– Потому что это ей на руку. Огонь изменчив, кто знает, как дальше поведёт себя пламя. – Вель вставила ногу в стремя, перебросила другую через лошадь и, усевшись в седле, взглянула вниз. – Помнишь, что тебе сказала моя сестра?
– Да.
«Меч без рукояти, который невозможно взять, не поранившись». Но Мелисандра права. Когда ты окружён врагами, даже меч без рукояти лучше, чем ничего.
– Хорошо. – Вель повернула лошадь к северу. – Тогда – до первого полнолуния.
Джон смотрел, как она уезжает, и гадал, увидит ли вновь её лицо. «Я не изнеженная южная дама, – вспомнил он её слова, – а женщина свободного народа».
– Мне плевать на её россказни, – пробормотал Скорбный Эдд, когда Вель исчезла за высокими соснами. – Воздух уже так холоден, что больно дышать. Я бы перестал, но будет ещё больнее. – Он потер руки. – Это всё плохо кончится.
– Ты всегда так говоришь.
– Да, м’лорд. И обычно я прав.
Малли прочистил горло.
– М’лорд? Принцесса одичалых... то, что вы позволили ей уйти... люди могут сказать...
– ...что я сам наполовину одичалый – перевёртыш, решивший продать королевство грабителям, людоедам и великанам. – Джону не нужно было смотреть в огонь, чтобы знать, что о нём говорят. И хуже всего то, что в чём-то они были правы. – Слова – ветер, и на Стене ветер дует постоянно. Пойдем.
Было ещё темно, когда Джон вернулся в свою комнату за оружейной. Он заметил, что Призрака до сих пор нет. «Всё еще охотится». Огромный белый лютоволк почти всегда где-то бегал, рыская всё дальше и дальше в поисках добычи. Между Дозором и одичалыми в Кротовом городке, на холмах и полях близ Чёрного Замка дичи совсем не осталось, да и с самого начала её было не много. «Зима близко, – размышлял Джон, – и надвигается быстро, слишком быстро». Он не знал, суждено ли им ещё раз увидеть весну.
Скорбный Эдд совершил вылазку на кухню и вскоре вернулся с кружкой тёмного эля и блюдом, накрым крышкой. Под ней Джон обнаружил три утиных яйца, зажаренных в масле, полоску бекона, две колбаски, кровяной пудинг и полбуханки только что испечённого ещё теплого хлеба. Джон перекусил хлебом и половинкой яйца. Он съел бы и бекон, но не успел – ворон стащил его первым.
– Вор, – обругал птицу Джон, наблюдая, как та перелетела на притолоку над дверью, чтобы там съесть добычу.
– Вор, – согласился ворон.
Джон попробовал колбаску. Он запивал её глотком эля, когда вернулся Эдд с сообщением, что Боуэн Марш ждёт снаружи.
– С ним Отелл и септон Селладор.
«Как быстро». Интересно, кто сплетничает, и один ли этот кто-то.
– Пришли их сюда.
– Есть, м’лорд. В этой компании вам стоит присмотреть за колбасками. Те трое наверняка голодные.
Голодными Джон бы их не назвал. Септон Селладор, похоже, не находил себе места, мучаясь от похмелья, и остро желал усмирить опалившего его дракона, а первый строитель Отелл Ярвик выглядел так, будто проглотил что-то несъедобное. Боуэн Марш злился. Джон видел это в его глазах, плотно сжатых губах и покрасневших круглых щеках. «Этот румянец не от холода».
– Присаживайтесь, прошу вас, – пригласил он. – Могу я предложить вам еду или питьё?
– Мы позавтракали в общем зале, – ответил Марш.
– А я бы ещё поел. – Ярвик опустился на стул. – Спасибо за предложение.
– Разве что немного вина, – попросил септон Селладор.
– Зерно! – прокричал ворон с притолоки. – Зерно, зерно.
– Вина для септона и тарелку для нашего первого строителя, – приказал Джон Скорбному Эдду. – Птице – ничего. – Он повернулся к своим гостям:
– Вы здесь из-за Вель.
– И из-за других дел, – добавил Боуэн Марш. – Люди беспокоятся, милорд.
«И кто назначил вас говорить от их имени?»
– Я тоже беспокоюсь. Отелл, как продвигается работа в Твердыне Ночи? Я получил письмо от сэра Акселла Флорента, величающего себя Десницей Королевы. Он сообщает, что королева Селиса недовольна своим жилищем в Восточном Дозоре у Моря и желает немедленно переехать к мужу. Это возможно?
Ярвик пожал плечами:
– Мы восстановили почти всю главную башню и настелили крышу над кухнями. Королеве понадобится еда, мебель и дрова, но этого достаточно. Конечно, там не так комфортно, как в Восточном Дозоре. И довольно далеко от кораблей, если её милость пожелает покинуть нас... да, она могла бы жить там, но пройдут годы, прежде чем это место снова станет добротной крепостью. Можно и быстрее, если у меня будет больше рабочих.
– Я мог бы дать тебе великана.
Это испугало Отелла:
– То чудовище во дворе?
– По словам Кожаного, его величают Вун Вег Вун Дар Вун. Да, язык сломать можно, я знаю. Кожаный зовет его Вун Вун и этого, кажется, хватает.
Вун Вун был совсем не похож на великанов из сказок Старой Нэн – диких существ, которые по утрам готовили овсянку на крови и пожирали быков целиком, с шерстью, шкурой и рогами. Этот же гигант вовсе не ел мяса, но выглядел настоящим кошмаром, когда накидывался на корзинку корнеплодов, разгрызая лук, репу и даже сырую твердую брюкву своими огромными квадратными зубами.
– Усердный работник, хотя будет непросто объяснить ему, что именно нужно делать. Вун Вун говорит на искаженном древнем наречии, но не понимает ни слова на Общем. Зато неутомим, и его сила удивительна – он один заменит дюжину рабочих.
– Я... милорд, люди никогда... думаю, великаны-людоеды... нет, милорд, спасибо, у меня нет лишних глаз, чтобы присматривали за подобным существом, он...
Джон Сноу не удивился.
– Как хотите. Оставим великана здесь.
По правде, он и не хотел расставаться с Вун Вуном. «Ты ничего не знаешь, Джон Сноу», сказала бы Игритт, но, как только появлялось свободное время, Джон разговаривал с великаном с помощью Кожаного или других представителей свободного народа, вернувшихся вместе с ними из рощи. Он узнавал все больше о великанах и их истории. Джон только жалел, что рядом нет Сэма, который бы всё это записал.
Однако нельзя сказать, что он не видел опасности, которую представляет из себя Вун Вун. В гневе великаны страшны, и его огромные руки достаточно сильны, чтобы разорвать врага на куски. Вун Вун напоминал Джону Ходора. «Точно как Ходор, но вдвое больше, вдвое сильнее и наполовину глупее. Эта мысль протрезвила бы даже септона Селладора. Но если у Тормунда есть великаны, Вун Вег Вун Дар Вун может помочь нам с ними договориться».
Ворон Мормонта раздраженно заворчал, когда под ним открылась дверь, предвещая возвращение Скорбного Эдда с бутылью вина, тарелкой яиц и колбасок. Боуэн Марш с явным нетерпением ждал, пока Эдд разольёт вино по чашам, и вернулся к разговору лишь после того, как тот вышел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
