В этот же день меня посетили начальник SIDE с доктором, чтобы освидетельствовать на предмет возможной травмы. Понятно, нужно осмотреть тело, чтобы убедиться, что нет каких-то тайных знаков, эсэсовских номеров или татуировок с группой крови, каких-нибудь якорьков, птичек, крылышек, эмблем частей Советской или другой армии и надписей типа: «Не забуду мать родную». Оба поздравили меня с благополучным исходом, а начальник SIDE клятвенно обещал найти преступников.
– А так ли это нужно, – думал я, – все равно все пойдет своим чередом. Перон победит на выборах, будет опираться на свои спецслужбы при проведении реформ. Его все будут одинаково любить и ненавидеть, и не прощать ему проявлений силы и слабости, свойственной всем более или менее выдающимся людям.
Позвонил президент Перон:
– Сожалею о сучившемся. Это лишний повод усилить наши спецслужбы нашими людьми. Я на вас надеюсь, уважаемый сеньор Антонию. Мадам Перон передает вам пожелания скорейшего выздоровления.
– Господин президент, я совершенно здоров и завтра же буду на своем рабочем месте, – сказал я. – Мой поклон Вашей супруге.
Донна Мария примчалась сразу, как только услышала о покушении. С ней я не чувствую неловкости как человек 1945 года, но как человек 2008 года я принадлежу совершенно другой женщине. Хотя помню все, что происходило со мной в другие времена и в других местах.
– Антонио, я чуть не сошла с ума, когда узнала, что в тебя стреляли, – сказала растроганно она. – Говорят, сама Дева Мария защитила тебя.
Я прижал ее голову к своей груди и сказал:
– Дева Мария всегда со мной и будет со мной даже тогда, когда меня здесь не будет.
– Ты куда-то собрался? – с ноткой подозрения спросила меня донна Мария.
– Никогда нельзя быть уверенным в постоянстве всего, – как-то неопределенно сказал я. – Все в руках Божьих. Мы предполагаем, Бог располагает. Давай будем счастливы тем, что он нам дал. Счастье складывается из счастливых мгновений, человек счастлив тем, что он имеет, даже воспоминания его делают счастливыми. Давай и мы сделаем так, чтобы и наши воспоминания были частичкой счастья, – я говорил и знал, что скоро уйду навсегда, и только когда-нибудь волной воспоминания пронесется время, проведенное в Аргентине и прекрасная учительница испанского языка, с которой связана часть моей жизни.
Мария лежала на моей груди, улыбалась и думала о чем-то своем, убаюкиваемая моим тихим и ласковым голосом.
О произошедшем событии не обмолвилась ни одна газета. И правильно, зачем накалять обстановку перед предстоящими выборами.
Глава 27
Ровно через неделю я был в Буэнос-Айресе 2008 года. Я был одет в соответствии со временем, и никто не обращал на меня никакого внимания, как и на тысячи находящихся рядом со мной и одетых так же граждан.
В почтовой ячейке лежал пакет DHL. Написано положить в ячейку, туда и положили пакет. Прямо на почте я заполнил необходимые бумаги на получение виз для поездки в турпутевку, поставил необходимые подписи. Подошел к окошечку экспресс почты и отправил свое сообщение в Россию. Приемщица достаточно удивленно посмотрела на меня и приняла пакет.
– Сеньор гражданин Аргентины? – спросила она меня.
– Си, сеньора, – ответил я и сделал жест, что сейчас достану из кармана документы.
– Сеньору не нужно беспокоиться, его почтовое отправление в течение трех дней будет у адресата, – улыбнулась мне девушка.
Конечно, интересный пакет, по всей вероятности, будет обследован спецслужбами, моя фамилия и имя будут внесены в базу данных и мое «прибытие» по турпутевке не останется незамеченным. Я думаю, что когда я сбрею «дон-педровскую» бородку, то вряд ли меня узнает какая спецслужба.
Из Интернет-кафе отправил сообщение Дарье об отправке пакета с документами и попросил, чтобы ровно через две недели она ждала моего письма по электронной почте и подготовила информацию о ходе оформления путевки. Сделал приписку, что почтовый адрес уже не действителен. Не хватало мне еще быть задержанным по подозрению в чем-то в момент извлечения корреспонденции.
В поисковике в интернете набрал фамилию «Григоревич» и просто поразился. Это просто ас разведки. Ничего себе знакомец по дипломатическому приему.
