Владыка тепло приветствовал Линду, взял под руку и повел, беседуя, по дорожкам парка. Мы с Татакой шли на три шага сзади, как положено хорошим рабыням. Я задумалась о стройке и чуть не налетела на папу, когда он внезапно остановился. Татака весело фыркнула, папа оглянулся и заинтересовался ее хвостом. Осмотрел и ощупал шрам, подозвал ближайшего стражника и послал за дворцовым лекарем.
Как только стражник убежал, сразу сменили тему. Разговор пошел о двух кланах, которые нужно было поссорить. Но ничего нового я не узнала. Обсуждали мелкие детали.
Прибежал дворцовый лекарь. Поставил Татаку в позу «попой к звездам» и тоже изучил шрам.
— Откуда такая пышная шерсть? — заинтересовался он.
— Марта говорит, ошибка вышла. Это же первый пришитый хвост в ее практике, — хихикнула Линда.
— Она сможет обучить такому наших лекарей? — спросил папа.
— Сможет, если надо. Но не раньше, чем через два-три месяца, — подумав, ответила Линда. Сейчас — никак. У нас в поселке народа прибавилось, все очень заняты, и Марта тоже.
— Понимаю, — кивнул головой папа. — Ну а ты, рыжая, чем занимаешься?
Я смущенно поджала ушки. Как можно сказать при лекаре, что я, рабыня, командую строителями?
— Миу у нас молодец. Сейчас подменяет римма бригады строителей. У нее в подчинении десять работников, — сказала за меня Линда.
— Надо же! Совсем недавно в новую жизнь вошла, а уже в десятники поднялась, — добродушно усмехнулся папа, взял мою руку и осмотрел ладошку. Мне так стыдно стало. Ладошка неухожена. Свежие мозоли от кабелей, вчерашняя царапина, шерстка на тыльной стороне от герметика обесцветилась, белой стала. А папа улыбнулся и по голове меня погладил.
— Молодец, рыжая. Продолжай в том же духе — пятидесятницей станешь.
Еще больше смутилась, пролепетала положенные слова благодарности. Так хочется поговорить, рассказать обо всем, но вокруг столько чужих глаз…
Назад летели расстроенные. Я так и не сумела поговорить с папой, а Татака Марра вообще не видела.
Вернулись, переоделись, и тут Линда начала ругаться. Она забыла включить запись с моего ошейника, своего костюма и байков. Это всегда делал Стас, а теперь надо делать самим. Полстражи объясняла мне, как включать, как выключать, куда и в каком порядке записывать файлы.
Только хотела пойти на стройку, прибежала мать Прронырры. Мясо кончается, надо на рынок лететь. Народа стало много, то, что на неделю покупали, за два дня съели.
Линда тихонько заскулила, обхватив голову руками, потом кошель из тумбочки достала, мне перекинула — и опять в экран уткнулась. Рисует план зерновых полей к северу от оазиса.
Я из палатки вышла и задумалась. Грав улетел вместе с железным домом. Трубовоз по широким улицам города еще проедет, но на рынке точно застрянет. А маленькие, юркие строительные машины медленно ездят. Так мы без ужина останемся.
Побежала к своим строителям, собрала парней в кружок, объяснила ситуацию.
— Будем возить жратву на байке, как ил с болота? — спросил кто-то.
— Это знаешь, сколько рейсов надо? — возразили ему. — Нет, без трубовоза никак…
Мододцы парни! Я не знала, что делать, а они сразу придумали.
— Ребята, не спорьте. Сегодня продукты везем на байках, а потом подгоним автобус к городу, от рынка до автобуса — на байках, а дальше автобус повезет. Только сначала нужно сделать грузовые поддоны.
Какие хорошие у меня ребята! С полуслова все понимают, ничего объяснять не надо. Сколотили четырехугольные рамы, обтянули прочной сеткой. С поясов монтажников-высотников срезали цепи с карабинами на конце. Это — чтоб поддоны к байкам легко и просто цеплять. За пояса мне, наверно, от Мухтара попадет… Но это еще нескоро будет.
На рынок полетели на пяти машинах. Один байк обычный, четыре — с грузовыми поддонами. Пилотами выбрала тех, кто полегче. Прронырра со своей мелкой, Татака и я. На обычном байке — два здоровых парня-охранника. Те, что в прошлый раз мой ошейник охраняли. На рынке они изображали наших с Татакой хозяев. Подходим к прилавку, один из них говорит: «Миу, разберись!», — и стоят рядом, между собой беседуют, пока мы с Татакой торгуемся. Татака лучше меня цену сбивать умеет. Расплачиваюсь я. Грузим товар в поддон байка и переходим к следующему прилавку.
Назад летим медленно. Байки перегружены, дорога целую стражу занимает.
В оазисе — событие. Одна из новеньких родила мальчика. По этому поводу вечером Линда объявляет праздник. Новенькие с удивлением смотрят на голографические костры — их теперь четыре штуки. Первый праздник без иноземцев. Мне страшно. Все время кажется, что вот-вот произойдет нехорошее. Бунт или еще что-то такое. Линда-то торжественное слово сказала, первый кубок подняла — и в штаб убежала, докладывать хозяину о текущих делах.
Но когда один из новых пацанов осторожно поднимает тему побега, Пуррт равнодушно бросает ему:
— Да беги. Ты же свободный, тебя тут никто не держит. Только не забудь воду взять. Прронырра как-то без воды убежал… Прронырра! Расскажи, как ты из оазиса сбежал.
Два раза просить Прронырру не надо. В рассказе столько приключений, будто он не две ночи по пустыне шел, а не меньше двух лет по пескам мотался. А волшебной красоты рабыня, что поделилась с ним водой — это я?
— Неправда! Не предлагала я тебе воду!
— Но Миу, ты же сказала, где ее искать. И привезла ее ты!
— Госпожа Линда приказала — вот и привезла!
Нашу перепалку встречают дружным хохотом. Но заодно отмечают, что не все в словах Прронырры выдумка.
— А дальше что было? — спрашивают девушки.
— Пришел в город, отремонтировал мамке дом, и снова сюда.
— Еще меня выкупил, — добавляет мелкая.
— А я, когда убежала, воду взяла, — хвастается Татака. — Только это мне не помогло. Ночью чуть насмерть не замерзла. Марр меня очень вовремя разыскал.
— А чего бежала? — интересуется Прронырра.
— По привычке, наверно. От старого хозяина три раза сбежала, и от нового решила в первую же ночь слинять. Глупая была.
Начинаются воспоминания, кто когда откуда бежал. Когда возникает пауза, слово беру я.
— Славные жители оазиса! А все ли из вас знают, куда бежать, если на оазис нападут враги?
Оказалось, никто не знает. Только Пуррт и еще четверо.
— Надо бежать и прятаться в каналокопателе! — звонко объявила я. — Так Ктарр с хозяином решили. Ктарр придумал, а хозяин одобрил. И велел Петру насчет еды и воды озаботиться. Теперь там можно очень долго жить. До самого возвращения хозяина.
Разгорается спор, бежать от врагов, или защищать хозяйство. Идут по кругу пластиковые бурдюки с вином, наполняются кружки, и после второй все соглашаются, что свой дом надо защищать. Кто-то запевает, мы дружно подхватываем. Теперь праздник идет как обычно. Только я начинаю беспокоиться, что Линды долго нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
