Разговор ненадолго прервался. Вельмира выжидала, наблюдая за тем, как сказанное и сделанное ею ложится на душу того, кто был поручен ее заботе. Да и просто было любопытно являлся ли он для Драгомиры всего лишь средством или же та действительно начала что-то чувствовать к этому парню. Если последнее, то она попробует сделать так, чтобы он вернулся из этого путешествия живым. А иначе пусть все идет, как боги решат.
Трактир показался внезапно, стоило лишь дороге резко вильнуть в сторону. Удачно скрывающийся за деревьями, добротный, не запущенный, способный принять не один десяток постояльцев. Последняя их остановка перед въездом в стольный град государства Польского. Следовало собраться с силами, чтобы там, в столице, успешно выполнить то, что было поручено.
Слуги всегда встречают по одежке. Богато выглядят гости дорогие? Почет им, низкие поклоны, готовность вычистить сапоги от налипшей грязи хоть собственными рукавами, а за очень большие деньги и языками блеск наведут. Невзрачно выглядят вошедшие в трактир? Ну, тогда в последнюю очередь обратят свое ленивое внимание. Правда, не доводя до явственного неуважения. Сабля у пояса достаточно веский довод для проявления пусть самого малого, но вежества.
Впрочем, к Станиславу и Вельмире это никак не относилось. Богатые одежды, злато и серебро украшений, великолепные лошади даже у их двух «слуг», не говоря о собственных Чего ж тут удивляться, что таких гостей встречали еще у порога, мигом почуяв немалый прибыток. В не сильно пустой зале нашелся и удобный небольшой стол, обросший чистой холстиной, вином, закусками. Подбежавший трактирщик уверил, что скоро, очень скоро будет подано жаркое, а лучшая из имеющихся комнат к услугам пана Михаила и пани Магдалены. Их вещи, коли угодно, отнесут туда.
Получив ответ, что с этим справятся и их собственные слуги, трактирщик ничуть не огорчился. Напротив, радостно улыбаясь, вымолвил, что и для них нашли комнатку. Поплоше, дабы с вельможными панами не ровнять.
Несколько серебряных монет, полученных от Станислава, привели содержателя трактира и вовсе в благодушное настроение. Ну а как же! Ведь получил он не обычную в таких случаях плату, а заметно больше. Правда Вельмира еле заметно вздохнула и каблуком своего сапожка чувствительно придавила ногу спутника. Легкая боль помогла тому вспомнить, что выделяться надо в меру, особенно в таких вот местах. Ведь теперь трактирщик очень хорошо запомнит щедрого пана и, случись что, обскажет все до мелочей.
— Ничего, милый, на ошибках учатся, — прошептала Вельмира, склонившись к уху спутника, умело изображая любящую супругу. Лучше, конечно, на чужих, но и на не несущих большой угрозы своих тоже можно. А пока, дабы не заскучать, осмотрись по сторонам. Люди вокруг разные, не хотелось бы не заметить кого-либо важного.
— Близ Гнезно находимся, Магдалена. Тут часто бывают важные люди, по своим делам едущие.
— Вот и смотри. Когда закончишь скажешь мне, что углядеть сумел.
Зная Вельмиру не первый день, довольно часто с ней беседуя, Станислав мог понять, что эти слова не просто так, от дорожной скуки. Жрица Лады углядела кого-то интересного ей и хотела заодно проверить его умение подмечать важное. И ему ничего не оставалось, кроме как постараться, используя все свои малые умения.
Взгляд скользил по простому люду, не представлявшему ни малейшего интереса. Четверо монахов, вкушающий скромную пищу и запивающие ее водой. Нет, Вельмира не заинтересовалась бы простыми монахами. Вот настоятелями монастыря или иными духовными владыками это да.
Торговцы не из мелких. Собрались вместе шумно пируют, явно празднуя какую-то успешную сделку. Отдельные доносившиеся до их стола слова не оставляли никаких сомнений. Они? Станислав несколько раз провел пальцами по столу, пытаясь собрать мысли воедино. Нет, тоже вряд ли. Торговцы могли быть интересны жрицам Лады, но только не сейчас, не Вельмире. Деньги для них были нужны, но не настолько. К тому же за все платила казна великого князя.
