— Она мне нравится, — смеялся Джек. — Боже, я никогда в жизни столько ещё смеялся, живот уже заболел… Это же просто маленькая шаровая молния! Интересно, как думаешь, когда её лупил бывший, она даже тогда забавлялась и подшучивала, продолжая радоваться своей дерьмовой жизни?
Улыбка медленно растаяла на лице Кэрол, в глазах, устремлённых на Джека, радость потухла, сменившись болью. Джек перехватил её взгляд и замолчал.
— Я пошутил, чего ты? — сухо проворчал он.
Кэрол отвела взгляд, опустив голову.
— Жаль, что свой злой язык ты так и не научился контролировать, как всё остальное, — холодно сказала она. — Нет-нет, да стеганешь кого-нибудь.
— Но не тебя, — заметил он. — Разве не так?
— Пока так. Но в такие моменты я сразу вспоминаю о том, какой ты мог быть сволочью… и начинаю думать, что с тех пор ничего не изменилось.
Джек напряженно застыл на месте, смотря прямо перед собой неподвижным взглядом. А когда снова посмотрел туда, гдя стояла Кэрол, той там уже не оказалось. Он поискал её взглядом. Она стояла с Касевесом, улыбалась ему, взяв под руку и что-то весело говоря старику на ухо. Тот, пребывая в прекрасном расположении духа, тоже сиял улыбкой, слушая её и одновременно любуясь своим обожаемым Рэем и его молодой женой, которая ему явно пришлась по душе.
Почувствовав на себе взгляд, Уилл повернулся в сторону Джека. Тот почтительно кивнул, приветствуя его, встретившись с лукавым взглядом умных всезнающих глаз. Кэрол, разглядывая гостей, не заметила, как Джек подошёл. С удивлением она опустила взгляд на его протянутую руку.
— Уилл, вы позволите? — улыбнулся Джек, беря Кэрол за кисть и увлекая за собой в толпу на танцпол, где собирались уже другие пары, чтобы потанцевать под только что заигравшую красивую музыку.
— Не откажетесь потанцевать со своей любимой сволочью? — ухмыльнулся он, обхватывая её за талию и привлекая к себе.
— Не смешно, Джек.
— Вот интересно… почему же ты меня так любишь, несмотря ни на что?
— А куда мне деваться? — Кэрол усмехнулась, бросив на него из-под длинных ресниц потеплевший взгляд.
— Попрошу вас, любовь моя, никуда больше не деваться. Моё бедное сердце не выдержит. Да со всей этой детской ордой, которая теперь поселилась в моём доме, я один не справлюсь. Так что драпать из нашей разросшейся сумасшедшей семейки теперь поздно. И проявите терпение к своему мужу. Он старается. Думаете, совершенствоваться легко? Я только работаю над этим. Потерпите. И проявите хоть немного снисхождения. Неужели вам на самом деле нужен настолько идеальный Джек? Настолько другой? Вам самой не затошнит от моей сладости и безупречности?
— Не затошнит! Я люблю сладкое, горького уже нахлебалась по самое горло, спасибо, больше не хочется.
— И всё-таки я настаиваю. Я хотел бы оставить свой язык при себе, какой бы он ни был, пусть злой и плохой… но, чёрт возьми, хоть что-то я могу себе оставить от самого себя! Я обещал измениться в кругу семьи, но почему я должен сюсюкаться и церемонится с кем-то ещё? Человек не может перекроить себя заново, лишь подкорректировать. Не требуй от меня невозможного!
— Почему? — губы Кэрол растянулись в красивой лукавой улыбке. — Ты же сам всегда утверждал, что ничего невозможного для тебя нет. Что «невозможно» — это то же «возможно», только для этого надо поднапрячься. Это слово привело меня к тебе, забыл? Я пришла к тебе именно поэтому, потому что надеялась, что ты сможешь сделать для меня «невозможное». Как сейчас слышу слова Куртни: «Я знаю одно — для этого чертёнка не существует слово «невозможно»!». Я ей поверила и пошла к тебе. И не зря. Моё «невозможное» для тебя оказалось проще простого. Так что не морочь мне теперь голову, чертёнок! Куртни знала, что говорила.
