— Подъем!! Подъем!! Просыпаемся!! — тем временем заколотил зазубренным клинком по камню свиномордый садист с копытами, создавая невыразимо противное лязганье, закладывающее уши и выгоняющее из головы любые мысли.
«Как оно у него до сих пор не сломалось, мачете это, или им их каждый раз выдают новые? Грохочут ведь клинками при любом удобном случае! Хотя в Аду материалы не чета земным… Технологии эге-гей, далеко вперед ушли, но вот выглядят, конечно, что черти, что остальные представители Ада, как бомжи из-под Рязани! Ни одежды нормальной, ни морды вытертой… Слюни, сопли, пердеж… Хотя пердежа еще не слышал, но судя по окружающей вони, он обязательно есть, просто хорошо скрывается… Ну и грохот… Вот зачем сейчас всех будить? Хотя… Наверное, пора двигаться дальше! Было бы неплохо… Очень неплохо! Дальнейший путь даст еще больше ответов и само собой вопросов… И бессмертие… Наконец-таки можно биться мордой обо что угодно и не беспокоиться о долгом заживлении…», — Дмитрий, морщась от непрерывного лязга, сам того не хотя, еле-еле растянул губы в облегченной улыбке и глубоко вздохнул пахнущий разновозрастной мочой воздух.
Звуки издаваемые поросячьим клинком били по ушам с такой силой, что хотелось залить их раскаленным воском, дабы он засох и перекрыл сводящий с ума грохот, тем более, что бессмертие быстро заживило бы раны, но… Такой возможности никто не предоставил, отчего приходилось морщиться и кривить харю, словно съел протухшую лягушку. Масаи же с японцем вели себя немного иначе, где Такеши без излишней скромности зажал уши руками, а у Лкетинга был настолько невозмутимый вид, будто не он, только что по-детски радовался неуязвимости.
Помещение заполнялось просыпающимися людьми по-разному себя ведущими, где одни медленно распахивали глаза, тут же заполняющиеся безграничной тоской от осознания себя все там же, а другие в ужасе подскакивали, натягивая крепкие цепи, отчего им кратковременно сдавливало горло. Все они отлично отдохнули в насильном сне, из которого лучше бы и не выныривали, но жизнь тяжелая штука, если жить, а не прятаться от нее… Приходилось поднимать веки, освобождая из темницы взоры, не желающие видеть продолжающийся кошмар в виде наглого сатира, колотящего тусклым клинком по каменному полу и глумливо улыбающегося при виде страданий несчастных грешников.
Ввиду того, что женская часть товара в Аду не считалась нечтом приоритетным, ее пробуждение ничем не отличалось от остальных пленников, то есть они также беспокойно выныривали из навязанного дурмана, не сразу осознавая, где находятся. Вскрикивания, вздрагивания, подпрыгивания и многие другие действия сконцентрировались на цепи, связывающей представительниц женского пола, давно переставших стесняться наготы.
Да… Геенна Огненная умело превращала людей в животных, ведь испокон веков одежда отделяет человека разумного от них, и если сейчас самая стеснительная часть человечества бесстыдно машет обнаженным лобком и грудями, значит, перестройка сознания идет полным ходом. Человек слишком быстро меняется, подстраиваясь под унижающие его обстоятельства, когда есть выбор между гордостью или презрением, и лишь поэтому недостоин носить столь гордое имя…
Молодая мамаша распахнула карие глаза самой первой, и то понятно, ведь беспокойство за ребенка дернуло ее, как судорога подыхающей бешеной дворняги и когда она не обнаружила малыша на прежнем месте — Лиза прекрасно помнила, как проваливалась в небытие — ее карие глаза задернулись пеленой безумия, а лицо покрылось мертвенной бледностью. Шея девушки с хрустом дернулась в сторону, желая порвать поржавевшую цепь, но тут ее сумасшедший взор упал на любимого кроху, лежащего намного правей. По лицу несчастной сразу стало видно, насколько сильное облегчение на нее хлынуло, отчего все пропавшие краски вернулись обратно, она же с ловкостью пантеры приподнялась и аккуратно схватила начинающего проспаться младенца, хотя усыпляющий дым был просто обязан дольше продержать его во сне. Лиза уже нормальным взглядом осмотрела его, словно ища повреждения, причиненные птицеголовыми демонами из чуждого, что Земле, что Аду измерения, однако ничего не обнаружила и вопросительно посмотрела на Диму.
Парень несколько раз хлопнул серо-голубыми глазами, не переставая кривиться от лязга, создаваемого чокнутым сатиром, и жестами показал, что переживать не стоит, однако младенец в тот же момент просяще взвыл, отчего лицо юноши извергло пару литров тоски. Девушка напротив моментально успокоилась, мгновенно засюсюкав с кричащим малышом и перестав обращать внимание на беспрерывный грохот, из чего выходило, что она доверяла юноше больше, чем себе.
«Свалилась, как снег на голову… Не люблю, когда доверяют… Слишком много ответственности… Тем более бабы… Умеют же садиться на шею, причем с бонусом в виде детей… Никогда бы не смог воспитывать чужого ребенка, кем бы мне не приходилась любая из женщин! Даже если бы любил ее больше жизни, то и тогда чужой малыш не стал бы частью меня… Не могу, когда что-то принадлежит не мне, а дано в пользование, пусть даже в безвозмездное…», — юноша на секунду ушел в размышления о противной женской натуре, постоянно пытающейся скинуть с себя ответственность.
Пронзительный крик неизвестно чего хотящего младенца и лязг мачете, бьющегося изо всех сил о камень зассаного пола, разбудили всех полностью, без всяких хлопаний глазами и непонимания «где я, кто я». Узники очумело моргали и щурились, а затем ощупывали себя со всех сторон, ища хваленое бессмертие, через секунды осознавая, что у них зажили раны на спине и еще где-нибудь.
Глаза загорались радостью, а лица начинали светиться, скидывая с себя почти навечно впитавшееся горе, и в таких пленниках Дмитрий был уверен. Эти люди — он не стеснялся называть их именно так — принимали бессмертие, как подарок и стабильность в завтрашнем дне, но естественно присутствовали и другие… На каждой, даже на второй, третьей, женской и само собой четвертой цепях нашлись те, кто горестно завопил, да так искренне, что Дима чуть не поперхнулся недоумением.
— Верните обратно мои раны! Лишь Господь имеет право жить вечно!
— Я буду проклят Иисусом, ибо даже он висел на кресте, истекая кровью!
— Прости меня, Господи! Насильно Сатана одарил проклятием вечной жизни!
— Господи Иисусе! Забери дар проклятый! Верни суть человеческую!
— Проклинаю тебя Сатана и прислужников твоих! Ненавистен мне дар ваш, ибо смерти желаю я!
— О Боже! За что мне страдания вечные!? Верни мне слабости мои! Не оставляй уродом!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
