раньше.
Р е д е ц к и. Давайте поищем Бодаки, вдруг он еще жив. (Уходит, за ним — Холло, Петранек, Дюкич, Фориш.)
Ш а й б а н (подходит к Анне). Уйдите, я вас очень прошу, это зрелище не для вас!
Шайбанне продолжает стоять в оцепенении.
М о ж а р. Господин капитан, русские в двух километрах от села. Их головной отряд достиг лесной сторожки дорожного мастера.
Ш а й б а н (оставляет Анну). В таком случае дело кончено. Дождемся Дюкича с ребятами и сложим оружие в кучу. Начнет первый взвод, за ним второй, продолжит отделение станковых пулеметов, затем отделение ручных пулеметов и закончит отделение связи.
Явление шестнадцатое
А л м е р и устало подходит со стороны села.
В о н ь о (бросается к нему). Наконец-то вы пришли, господин прапорщик!
А л м е р и (продолжает идти). Кончились сигареты.
В о н ь о (угощает его, дает прикурить). Извольте! (Предлагает пачку сигарет.) Возьмите про запас.
Алмери не берет, идет дальше.
Ш а й б а н. Отто!
А л м е р и (сделав еще несколько шагов, останавливается). Я никого не убил. Нилашистские душегубы удрали. Успей я уложить хоть одного изверга, мне стало бы теперь легче на душе.
Явление семнадцатое
Вбегает Р е д е ц к и, бросает на стол «автомат». Следом за ним ч е т в е р о вносят Б о д а к и.
Р е д е ц к и. Автоматная очередь чуть ли не перешибла его пополам.
Шайбан подходит к Анне.
Ш а й б а н н е (отстраняет его от себя). Он жив?
А л м е р и. Бодаки? Как это могло случиться?
Б о д а к и выносят, Анна идет за ними, затем останавливается.
Р е д е ц к и. У него еле бьется пульс… Я приказал снести его в село…
Ш а й б а н. Послушай, Отто, нам необходимо поговорить.
А л м е р и. Ладно, я скоро вернусь. (Выходит.)
Ш а й б а н. Сейчас же! Неужели ты не понимаешь?
Но А л м е р и уходит.
В о н ь о (достает карманные часы). Через пять минут зазвонят в колокол.
Явление восемнадцатое
Входит Д ю к и ч, в руках «автомат», следом за ним — П е т р а н е к, Х о л л о и Ф о р и ш, все вооружены.
Ш а й б а н н е. Он выживет?
Р е д е ц к и. Нет… пятнадцать ран…
Шайбанне медленно идет к выходу, в противоположном направлении.
Ш а й б а н. Ступай за ней, как бы она чего с собой не сделала.
Д ю к и ч. Пошлите кого-нибудь другого, господин капитан. Мы уходим отсюда.
Ш а й б а н. Куда?
Д ю к и ч. Перейдем к русским.
В о н ь о. Зачем? Они вот-вот подойдут сюда.
Д ю к и ч. Но мы не хотим с ними встретиться здесь. И так слишком долго выжидали, отсиживаясь тут.
Ш а й б а н. Я не позволю роте разбежаться! Отсюда никто не уйдет!
Д ю к и ч (поднимает «автомат»). Только так, как ушел немец? Иначе нельзя? (Держа «автомат» наготове, выходит; товарищи следуют за ним.)
Ш а й б а н (в ярости кричит им в след). Маневрируете? Напрасно стараетесь, теперь уже поздно выслуживаться! Уже поздно! (Вдруг сникнув, опирается на стол.) Да, Воньо, к чему отпираться, переметнуться к ним и то было бы разумнее… Иди построй роту.
В о н ь о. С полной выкладкой?
Ш а й б а н. Теперь остается только одно — взять напоследок винтовки на плечи и поставить их в пирамиды.
В о н ь о. (вытянувшись в струнку, отдает честь). Слушаюсь, господин капитан!
М о ж а р. Они здесь! (В испуге соскакивает со стола.)
В о н ь о. Кто?
М о ж а р. Кажется, они наступают. Идут растянутой цепью.
Ш а й б а н (выбегает на середину сцены). Где?
В этот момент раздается залп, перестрелка учащается.
Явление девятнадцатое
Вбегает Р е д е ц к и, рукава закатаны.
Р е д е ц к и. Нам конец! Первый взвод открыл огонь по русским.
