Роланд, похоже, отстал от рассказа Джо, потому что спросил: «Ты был придворным шутом, а посетители в этих тавернах были твоим двором?»
Джо улыбнулся, продемонстрировав множество белых зубов. Сюзанна нахмурилась. Видела она его зубы раньше? Они много смеялись, и она должна была их видеть, но не могла вспомнить, что действительно видела. Разумеется, он не шамкал, как те, кто лишился практически всех зубов (такие люди частенько консультировались с ее отцом, в основном говорили об установке протезов). Если бы она задумалась об этом раньше, то сказала бы, что у него были зубы, но они практически стерлись, от них остались одни корешки и…
«Что с тобой, девочка? Он мог в чем-то соврать, но едва ли ему удалось бы отрастить новые зубы после того, как вы сели обедать. Ты позволила разыграться своему воображению».
Она позволила? Пожалуй, нельзя с ходу отвергать такой вариант. И, возможно, слабый крик, в конце концов, всего лишь вой ветра под карнизами дома.
— Я бы хотел услышать какие-нибудь из твоих шуток и историй, — сказал Роланд. — Как ты рассказывал их в тавернах.
Сюзанна пристально посмотрела на него, стараясь понять, нет ли у стрелка какого-то скрытого мотива, но ему, похоже, действительно хотелось послушать Джо Коллинза. Даже до того, как они увидели висящую на стене полароидную фотографию Темной Башни (пока Джо рассказывал о своей жизни, глаза стрелка то и дело возвращались к ней), в Роланда вселилось столь не свойственное ему веселье. Он был сам не свой, создавалось впечатление, будто сознание то ускользает, то вновь возвращается к нему.
Джо Коллинза, несомненно, удивила просьба стрелка, но определенно не огорчила.
— Господи, да я не выступал на сцене, должно быть, тысячу лет… с учетом того, как тянется здесь время, точно тысячу. Не уверен, что знаю, как начать.
И тут Сюзанна удивила себя, сказав: «А вы попробуйте».
8
Джо обдумал ее предложение, потом встал, стряхнул с рубашки несколько крошек. Прохромал на середину гостиной, оставив палку у стула. Ыш смотрел на него снизу вверх, с привычной улыбкой, словно предчувствуя, что их ждет возможность поразвлечься. Какие-то мгновения на лице Джо отражалась неуверенность. Потом он глубоко вдохнул и улыбнулся.
— Обещайте не бросать в меня помидорами, если вам что-то не понравится. Помните, последний раз я выступал очень давно.
— В любом случае, у нас нет помидоров, — ответил Роланд, как всегда, принимающий все за чистую монету.
— Верно, верно. Хотя в кладовой консервированные есть… забудьте, что я сказал!
Сюзанна улыбнулась. Как и Роланд.
Приободренный, Джо продолжил: «Ладно, давайте вернемся в то сказочное место, которое называлось „У Джанго“, в тот сказочный город, который некоторые люди называют ошибкой-на-озере. Другими словами, в Кливленд, штат Огайо. Второе представление. ТО самое, которое я не успел закончить, а мне хотелось, будьте уверены. Одну секундочку…
Он закрыл глаза. Похоже, внутренне собирался. Когда открыл их, словно помолодел лет на десять. Это было потрясающе. Теперь, как только он заговорил, в его голосе не только слышались американские интонации, он и выглядел, как американец. Сюзанна не могла объяснить это словами, но знала наверняка: перед ними Джо Коллинз,
— Привет, дамы и господа, добро пожаловать в «Джанго». Я — Джо Коллинз, а вы — нет.
Роланд хохотнул, Сюзанна улыбнулась, больше из вежливости: очень уж длинная борода у этой шутки.
— Управляющий просил напомнить вам, что в этот вечер два пива идут за один бакс. Поняли меня? Хорошо. Им движет прибыль, а мною — личный интерес. Потому что, чем больше вы пьете, тем более забавными становятся мои шутки.
