Противник сразу смекнул, что здесь не все просто, ведь он и сам обладал нечеловеческими способностями.
На сердце сразу стало легче от полученного известия о живом Орке, но смерть Тротила не давала покоя майору. Он снова выставил руку с ножом и приготовился к очередному броску.
– Ешкин кот, это ж… сам Черный Сталкер! – промолвил Егерь и непроизвольно крякнул.
– Молчи, Егерь! Ступай мимо, ты зря лезешь не в свое дело, – ответил тот, потирая места ранений.
– А какое твое дело здесь, урод? – зычно проговорил Баллон, сжимая кулаки на оружии. Еще секунда, и он открыл бы огонь.
– Ты это… не балуй, Черный! И ребят этих не трожь, они Зоне ничего плохого не сделали. Наоборот, чистят ее от дерьма всякого. Как и ты. Какого лешего ты сам сюда влез?
Мало того, что у половины присутствующих и так рты открылись и глаза вытаращились от имени незнакомца, так еще и претензии Егеря к нему выбили народ из колеи. К нему, к богу и идолу Зоны!
Видать, не такому уж и идолу!
– Уходите, пока целы. Я решу, что с ним делать, свои счеты имеются, – грозно сообщил Черный Сталкер, готовя посох-оружие для удара, – мне незачем тратить на вас драгоценное время.
– Подумай хорошенько, Сталкер! И прими истинно верное решение. Ты же тоже сталкер как и все мы, хоть и черный, – проговорил Корсар.
– Я щас жопу тебе порву, божок местный! – встрял Никита. – За Тротила и за борзоту твою… Бойцы, всем покинуть крышу. Надвигается ураган. И оборона внизу ослаблена.
Ухмылку противника никто, конечно, не видел, но смешок услышали. Тагил переглянулся с Бодайбо, тот вздернул брови в немом вопросе. Вовка не сводил удивленного взгляда с того, кого почитала вся Зона. Кого боялись жители и даже мутанты. И вот он тут. Он! Вот такой, каким его сейчас видел десяток пар глаз. И он, в общем-то, прилично уже схлопотал от командира спецназа. Значит…
Черный Сталкер взглянул в сторону Зрячего. Тот поежился и отвел глаза, готовый поклясться, что заметил злой взор врага. И вдруг оформилась царапавшая подсознание мысль: за плечом одного из сподвижников этого смелого вояки, стоящего против «черного», висела его, Зрячего, винтовка. Его любимое оружие! Так вот, кто тогда ночью обшмонал и напугал снайпера! Этот сталкер рядом с пацаном, держащим арбалет. Арбалет? Пацан! Это же Полтора! Едрить их за ногу. Вот они где! Попались!
Зрячий мгновенно припал к окуляру ИЛ-86, взяв Тагила на прицел. И замер. Потому что было на что посмотреть.
А ураган, называемый в Зоне Выбросом, продолжал набирать силу и приближаться.
* * *
– Пипец! Все тут собрались, как я погляжу. Ну, щенки, прощайтесь с жизнями своими, – пробурчал Пятерня и прицелился в Тагила, затем в «черного», и, наконец, в Истребителя.
– Может не надо, шеф? – вкрадчиво спросил Мизинец, залегший в метре от старшего, за парапетом крыши ТЭЦ.
– Молчи, сопляк. Они все в сборе. То, что надо! Мля-я, с кого начать-то? Эх, анархистов нет сраных! Щас бы знал, с кого первого молоко сбивать.
– Шеф, че-то мне не нравится это! – снова прогундосил младший из наемников. – У них там свои разборки, ну их в зад, нехай сами стрелку сводят. А?
– Замолкни, Мизинец!
– Патрон, младшой тему говорит. В натуре, они сами друг друга порешают. Дождемся списания? – отозвался Средний.
– Вот вы, мля, под руку… сговорились. Струхнули под конец?
– Шеф…
– Ладно, зазырим, кто там и кого ща порешит! Держите свои сектора, фигли все в мой вылупились?
– И ваще валить надо. Вот-вот Выброс нагрянет, – пробурчал Мизинец.
– Я щас вниз тебя скину, умник! Какой после Вспышки Выброс? Фуфло тут не гони. Давай…
Договорить ему не дали события, разворачивавшиеся на крыше НИИ. Там произошло нечто неожиданное.
– Звизде-е-ц! – воскликнул Пятерня, слившись глазом с окуляром оптики. – Ни хера себе расклад!
* * *
– Люди все на своих местах, командир, – доложил угрюмый Холод, – как ты и расставил их. Все путем, Никит! Тротил только…
– Разведчик, слышь, не лезь! Ну его, – сказал Тагил.
– Не вмешивайся, спецназ, не твоя война! – заметил вслух Бодайбо.
– Командир, остынь! Правду говорят…
– Я за Петро и за Орка всю спесь сейчас ему выбью, – твердо ответил Истребитель, сближаясь с противником, – Баллон, не смей. Всем стоя-я-ть! Я сам. За Тротила.
