АО, объединенных в концерн «Цеппелинфлюгунтернеймен» — ничего так себе словечко, даже почище нашего «высокопревосходительства». Впрочем, лично мне вполне хватало букв ZF. Ударными темпами строился моторный завод, на котором должны будут выпускаться еще пока неготовые, но твердо нами обещанные авиационные тринклеры. Уже существовали две коммерческие авиалинии: Берлин — Вена и Берлин — Амстердам. Причем эти открывал сам кайзер, а еще десяток были в процессе организации. В шахтах недалеко от российской границы потихоньку начиналась добыча гелия.
Граф не пытался приписать все заслуги себе — наоборот, редкое его публичное выступление обходилось без упоминания принца Георгия и инженера Найденова, мне даже дали какой-то немецкий орден, а у Гоши и до того их было несколько штук.
Один из его дирижаблей слетал-таки в Багдад с промежуточной посадкой в Симферополе, что вызвало огромный международный резонанс. Многие газеты (причем некоторые с нашей подачи) уже снисходительно писали о том, что эра аэропланов прошла и только неумные русские со своим Найденовым еще что-то пытаются доказать, в то время как всем ясно: настоящую дорогу в небо человечеству открыли «цеппелины». К сожалению, в Англии, похоже, эта точка зрения находила не очень много сторонников, хотя пару дирижаблей заложили и там.
Естественно, немцы не могли оставить без внимания и военное применение «цеппелинов». Будучи отнюдь не дураком, граф понимал, что встреча дирижабля даже с одним вооруженным пулеметом аэропланом весьма опасна, а уж если самолетов будет несколько… Поначалу выход видели в большой высоте полета, но после моего подъема на пять километров немцы забеспокоились. Начались дебаты о том, что для прикрытия «цеппелинов» нужен какой-то специальный самолет, и граф выступил с инициативой заказать нам его разработку. Разумеется, часть прессы подняла жуткий визг — типа «разве эти варвары могут сделать что-то хорошее?» — но знающие люди понимали, что пока русская авиапромышленность вне конкуренции. А тут еще мы влезли со встречным предложением воздушного авианосца — под брюхом у дирижабля висят два истребителя, при необходимости они отцепляются и показывают агрессору кузькину мать. Посадка обратно на дирижабль не предусматривалась. И вот в своем последнем письме граф сообщил, будто кайзер принял решение дать зеленый свет именно этому совместному проекту.
В связи с таким развитием событий срочно достраивался подарок кайзеру. Как я уже говорил, в качестве судовых мини-разведчиков предполагалось использовать маленькие автожиры. А чтобы учить народ летать на этих вентиляторах — чуть побольше, двухместные. Вот один такой мы и хотели преподнести Вильгельму, а то подумаешь, «пересвет», вон их сколько, а автожиров нет ни у кого.
И раз уж практически решили делать именно «цеппелин»-авиаматку, надо было прикинуть, какие самолеты мы будем предлагать в комплекте. В принципе можно было подвесить под брюхо небесной колбасе и «тузики», пока суд да дело, начнется война, и они перестанут быть секретными, однако от этого меня удерживали два соображения. Да, внешний вид и технические характеристики «тузика» скоро станут известны всем, но мне хотелось как можно позже показать миру, насколько прост может быть самолет — тот же «пересвет» был втрое сложнее. К тому же «тузик» все-таки не столько недоистребитель, сколько недопикировщик, а такой самолет для защиты дирижабля в общем-то не нужен. Подумав, я решил слегка нахулиганить. В юности я занимался авиамоделизмом, строил радиоуправляемые модели — копии. Самым удачным моим творением была копия И-15. А не повторить ли этот финт еще раз? Я строил модель в масштабе один к пяти, так не сделать ли сейчас один к двум? Соорудить этакий самолетик длиной три метра?
Быстро прикинув компоновку, я убедился — нет. Засунуть туда пилота нормального роста не получится. Стоп, а почему я решил, что он, этот пилот, обязательно должен быть верзилой? Прикинем, пусть пилот будет компактный, ростом до метра шестидесяти и соответствующего веса… Тогда помещается, как будто всегда там был!
Тут зашел Гоша и с интересом глянул на мои наброски.
— А зачем так ужиматься? — спросил он. — Почему бы не сделать самолет процентов на двадцать больше?
— Первая причина не очень важная, но все-таки: мне, понимаешь, размеры прототипа проще делить на два, чем на один и восемь. И вторая, основная: потребуется квалифицированный пилот ростом метр пятьдесят пять и весом сорок пять килограмм, где взять? Ах, у вас в Германии таких нет? Эх, что же вы пиво сосисками закусываете, вот брюхи-то и мешают в самолет поместиться… Ладно, что с вами сделаешь, на первое время прикомандируем своих пилотов, у Татьяны в ДОМе половина девочек прекрасно соответствует — и по росту, и по весу, и уж тем более по всему остальному. Ничего не попишешь, это технически оправдано. Самолет же предназначен для дирижабля, и надо экономить каждый грамм, а тут сразу полтонны!
— Почему так много? — удивился Гоша.
— Процент полезной нагрузки — константа для выбранной схемы, у истребителя такого класса примерно пятая часть. То есть если пилот плюс пулемет с боезапасом весят семьдесят кило, взлетный вес нетрудно будет уложить в четыреста. А если они потянут на полтораста, то это будет почти тонна. Так что обоснование знакомства немецких воздухоплавателей с самыми обаятельными из наших агентесс технически оправдано, не подкопаешься.
— Да уж, представляю я многодневный полет «цеппелина» с таким составом экипажа, — хмыкнул Гоша. — Но я к тебе по другому вопросу. Мы тут с Машей прикинули, надо предложить графу сосредоточиться не на перелете через Атлантику, а на маршруте Берлин — Шанхай.
— Лет пять на подготовку надо, пожалуй, — засомневался я.
— Да хоть десять! Это же какие капиталовложения, причем привлеченные, если подойти к вопросу творчески! Плюс большая часть маршрута проходит через Россию, и, значит, она получает цепь аэродромов с инфраструктурой и специалистами от западных границ до восточных.
— Ну… если так рассуждать, что-то в этой идее есть. А насчет творческого подхода тут, главное, не пожалеть красок на описание, как Васюки будут превращаться в Нью-Москву…
— Кстати, тебя вроде какой-то немецкой висюлькой наградили? — вспомнил Гоша.
— Вот именно, что какой-то. Бумаги на немецком, все забываю отдать перевести. Может, ты мне почитаешь, чего там написано?
