Сопровождаемый сонным взглядом скучающего на посту № 1 ефрейтора, иду в начальственный туалет. Горячей воды, естественно, уже нет, но та, что сочится из крана, все же имеет комнатную температуру. Ведро, тряпка, хозяйственное мыло — вперед, штрафник! Если повезет, часа за полтора управлюсь. Ибо сомнений в том, что наш старшина первым таки заявится в штаб раньше всех, у меня нет никаких. Пока есть кое-какие силы, прибираю комнату строевой части, кабинет Карелова и спецчасть. Злость уже прошла, и усталость потихоньку берет свое. Шаги мои уже не так энергичны, а руки трут пол не с таким энтузиазмом. В очередной раз меняю воду и направляюсь в другое крыло здания. Прохожу мимо изнемогающего от безделья часового и, шутки ради, предлагаю ему поменяться. Мол, ты пока тут малость помой, а я уж, так и быть, немного постою за тебя у знамени части. Тот сердито шипит что-то в ответ. Но я его не слушаю, поскольку совсем иные звуки привлекают мое внимание. Из самой крайней, угловой, комнаты несутся чьи-то не в меру возбужденные голоса. Воровато озираюсь и на цыпочках тихонько подкрадываюсь ближе. Дверь закрыта неплотно, и через крохотную щель можно даже кое-что увидеть. Приближаюсь вплотную и, расстелив тряпку по полу (конспирация должна быть соблюдена безукоризненно), приближаю ухо к светящейся в полумраке щели.
— Выделить столько ресурсов мы не можем физически, — слышу я глуховатый голос подполковника Дулова, — он читан нам в полковой школе лекции по следующим курсам: «Шифрование и кодирование», «Основы криптографического анализа» и «Принципы частотного модулирования радиосигнала». — У нас в полку нет ни одного достаточно мощного вычислительного комплекса, способного даже приступить к решению проблемы «Линейного шифра». А заставлять солдат вручную перебирать сотни вариантов возможных расшифровок одной-единственной радиограммы, как предлагает Командир, — так офицеры полка называют между собой Карелова, — абсолютно бессмысленно.
— Да и потом, — подхватывает его кто-то еще, — ну, допустим, расшифруем мы одну радиограмму. Но за время, которое будет потрачено на ее расшифровку, актуальность переданной информации сведется к нулю. И всю нашу предварительную работу можно будет выбросить на помойку.
— Мы и так еле-еле справляемся с возложенными на нас обязанностями. При таком некомплекте солдат на постах, устаревшей материальной части сделать что-либо еще просто нереально. (А я-то думал, что она у нас вполне современная.) Да вы посмотрите на наших бойцов, они просто спят на ходу! С ног валятся!
— Мы вновь уклонились от темы, — вновь загудел Дулов. — Мы с вами все время пытаемся одним выстрелом убить сразу двух зайцев. А ведь будет гораздо продуктивнее поделить проблему на две составляющие. Ведь никто, на самом деле, не приказывает нам заниматься проблемами декодирования военных шифров. С этими кодами не справляются и в Москве. От нас на данном этапе требуется только одно — поспособствовать более точному ориентированию наших средств ПВО[9], выдвигаемых в настоящее время на поддержку вьетнамских военных. Вот на что он может быть сделан! Вот на что и должен быть сделан основной упор! У нас есть для этого и силы, и средства.
— Да мы с вами находимся в самом неудобном месте, из которого только можно это осуществлять! Вы уж должны бы знать, что мы едва-едва способны здесь принимать 60 % открытых телеграфных сообщений. А по голосовой связи наши возможности не превышают и 10 %. И это еще в спокойные периоды состояния ионосферы. Как мы можем оперативно помогать ПВО-шникам, когда перехват на ультракоротких частотах в данной местности вообще невозможен?
Это уже капитан Воронин Михаил Андреевич не выдержал. Я его очень уважаю. Без подхалимажа, на самом деле. На мой взгляд, это образец военного. С прекрасной выправкой, блестяще образованный, уверенный в себе, он кажется мне совершенным воплощением офицера разведки.
Мы день за днем вертимся в своеобразном замкнутом круге, — тем временем продолжает Михаил Андреевич. — Можно с определенной точностью просчитать время предположительного налета стратегической авиации. И это довольно просто. Зная время убытия той или иной авиагруппы и место, откуда произведен вылет, можно приблизительно рассчитать полетное время до вьетнамской территории. Но вот как определить конкретную точку предстоящего удара? Вот тот проклятый вопрос, найти ответ на который труднее всего.
Было слышно, как по грифельной доске дробно застучал мел.