Улыбка Сюзанны стала шире. Любой комедии необходим внутренний ритм, даже она это знала, хотя не смогла вы веселить шумную толпу, собравшуюся в клубе, больше пяти минут, пусть от этого зависела бы ее жизнь. И вот тут она почувствовала ритм, Джо очень быстро, пусть и не с первой фразы нащупал его. Он стоял, полузакрыв глаза, и она догадалась, что он видит световое многоцветье над сценой, весь спектр Колдовской радуги, так она характеризовала теперь это многоцветье, и вдыхает запах пятидесяти дымящихся сигарет. В одной руке — хромированный микрофон, вторая свободна, нужна для того, чтобы подчеркивать слова жестами. Джо Коллинз выступает в клубе «У Джанго» в пятницу вечером…
«Нет, не в пятницу. Он говорил, что по уик-эндам ночные клубы отдают предпочтение рок-н-ролльным группам».
— Все эти разговоры об ошибке-на-озере — ерунда. Кливленд — прекрасный город, — Джо набирал скорость. Начинал заводиться, как сказал бы Эдди. — Мои родители из Кливленда, но теперь им больше семидесяти и они переехали во Флориду. Они не хотели, но, сами знаете, таков закон. Флорида, и точка! — Джо постучал костяшками пальцев по голове и свел глаза к носу. Роланд засмеялся, хотя не имел ни малейшего понятия, где расположена Флорида да и что означает само это слово. Рот Сюзанны все растягивался и растягивался.
— Флорида — потрясающее место. Потрясающее. Родной дом для молодоженов и почти умерших. Мой дедушка после ухода на пенсию поселился во Флориде, упокой его душу, Господи. Я хочу уйти из этого мира так же тихо и спокойно, как мой дедушка Фред, во сне. Не кричать, как кричали пассажиры его автомобиля.
Роланд загоготал от этой шутки, Сюзанна последовала его примеру. Ыш, и тот широко улыбался.
— Моя бабушка, о ней тоже есть, что рассказать. Говорила, что научилась плавать, когда кто-то выбросил ее из лодки в реку Кайахогу. Я сказал бабушке: «Послушай, бабуля, они же не пытались научить тебя плавать».
Роланд хрюкнул, вытер нос, снова хрюкнул. Щеки у него покраснели. Смех резко ускорял обмен веществ, в организме все сгорало мгновенно, Сюзанна об этом где-то читала. Отсюда следовало, что и у нее кровь приливает к лицу, поскольку она тоже смеялась. И по всему выходило, что весь ужас и все печали выплескивались из нее, словно из открытой раны, выплескивались как…
Ну, как кровь.
Она услышала, как начал звенеть слабенький колокольчик тревоги, в глубинах сознания, но проигнорировала его. О чем, собственно, тревожиться? Они же смеялись, Боже ты мой! Отлично проводили время!
— Могу я быть серьезным хоть на минуту? Нет? Ладно, хрен с тобой и с клячей, на которой ты приехал сюда — завтра, проснувшись, я буду трезвым, а ты все равно останешься уродливым.
И лысым. (Роланд покатывался от хохота).
— Я собираюсь быть серьезным, понимаешь? Если тебе это не травится, засунь свое неудовольствие туда, где держишь кошелек с мелочью. Моя бабушка была великой женщиной. Женщины в большинстве своем великие, вы это знаете? Но у них есть свои недостатки, как и у мужчин. Если женщина поставлена перед выбором, ловить ей брошенный мяч или спасать ребенка, она спасет ребенка, независимо от того, сколько мужчин стоит на базе. Вот так! — он постучал костяшками пальцев по голове и выкатил глаза, отчего они засмеялись еще громче. Роланд попытался поставить на стол чашку с кофе и расплескал его. Он держался за живот. Слышать его столь громкий смех (он полностью, с потрохами, отдался смеху), само по себе было забавным, вот и Сюзанна захохотала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