Ш а й б а н. Что они, с ума спятили? Прапорщика немедленно ко мне!
Р е д е ц к и. Он пошел на передовые позиции.
А л м е р и. Я и не думал туда идти. Залег здесь под деревом.
В о н ь о. Кто им приказал открыть огонь?
Ш а й б а н. Я не давал такого приказа.
Р е д е ц к и. Но и не запретил стрелять.
В о н ь о. Только бы мой взвод не ввязался в стычку!
Ш а й б а н. Бегите! Прикажите прекратить огонь!
В о н ь о. Попытаюсь, господин капитан. (Убегает.)
Ш а й б а н (кричит Редецки). Что ты стоишь истуканом! Прекратить огонь! Ясно?
Р е д е ц к и убегает вслед за М о ж а р о м.
(Расхаживает взад и вперед.) Прекратить огонь! Прекратить огонь!
Явление двадцатое
Ш а й б а н н е (входит испуганная). Мне уж не добраться до села. Сюда поднимаются какие-то неизвестные солдаты.
Ш а й б а н. И с той стороны?
Стрельба усиливается.
Ш а й б а н н е (выжидает, пока затихнет стрельба). А что, если пройти через лес… может быть, туда еще удастся пробиться… Пойдемте со мной… Я так боюсь.
Ш а й б а н. А как же рота? Я не могу бросить их здесь!
Ш а й б а н н е (доходит до кладбищенских ворот, прислушивается к то усиливающейся, то затихающей перестрелке). Что вы можете для них сделать?
Ш а й б а н. Пусть даже ничего, но я должен остаться! Этого требует честь.
Ш а й б а н н е. Честь? (Возвращается к капитану.) Вы и я… позаботимся лучше о спасении собственной жизни. Я жду ребенка. Хочу его родить. Хочу его вырастить.
Шайбан поворачивается в ту сторону, откуда доносится шум боя. Сцена погружается в темноту, а стрельба тем временем то усиливается, то утихает. Наконец наступает тишина и полный мрак.
Явление двадцать первое
Сцена постепенно освещается. Все, кроме Б о д а к и, молча сидят вокруг стола.
А л м е р и. К чему было заваривать кашу и будоражить всех? Неужели мы теперь прозрели и знаем больше?
Р е д е ц к и. А разве нет?
Д ю к и ч. Который час?
Ф о р и ш. Тогда был полдень, сейчас — половина второго.
Р е д е ц к и. Как-нибудь надо бы собраться. Просто так.
В о н ь о. Но только не здесь. Кабачок Фориша, пожалуй, более веселое место.
Входит о ф и ц и а н т.
О ф и ц и а н т. Звонили из сельсовета, мемориальная доска готова. Можно идти.
В о н ь о (запевает). «Стройный тополь…».
А л м е р и. Что-то не получается. В этом деле Бодаки — вот кто мастак. Где же он?
О ф и ц и а н т. Он ушел. Совсем.
З а н а в е с.
Современная венгерская драма
Пьесы, вошедшие в настоящий сборник, дадут советскому читателю не только представление о наиболее выдающихся произведениях венгерских драматургов, но в какой-то мере познакомят с основными этапами развития венгерской драматургии за последние пятнадцать-двадцать лет. Составление подобного сборника всегда равнозначно попытке подвести какой-то итог творческим достижениям, а это в свою очередь помогает лучше увидеть и понять назревшие задачи дальнейшего развития литературы.
Тщательный, вдумчивый отбор дает возможность отчетливо увидеть как произведения, ценность которых непреходяща, так и произведения, чья жизнь коротка и которые не выдерживают проверки временем.
Для нас, венгров, приятным сюрпризом является тот факт, что за последние годы нам наконец-то удалось избавиться от тяжелого недуга, долгое время сопутствовавшего истории нашей литературы, — явственного недостатка драматургических произведений.
Некоторые из тех десяти пьес, что представлены в сборнике, мы можем смело отнести к ряду классических произведений, которыми мы с полным правом гордимся.
Увы, в прошлом венгерская литература не могла похвастаться обилием выдающихся драматургических произведений: наиболее значительное место в венгерской литературе всегда принадлежало поэзии. Все, что волновало передовую венгерскую общественность — прежде всего гражданские проблемы, — находило свое выражение в поэзии, драма же на протяжении многих лет оставалась оттесненной на второй план.