— Как видно из приведенной схемы, из-за меридионального расположения Вьетнам может быть легко пересечен поперек самолетами противника за весьма короткое время. А противник наш и силен и хитер. Кроме того, он способен предпринять и вовсе нестандартный трюк. Смотрите. Самолеты тактической авиации могут стартовать прямо с аэродромов Южного Вьетнама или из Камбоджи и, двигаясь вдоль межгосударственных границ, наносить быстрые удары, используя тактику булавочных уколов. Выскочил, долбанул намеченный объект и вновь ускользнул за границу. А наводить их на цели могут тяжелые самолеты-разведчики. Вы же видите, сколько их туда понагнали. То есть, мы возвращаемся к тому же, откуда начали. Ведь все разведданные с бортов типа RC-135 или RB-47 передаются именно по телетайпу. И ответы с Окинавы и Таншоньят на летающий командный пункт тоже приходят по телетайпу. Но все переговоры через них ведутся исключительно в зашифрованном виде. Получив же указание на коротких волнах, командир разведчика отдает приказ штурмовикам уже на ультракоротких частотах и голосом. Мы прекрасно слышим радиообмен высоких американских начальников, но не понимаем его, поскольку он закрыт шифром. Мы могли бы в таком случае хотя бы перехватить речевой приказ боевым самолетам. Хотя бы. Но все вы в курсе, что мы базируемся слишком далеко от места боевых действий. Наши УКВ-приемники в таких условиях совершенно бесполезны!
Какое-то время за дверью был слышен только шум от передвигаемых стульев да негромкий многоголосый гомон, и я проворно отползаю подальше, едва предательски не сбив при этом ведро. Но мое предположение, что собравшиеся в комнате офицеры собираются выйти на перекур, не оправдалось. Там, видимо, просто произошла некоторая пересадка. И когда я осмелился вновь подползти к дверной щели, речь в комнате шла совсем о другом.
— Предлагаю ходатайствовать перед командиром о создании специально натренированной группы, которая должна работать непосредственно во Вьетнаме, рядом с передовой. Представьте себе, — надрывал горло Воронин, — если в нашем распоряжении будет этакий миниатюрный командный пункт на колесах. Мы сможем с его помощью не только оперативно перехватывать многие команды на недоступных нам ныне частотах, но и на месте принимать оперативные меры по противодействию враждебным действиям американской воздушной группировки. Находясь в гуще событий, имея прямые завязки с местными станциями наведения и выдавая им же обоснованные указания… да вы представляете, каких дел можно будет там наворотить даже самыми скромными силами!!!
— Увлекаетесь, Михаил Андреевич, — это был голос Дулова, сразу же покрывший возникший в комнате шум. — Кто же нам даст такие полномочия? Вы представляете, как трудно пробить разрешение на столь масштабную командировку!
— Сам Карелов и даст такое разрешение, — постарался перекричать общий гомон Воронин, — и спрашивать ни у кого не будет. Как вы не понимаете, в его распоряжении есть все ресурсы, и хорошо обученные кадры, в придачу. Насчет переброски небольшой по численности команды в Юго-Восточную Азию он тоже сумеет, где надо, договориться. У него ведь вокруг полно однокашников из академии. А они сидят на всех видных постах в нашем военном округе. Вы поймите, — чуть понизил капитан голос, — ему ведь просто необходимо как-то отличиться именно сейчас. Если он перевалит через предельный возраст и не получит генеральских погон, то так и выйдет в отставку полковником. Вы думаете, почему он в последнее время так рвет и мечет? Уже чувствует за спиной тяжелое дыхание, как бы это поточнее выразиться… пенсионной пижамы!
Все засмеялись, и вновь дружно заскрипели стулья. Опасаясь, чтобы меня случайно не «прищучили», я подхватил ведро и юркнул в ближайший кабинет, плеснул воды и принялся интенсивно размазывать грязь по полу. Дыхание мое сбилось, сердце готово было просто выскочить из груди. Только что подслушанная информация потрясла меня буквально до глубины души. Так вот, оказывается, какие мысли бродят в головах наших командиров! Вот какие революционные идеи зреют в офицерской среде!
Но и на этом, как выяснилось, собрание вовсе не закончилось. После недлинного перекура разговоры велись еще более часа, так что я почти успел выполнить свое задание. Общий итог обсуждения, как мне удалось подслушать, был таков: подкинуть Карелову идею о том, что для надлежащего выполнения директивы Генштаба необходимо быстро перебросить на территорию Северного Вьетнама передвижной мини-КП. В его задачу должно было входить отслеживание тех радионаправлений и голосовых сообщений, которые на Камчатке либо вообще не принимались из-за чрезмерной удаленности, либо принимались крайне нерегулярно. «Раз туда поедет группа офицеров, пусть и маленькая, — размышлял я, плетясь глубокой ночью обратно в казарму, — то, значит, с ними непременно поедут и рядовые. Ведь не будут же офицеры сами сидеть на постах и крутить ручки! А убирать, а готовить, а в карауле стоять… А раз так, то…» Ах, какие чудные видения возникли после этого в моем воображении, ах, какие потрясающие картины развернулись передо мной.