Оставались только паны, коих вокруг имелось немало: богато и не очень одетые, одоспешенные и носящие лишь саблю или меч как знак, символ своего положения. Глаза бегали из стороны в сторону. Не в силах остановиться на отдельной цели. Он не мог выбрать, понять Опыта недоставало, да что там, его вовсе не было!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На панство смотришь? — щекоча кожу теплым дыханием, прошептала Вельмира. Правильно делаешь. Среди них есть тот, кого увидеть я не ожидала, но очень рада.
— Старый знакомец?
— В какой-то мере да. И свой голос тоже тише, тише Мы с тобою супруги. Недавно обвенчавшиеся, да еще и любящие друг друга. Такое тоже бывает, даже в этих землях, даже теперь, когда все больше по выгоде или для крепких связей меж семьями паны роднятся. Воркуем, как птицы-голуби. Пусть сидят, пьют, говорят, не думая, что девушки не только птичками-ангелочками бывают.
Улыбка, изменившая лицо спутницы, была Станиславу знакома. Примерно так улыбалась его Драгомира перед тем, как послать своих людей не просто с поручением, а на исполнение приказа об убийстве одного из ее врагов. Неужели и Вельмира? Неужели тут, неужто прямо сейчас?
— Сама я его никогда не видела, но говорили о нем многое. И дела его поганые аж до Киева донеслись. Раньше звался Збигневом, но переменил имя на новое, жрецами Христа данное. Теперь Кшиштофом прозывается! Он из числа тех, кто особенно замарал руки кровью при разгроме восстания под знаменами исконных богов этих земель. Был простым сотником, вырос не просто до тысячника, но до доверенного лица при епископе Познанском Унгере. Том, что из бенедиктинцев, приехавшем из германского Мемблена. Умен, как многие его братья по ордену, смыслом жизни видит распространение веры на вверенных ему землях. И очень успешно это совершает. Где золотом, где уговорами, но если они не помогают Палачи у «святого отца» отменные! И возможность затребовать у Мешко пару-тройку тысяч воинов, коли потребуется.
— Не откажет?
— Да что ты, глупенький, — протянула-пропела Вельмира. Кто же откажет тому, кто подчинен только Святому Престолу в Риме. Мешко в здравом уме. Если отверг старую веру, то теперь всеми силами стремится обратить на себя благосклонное внимание нового покровителя. Покровителей земного и небесного. Но не о них речь веду
— О том, кто здесь. Но зачем он тебе, ведь мы тут с иной целью?
— Он в «красной грамоте»
Эти слова Станиславу довелось слышать. И нельзя сказать, что сие знание его радовало. «Красная грамота» — честь попасть в нее доставалась далеко не каждому, но вот попавшие туда более не могли ощущать себя прочно привязанными к земной жизни. Говоря без околичностей в той грамоте были записаны имена тех, кого при встрече любой, живущий по Русской Правде (свод законов Руси) был обязан убить, как бешеную собаку. Впрочем, были и отличия в том списке. Часть имен были отмечены как «убить в любом случае», другая же «убить, если след к убийце не приведет». В самом деле, никак нельзя было явно и на виду у всех лишать жизни того же Добрыню, дядюшку Владимира Тмутараканского. А вот ежели он попался бы где-то за пределами Тмутаракани, да не на глазах у большого числа людей, да еще и не в гостях у какого-либо государя. Вот тогда
— Какой ее части? — обреченно спросил Станислав, надеясь, что как раз в последней, что трогать хочется, но далеко не всегда можно.
— «Убить в любом случае», — голос Вельмири был холоднее ледышки. Кого ж, как не его! Не просто своих бывших братьев убивал, исконных богов предав. Нет, он еще, усердие проявляя, лично храмы зорил и взятых живыми жрецов сжигал заживо или в землю зарывал. Порой не одних, а с чадами и домочадцами. Сдохнет. Здесь. Скоро!
Стремясь как-то скрыть овладевшие ей чувства, жрица Лады крепко, до хруста в ребрах, обняла Станислава. Пару раз вдохнула-выдохнула, немного, но успокаиваясь.
— Прости, душа, она не каменная. Даже у нас, обучаемых на многое смотреть и многое творить. Ты вот что, попробуй разговор завести. Он вон за тем столом, что по левую руку через два от нас. Золотой браслет на правой руке и голова обрита. Такой там один. Видишь?
