— Ну, ну? — сказал Сергей Васильевич.
— А начальник почты сунулся туда, вот вроде тебя, а змея и схвати его за нос!
— И что же он?
— Спасибо, змея была не ядовитая. А туркменская эфа в пустыне сама скачет на людей! Видишь? А ты суешься!
— Так ты считаешь, что это змея? — задумчиво спросил Сергей Васильевич. — А это ничего, что у нее лапки?
Таисия Петровна возмутилась:
— Посмотрите на этого человека! Притащил неизвестно что, неизвестно зачем и еще меня расспрашивает про лапки!
Сергей Васильевич заморгал глазами и робко сказал:
— Тасенька, честное слово, понятия не имею, как оно туда попало. А что это такое, мы сейчас узнаем.
И он направился к полке, где стояло пятьдесят томов Большой советской энциклопедии.
— И на какую букву ты собираешься смотреть? — осведомилась Таисия Петровна.
Сергей Васильевич смущенно улыбнулся.
— И ничего смешного, — сказала Таисия Петровна. — Как бы оно ни называлось, я знаю одно: звери в молоке не водятся.
Она храбро поддела шумовкой дракона, который невозмутимо сидел в той же позе, и дала стечь молоку. Тут она увидела перепонки на лапках и обрадовалась.
— Ну вот, теперь я знаю, что оно из лягушек. И чего только не подбавляют в молоко эти жулики! Дай скорей миску!
Дракон перебрался в миску.
— Теперь тебе лучше. Поплавай, миленький!
Сергей Васильевич, который почему-то чувствовал себя виноватым, услыхав, что жена разговаривает с родственником лягушки, понял, что гроза миновала.
— Я рад, Тася, что он тебе понравился, — скромно сказал он.
Таисия Петровна уничтожающе посмотрела на него:
— Если ты в другой раз захочешь сделать мне подарок, пожалуйста, не клади его в молоко!
— Ну Тася! — сказал Сергей Васильевич.
7
Лида сидела на тумбе у подворотни под надписью «ЗВОНОК К ДВОРНИКУ». Она немного успокоилась и даже начала заплетать растрепанную косу, поглядывая на большие часы па почтамте. Минутная стрелка сперва долго-долго стояла на одном месте, а потом сразу перепрыгивала на другую минуту. И Лида подумала: какое было бы счастье, если бы тогда, на балконе, когда она прилипла носом к террариуму, стрелка сразу перепрыгнула на десять минут — и ничего бы не случилось! Тут она подумала, какая она глупая, и сокрушенно покрутила головой.
К ней подошел человек с чемоданом и спросил, как пройти на Колокольную улицу.
Она пошла с ним до угла и показала. А потом опять села на место.
Прошло двадцать три минуты. Теперь Лида думала о том, очень ли больно, когда на голову хлопается террариум, или только обидно. Плохо, конечно, что там был песок, он мог попасть в глаза…
Мимо нее прошла маленькая девочка. У нее развязался шнурок, и она все время на него наступала. Лида догнала ее и завязала шнурок бантиком. И опять уселась ждать и думать. Теперь она думала об Алексее Ивановиче: что у него нет ни кошки, ни собаки. Был только один дракон, а теперь нет никого… И ей так захотелось сказать ему, чтобы он не горевал, что Миша сейчас достанет три рубля, что мальчик принесет тритона и Алексею Ивановичу опять будет с кем играть в домино! Тут она тихо засмеялась.
А что, если узнать телефон и позвонить Алексею Ивановичу? Да нет. Он и разговаривать не станет. Повесит трубку, и все.
Она опять погрустнела. А если телеграмму?
Было без десяти одиннадцать, когда к подворотне примчался тритонщик.
— Видала точность? — заорал он на ходу, показывая на часы.
— Молодец! — закричала Лида. — Умница! Тритон хороший? А лапки все?
— И лапки и крылышки! — гордо сказал тритонщик.
— Какие крылышки?
— А как он, по-твоему, летает? — хладнокровно сказал мальчишка.
Лида захлопала глазами. Она представила себе, как тритон летает вокруг тети Лизы…
— Покажи, — пролепетала она.
Тритонщик таинственно поманил ее в подворотню.
— На! — и царственным жестом протянул ей взъерошенного чижика.
Лида ахнула:
— Что это?
— Что надо, и еще лучше!
— Но это же не тритон, это птичка! — Лида с отчаянием смотрела на продавца.
Мальчишка сорвал кепку с головы и шваркнул об землю.
— Да вы что?! — завопил он. — То им одно, то другое! Бегаешь как собака, а они нос воротят! Давай деньги!
Лида стояла с самым несчастным видом. Она не могла вставить ни одного слова, пока он не кончил кричать.
— Да что ты, мальчик! — наконец сказала она. — Ты, наверное, не понял. Мы чижика не просили. Мы просили тритона.
— Говори: этого берешь?
— Не беру! — твердо сказала Лида.
Тут, как ни странно, мальчишка сразу успокоился, поднял кепку и надел на голову.
— Железно, — сказал он. — Будет тритон,
— С гребешком? — спросила Лида. Она вспомнила, что у того тритона был гребень.
— С гребешком. Через два часа здесь. Давай десять копеек.
— Аванс? — деловито спросила Лида.
Тритонщик презрительно посмотрел на нее.
— На автобус!
Лида дала ему гривенник, и он моментально скрылся из виду.
8
Подумав, Лида подняла с тротуара пустую коробку от папирос «Казбек», оторвала крышку и на обратной стороне написала: «Миша, я на почте». Заткнула записку за табличку «Звонок к дворнику» и помчалась на почтамт.
Там она взяла телеграфный бланк и принялась сочинять телеграмму Алексею Ивановичу.
Это оказалось не так просто. Во-первых, перья: они или не писали совсем, или продирали бумагу. Во-вторых, люди. Наверное, у Лиды было что-то такое в лице, что к ней все подходили с просьбами и она никому не могла отказать. Сперва она показала старушке Степановой, где расписаться на переводе от сына. Потом старательно выводила адрес на посылке в Якутию. Потом читала письмо женщине, которая забыла дома очки.
И только после этого, забравшись в дальний угол, смогла заняться телеграммой. И стала писать все, что думала и чувствовала:
ЗЕЛЕНОГОРСК САДОВАЯ 13 КВАРТИРА 7 АЛЕКСЕЮ ИВАНОВИЧУ МАМОНТОВУ ОЧЕНЬ ПРОСТИТЕ НАС ДОРОГОЙ УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСЕИ ИВАНОВИЧ И ВАША ТЕТЯ ПОЖАЛУЙСТА НЕ ГОРЮЙТЕ ДРАКОНА ДОСТАЛИ С ГРЕБЕШКОМ ПРИНЕСЕМ ВЕЧЕРОМ ИЗВИНИТЕ Я НЕ ХУЛИГАНКА
ШЕРШИЛИНА ИЗ 27 ШКОЛЫ
И, дуя на телеграмму, Шершилина стала в очередь. Она очень радовалась, что Алексей Иванович скоро получит телеграмму и утешится. Сияя, она протянула бланк телеграфистке.
Телеграфистка в зеленой кофточке, быстро подчеркивая, подсчитывала слова.
— Скажите, она скоро дойдет? — спросила Лида.
— Скоро. Фамилия как? Мершилина?
