вещица, откуда взялась – непонятно. Думает, в квартире кто-то тайком побывал.
Я легким щелчком подбила пуговку по столу к подруге, и та ловко поймала ее, прихлопнув ладонью.
– А вторая была в кулачке у тетушки, – договорила я.
– Что это значит? – Ирка нахмурилась.
Уоррен переводил взгляд с меня на нее и обратно, явно силясь понять то же самое.
– В нашем доме тоже кто-то был, – изложила я свою версию. – Тот же самый человек, который шарил у Марфиньки. Скорее всего, забрался через окно у меня, – взглядом я указала на потолок, – а тетя Ида услышала и полезла с проверкой. Ну и свалилась с лестницы, чего я всегда опасалась.
– Так, погоди! Надо проверить, не пропало ли что-нибудь! – Ирка вскочила, секунду постояла и снова села. – Но я не знаю, что тут на месте, а что – нет.
– Я посмотрю, – пообещала я. – Но могу сразу сказать, что у меня там искать нечего. Из относительно ценного только сережки, но в них бриллиантики микроскопические, недорогие, к тому же я их не снимаю. Деньги и ценности под матрасом не прячу, банковские карточки ношу с собой. Зачем кому-то залезать в мое окно? – Я вопросительно посмотрела сначала на Ирку, потом на Уоррена.
Он закашлялся – борщ не в то горло пошел.
– Так, погоди, – повторила подруга и энергично потерла лоб, массажем активизируя головной мозг. – Мы же не знаем, когда тут появилась эта пуговица. Может, еще вчера, а нашла ее тетушка уже сегодня…
– И почему это важно?
– Потому что вчера у вас тут еще кое-что приключилось. – Ирка кивнула на интуриста. – На Уоррена кто-то напал, когда он мирно гулял по крышам. Зря, конечно, без экскурсовода пошел, говорит – хотел насладиться процессом в одиночестве, но, я думаю, просто деньги экономил…
Я поняла, что она успела расспросить зарубежного гостя о его вчерашнем приключении.
– Я это к чему? Мы решили, что на Уоррена уличный грабитель напал. Высмотрел одинокого интуриста на улице, полез за ним на крышу, в укромном уголке стукнул по кумполу и стащил бумажник…
– Денюжник! – китайским болванчиком закивал интурист.
– Но что, если не в бумажнике было дело? И не следил тот хмырь за иностранцем. Он просто вылез из окна, а тут – свидетель! И вырубил Уоррена, чтобы тот его не выдал. – Ирка закончила несколько сумбурный рассказ и откинулась на стуле, жестом предложив мне высказать свои вопросы и замечания.
– Ты видел кого-нибудь на крыше? – спросила я Уоррена. – Вчера, когда тебя по голове стукнули?
– Крыша! – Ирка сложила руки островерхим домиком, потом обрисовала в воздухе прямоугольник. – Окно! – Нырнула в него ладонью, будто изображая дельфинчика, и поморгала вопросительно.
Я не поняла, сработал ли этот сурдоперевод, и спросила по-английски:
– You were walking on the roof. A man climbed out of the window. Yes?[1]
Интурист поморщился. Должно быть, мой английский ему не понравился. Он ответил на своем корявом русском:
– Я не видеть.
– Ты не видеть, как он вылезать? Или как вылезать – ты видеть, а как бить тебя – не видеть? – вмешалась Ирка.
– Всё не видеть, – ответил Уоррен.
– Ничего он не видел, – резюмировала я. – Но версия с вчерашним проникновением в нашу квартиру вроде стыкуется с налетом на Марфиньку. Смутно угадывается какая-то связь…
– Две старушки. – Подружка принялась загибать пальцы, перечисляя общие моменты. – Два шмона в квартирах. Две одинаковые пуговицы…
– Насчет, как ты говоришь, шмона у нас я пока не уверена. – Я встала из-за стола и пошла осматривать невеликие просторы нашего с тетушкой жилища.
Уоррен, пользуясь случаем, дохлебал борщ, дожевал перчик и, сделавшись вовсе огнедышащим, заозирался. Я оценила его вожделеющий взгляд, брошенный на вазу с цветами, и подсказала подруге:
– Водички гостю дай, пока он не воспламенился от жаркого кубанского гостеприимства.
– Держи, бедолажка. – Ирка достала из холодильника бутылку минералки. Посмотрела, как «бедолажка» жадно пьет, и спросила сочувственно: – Имя-то у тебя человеческое есть? Как сокращать твое Уоррен – не Уор же? Звучит как «вор».
Интурист поперхнулся. Видно, его знаний русского хватило, чтобы понять: зваться вором нехорошо.
– Рен, – предложила я другое сокращение от «Уоррен».
– Как телеканал? – усомнилась Ирка.
– Warren is a surname, – откашлявшись, прохрипел зарубежный гость. – Name – Jonathan.
– Он говорит, Уоррен – это фамилия, – перевела я, закончив беглый осмотр мини-кухни и заглянув в санузел. – Так-то он Джонатан.
– Ну вот, нормальное имя, – обрадовалась подруга. – Будем звать его Джо. Или Натан?
– Его не нужно звать, он сам приходит, – проворчала я, устремляясь к лестнице.
В интерьере помещений первого этажа я никаких изменений не увидела.
А вот моя светлица – да, выглядела непривычно. Чисто очень, и вещички все на своих местах!
Я подошла к окну и подергала створки – закрыты. Но это ничего не значит, если тетушка поднималась сюда, она непременно закупорила бы все потенциальные источники сквозняка.
Тут я сообразила, что в окошко у нас не только свежий воздух проникает, но и кое-кто гораздо более материальный, и поспешила открыть форточку. Вовремя: ее тут же закупорил взлетевший с крыши кот. Истомился, бедняга, в ожидании доступа.
– Мне-е! – вякнул Волька с откровенно скандальной интонацией, бешено таращась на меня сверху вниз, как царь Петр.
– Что – тебе-е? Ключ на шею повесить? Или дырку в железной двери прорезать, чтобы