Иван Карлович Григоревич родился в 1913 году в семье врача. В 1930 году вступил в Компартию Польши. В 1933 году выехал во Францию, где учился в парижской Высшей школе социальных наук и одновременно являлся членом редколлегии одного из коммунистических журналов. Затем был направлен на нелегальную партийную работу по линии МОПР в Аргентину.
В сентябре 1936 года ЦК Компартии Аргентины направил Григоревича в Испанию, где он являлся адъютантом начальника штаба армии Мадридского фронта генерала Рохо.
С марта 1937 года начал выполнять спецзадания советской внешней разведки. В начале 1938 года направлен в спецкомандировку в Мексику. Являлся активным участником первого покушения на Льва Троцкого, за что был отмечен орденом Красной Звезды.
В конце 1940 года вернулся в Аргентину в качестве руководителя нелегальной разведывательно-диверсионной группы НКВД. Перед Григоревичем была поставлена задача организовать диверсионную работу по срыву снабжения Германии продовольствием, горючим, другим стратегическим сырьем из Латинской Америки, а также подбирать агентуру для засылки как в оккупированные немцами, так и в нейтральные страны. Группа Григоревича заложила более 150 мин на судах, направлявшихся в германские порты. Общая численность созданной группой агентурной сети достигла 200 человек. По итогам работы в годы войны разведчик был награжден орденом Красного Знамени.
После войны он находился на нелегальной разведработе в Мексике и Коста-Рике. В конце 1950-х годов Григоревич уволился из органов и занялся научной работой.
Справку я перечитал раз десять, потому что был уверен, что неспроста мне эта фамилия постоянно лезет на ум. Судя по другим данным, Григоревич покинул Аргентину в августе-сентябре 1945 года. Как бы перед своим отъездом он еще не преподнес мне какой-нибудь подарок.
Глава 28
Дни шли за днями. Работа моя была бумажная. Читаю справки об обстановке, справки об объектах потенциальной опасности для государства, справки о фактах конкретной враждебной деятельности и прочие документы для общей оценки, которые необходимо взять за основу новой концепции деятельности спецслужб, а уж затем на основе концепции будут вноситься изменения в организационно-штатную структуру.
Необходимо понять, насколько объективны факты, которые приводятся в справках, потому что от нагнетания обстановки зависит уровень финансирования и авторитета спецслужб. Можно так запугать руководство и общество, что оно будет уповать только на спецорганы, а не на законы, которые должны соблюдаться в первую очередь правоохранительными органами, и суд, который должен стоять на страже исполнения закона всеми в этом государстве.
Через неделю после моего возвращения я получил визитную карточку советника посольства Григоревича с приглашением отужинать вместе в одном из ресторанов. И была приписка «p. p. c». Знак прощания в связи с отъездом без нанесения официального визита. Я приложил свою визитную карточку в знак согласия и отправил ее с посыльным, принесшим приглашение.
Почти сразу после покушения я стал носить с собой кожаную папку для бумаг со стальной пластиной. Стилизованный бронежилет. Винтовочную пулю не остановит, но пуля пистолет-пулемета или пистолета может и не пробить с дистанции свыше тридцати-сорока метров, а с более близкой дистанции велика вероятность рикошета. Все тело не защитить, но жизненно важные органы уберечь можно.
Интересно, что же задумал Григоревич? На второе покушение он не пойдет. Учтет, что встреча может обеспечиваться и сотрудниками контрразведки, выделенными для моей охраны. Да и достаточно респектабельный ресторан – это не место для сведения счетов. А, впрочем, посмотрим, что из этого получится. Обсуждаться будут русский и германский вопросы. Больше нас ничего не объединяет.
В условленное время я приехал в ресторан со своей неизменной папкой. Извинился, что прямо с рабочего места и не было времени даже папку домой завезти. Я открыл папку, чтобы мой собеседник видел, что кроме нескольких листов бумаги в ней ничего нет. Самые миниатюрные магнитофоны были слишком велики, чтобы незаметно уместиться в папке. Григоревич этот жест понял и ответил на него улыбкой с долей ехидцы.
– Какой сегодня выберем стол, сеньор Гомес? – спросил хозяин.
– Вообще-то выбор стола прерогатива приглашающего, но раз хорошей водки в ресторане не найдется, то можно устроить русский стол с коньяком, – с улыбкой сказал я.