— Что ж, а ты, как истинная женщина, откусила руку, которую тебе протянули, чтобы помочь. И стоило мне выполнить одно твое «невозможное» желание, как ты сразу потребовала исполнить другое, ещё более невозможное, забыла? Как в той самой сказке… Сначала «найди мне сама не знаю, кого и как», потом, когда нашёл, вытащи из тюрьмы осуждённого пожизненно маньяка… И чем больше я выполнял твои просьбы, тем больше ты от меня хотела и требовала. И до сих пор требуешь. Разве не так?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кэрол невинно пожала плечами.
— Так ты же мог и не выполнять. Ни тогда, ни сейчас. Кто тебя заставлял?
— Ты. И тогда, и сейчас.
— Да ладно, врёшь! Сам не захотел бы — никто бы не заставил, а то я не знаю!
— Я не хотел выполнять твои просьбы… но хотел тебе нравится. И тогда, и сейчас.
— Что ж… у тебя это получилось. Даже слишком. Как всё и всегда у тебя получается. Так понравился, что теперь разонравиться не можешь.
— Даже когда говорю гадости?
— Ты всегда говорил гадости, с первого дня нашего знакомства. У тебя же не язык, а жало.
— Тогда в чём твоё недовольство?
— Устала я от твоего яда. Жаль, пожалуйста, не при мне, ладно?
— Если и дальше так пойдёт, у меня скоро ангельские крылышки из спины пробиваться начнут.
— Почему нет? — Кэрол снова улыбнулась, с любовью смотря ему в глаза. — Ты же Джек Рэндэл. Ты можешь всё. Я знаю. Потому и люблю.
Обняв за шею, она потянула его вниз и коснулась его губ, медленно двигаясь в такт музыки. Он улыбнулся, разглядывая её прищуренными глазами.
— Мой непобедимый Джек… — прошептала она. — Ты победил смерть… И даже самого себя. Так что не надо мне теперь рассказывать, что ты чего-то не можешь.
Рассмеявшись, он, не стесняясь, поцеловал её долгим глубоким поцелуем, а потом крепче прижал к себе в медленном танце. Обнимая его за плечи, Кэрол улыбалась, скользя рассеянным взглядом по окружающим. Она увидела Патрика, танцующего с Дженни.
За эти полтора года он поразительно вырос, внешне совсем не соответствуя своему возрасту. Кэрол никогда не видела, чтобы дети так быстро росли. Он уже был с ней одного роста, и ей казалось, что он намного перерастет и Джека с такими темпами. Влияла ли на столь быстрое развитие и рост его тайная сущность, этот потусторонний монстр, который был намного крупнее и выше человека? Лицом он всё ещё очень походил на Джека, но уже было понятно, что в привлекательности его превзойдёт. Казалось, при таком быстром росте он должен был быть худощавым, но он только креп и развивался соответственно своему росту. Пару месяцев назад получил мастера спорта по боксу в тяжёлом весе среди юниоров. В тяжелом! Рэй, не узнавший его при встрече, был просто поражён… и ужасно доволен, гордясь его увлечением спортом и успехами. А когда Патрик показал ему, как научился гонять по волнам на доске для серфинга, тот вообще потерял дар речи. Рэй вернулся в клуб серфингистов, куда привёл и Патрика, который стал самым юным его участником. Увидев, как Рэй и Патрик катаются, Шер тоже загорелась желанием научиться. Рэй пообещал, что займётся этим после того, как она родит. А ещё захотел, естественно, научить её играть в теннис. Шер не возражала. Молодая, энергичная и весёлая, она готова была с головой погрузиться в новую жизнь, разделяя увлечения своего возлюбленного. А пока на теннисный корт Рэя вернулась Кэрол, а Шерил оставалось только наблюдать за их азартными схватками на корте, мечтая научиться играть не хуже неё, чтобы стать достойной заменой. Чтобы ему с ней играть было также интересно, как с Кэрол. Патрик тоже иногда составлял ему компанию, по настроению, но теннис его не сильно увлекал, быстро надоедая. Ему нравился более агрессивный спорт, такой, как бокс, и более захватывающий, как серфинг. Увлечение скульптурой у него сохранилось по сей день, теперь он работал не только с деревом, но и с гипсом, и с последним он сумел добиться того, о чём мечтал — создавать маленькие копии людей, как Мэтт. Наладившаяся спокойная жизнь позволила ему снова погрузиться в свои увлечения. Он записался было на занятия, чтобы учиться и совершенствовать в лепке, а потом почему-то бросил. Но с каждой новой работой мастерство его заметно росло. Кэрол догадывалась о том, кто мог быть его учителем.