– Смешные вы! – вдруг раздалось из-под капюшона. – И мутные. Кто вы здесь? И вояки, смотрю, и «Бастион». Сталкеры, «Пепел», наемник, бандит. Вы спятили? Или Зона умом тронулась, раз вместе стоите тут, извечные враги? Уходите.
– Тебе какое дело? Вали ты отсюда, палач хренов!
– Я чищу Зону от лишних, от чужих, от грязи и нарывов на ее теле и в душе…
– От грязи-и? Это Тротил-то нарыв в твоей Зоне? Ах ты, мразь!
– Никита, нет!
– Командир!
Истребитель бросился в бой. Резко, открыто и прямо. Отклонил удар посоха, рубанул ножом, ногой, снова ножом. Попал в рану на теле врага, где в плаще виднелась дырка от пули. Угадал. Черный Сталкер зарычал, явно разозлившись, и провел серию выпадов.
Бойцы опешили, замялись, не зная, что предпринять. Глаза их не успевали следить за мелькающими конечностями и телами двух соперников, причем, время схватки исчислялось секундами.
Кто-то вскрикнул, другой застонал. Отряд встрепенулся и подался вперед. Они и правда сейчас были одним целым, сплоченным и сильным ядром, соединившим в себе мощь, хитрость, ум и опыт разных группировок. Причем, лучших ее представителей. И даже этот безумный Чертежник пришел на помощь сталкерам, оказавшимся в кольце врага в здании института, в этом «доме Павлова». Долг платежом красен! Бодайбо же выручил его в детском саду, отвлек азиатов и спас легенду Зоны. И сейчас Чертежник пришел на выручку.
– Как… тебе… это удалось… вояка? – прерывисто спрашивал Черный Сталкер, орудуя палкой и нанося удары разведчику. – Собрать всех и… подчинить их волю, разум… и силу. Как?
– Тебе… гнида… этого не понять… На.
Схватка закончилась неожиданно. Изрядно потрепанный неуязвимым противником разведчик пошел на последний шаг. Понимая, что онемевшее тело хуже подчиняется, силы на исходе, выпады все медленнее, он по-борцовски грязно кинулся неприятелю под ноги. Его намерения оправдались – противник, не ожидавший такого грубого, но эффективного приема, пошатнулся и грохнулся на влажный гудрон. Рывок, удар, захват. И посох Черного Сталкера очутился в руках Истребителя.
– Он не человек! – воскликнул Никита. – Это киборг какой-то, на хрен!
И с этими словами разведчик обрушил на врага град ударов, ощущая в черной гладкой палке из какого-то композитного материала невиданную мощь и податливость. Он не знал, что сам по себе посох Черного Сталкера являлся артефактом, а его хозяин давно уже не был человеком!
Силы оставляли организм бойца, но посох, «глаз» и «янтарь» придали разбитым и ослабевшим рукам небывалую энергию. Почему-то в этот миг Никите показалось, что он может с закрытыми глазами вставить этими руками нитку в ушки миллиона иголок. Или вышить бисером полотно метр на метр, нисколько не смысля в этом женском рукоделии. Шест в руках спецназовца превратился в продолжение руки. Он так легко и виртуозно вращал посох, что опешившие товарищи замерли, а кое-кто вслух поразился увиденному. Только что почти проигравший схватку командир вновь ожил, словно восстал из пепла. И никто, конечно, не догадывался об истинном самочувствии Истребителя и о том, что делает он это из последних, уже не своих сил.
Черный Сталкер поздно ухватился за шест, пытаясь выдернуть его из рук разведчика и вернуть себе. Он вцепился в него черными перчатками, когда острие посоха уже проткнуло его плоть в области живота. Никита надавил, наверняка убивая противника, но тот пока не собирался умирать…
Рывком на себя и шагом назад Черный Сталкер вынудил Истребителя податься за ним, но потеряв опору под ногами, оступился с края крыши и повис в воздухе. Обе руки сжимали шест, застрявший в его теле. Ни крови, ни стонов, только неимоверная тяга к жизни, к борьбе, к выходу из проигрышной ситуации. Никиту тянуло вниз весом врага, напяленного шашлыком на шампур, разведчик еле удержался на кромке здания. Колени затряслись, на руках буграми вздулись мышцы с проступившими венами. На шее отчетливо проявилась сонная артерия. Все жилы разведчика запели струнами. Еще секунда, и он отпустил бы посох, чтобы пронзенный неприятель упал с высоты, прямо в переливающийся шар «пузыря» – аномалии, притаившейся на уровне пятого этажа. Полы отвисшего плаща Черного Сталкера уже почти касались контура «пузыря», а наполовину спавший капюшон обнажил и наконец-то показал сопернику настоящее лицо. Никита вздрогнул и ахнул, увидев… маску смерти. Искаженная злобой уродливая физиономия с изъеденной радиацией кожей и двумя красными маячками вместо глаз.
