— Давайте не будем снова начинать старый спор, хорошо? Я предлагаю открыть новую дискуссию. Дело в том, что мы получили весьма интересное послание с Урраса от группы, именующей себя «Обществом одонийцев». Они пользовались той же частотой, которой мы пользуемся для связи с А-Йо, однако вне графика связи, и сигнал был весьма слабый. Похоже, это представители государства Бенбили, а вовсе не А-Йо. Видимо, данное общество было создано уже после Заселения Анарреса и существует подпольно, вопреки всем запретам и законам. Они адресовали свое послание «братьям на Анарресе». Текст полностью опубликован в бюллетене нашего Синдиката, это довольно любопытный документ. Они, в частности, спрашивают, нельзя ли им прислать сюда своих представителей.
— Прислать сюда? Они хотят, чтобы мы позволили уррасти явиться к нам? Этим шпионам?..
— Нет, они хотят прилететь сюда в качестве новых поселенцев.
— То есть хотят устроить новое Заселение Анарреса? Так?
— Они утверждают, что на них охотится полиция, и надеются…
— Ну да, надеются захватить нашу планету! Открыть сюда доступ собственникам, чтобы любой спекулянт, который называет себя одонийцем, мог сюда явиться и устанавливать свои законы?
Далее началась полная неразбериха, спор весьма быстро достиг точки кипения, говорили как бы все сразу, но никто ничего вразумительного так и не сказал, большая часть отделывалась саркастическими репликами и довольно бессмысленными эмоциональными высказываниями чисто субъективного характера. Страсти, правда, понемногу утихли, однако окончательного решения вынесено так и не было. Собрание было похоже на семейную свару или, точнее, на яростный спор человека с самим собой, когда он не знает, как ему поступить.
— Ну а если мы разрешим этим так называемым одонийцам явиться сюда, то как они предполагают это сделать?
Это был главный оппонент Бедапа — женщина, которую он терпеть не мог и даже побаивался. Холодная, умная, умело владевшая искусством аргументации. Звали ее Рулаг. Весь год, пока он работал в Совете, она не давала ему жить спокойно. Бедап глянул в поисках поддержки на Шевека, тот впервые пришел на заседание Совета. Кто-то говорил, что Рулаг — талантливый инженер с удивительно ясным и холодным умом, такой она показалась и Бедапу — абсолютный прагматик во всем, четкое мышление плюс механистическая ненависть ко всему иррациональному. Она опротестовывала любой шаг Синдиката Инициативных Людей, включая даже само его право на существование. Бедап уважал ее, как уважают сильного, достойного противника. Порой, когда она говорила о могуществе Урраса и опасности заключения сделки с ним с позиции слабого по отношению к более сильному, он даже, пожалуй, ей верил.
Временами Бедапу даже казалось, что они совершили ошибку. Неужели, спрашивал он себя, тогда, зимой 168-го года они с Шевеком, встретившись и обсудив все возможности создания собственного синдиката, благодаря чему смогли опубликовать наконец свои работы и послать их на Уррас (особенно это было важно отчаявшемуся Шевеку), породили некую, совершенно неконтролируемую череду событий? Когда им наконец удалось наладить радиосвязь с соседней планетой, уррасти стали проявлять гораздо больший энтузиазм и желание общаться и обмениваться информацией, чем можно было ожидать; а когда Синдикат опубликовал первые обзоры обмена информацией с Уррасом, его оппоненты проявили свое негодование по поводу установившейся связи настолько бурно, что Шевек с Бедапом и их друзья просто не знали, как реагировать. Получалось, что на обеих планетах их Синдикату уделяли чрезмерно много внимания. Когда твой враг с восторгом бросается обнимать тебя, а твои собственные земляки тебя отвергают, трудно не задать себе вопрос: а вдруг ты и в самом деле предатель?
— Мне кажется, они могли бы прилететь сюда на одном из грузовых кораблей, — ответил он Рулаг. — Как все настоящие одонийцы, они ничего не имеют против путешествий в некомфортных условиях. Впрочем, неизвестно еще, отпустит ли их правительство страны или Совет Государств Планеты. С какой стати сторонникам авторитарной власти оказывать услугу анархистам? Меня интересует абсолютно теоретический вопрос. Что, если бы мы для начала пригласили совсем маленькую группу, человек шесть-восемь? Разве это так уж опасно?
— Похвальная осмотрительность, — сказала Рулаг. — Мы бы, разумеется, лучше узнали, что в действительности творится на Уррасе, однако, на мой взгляд, опасность заключается в самой попытке выяснения этого. — Она встала, давая понять, что намерена говорить достаточно долго.
Бедап нахмурился и глянул на Шевека, сидевшего с ним рядом.
— Ты только ее послушай! — прошептал он. Шевек ничего не ответил, он на подобных собраниях обычно вел себя очень сдержанно, даже смущенно, если только что-то не задевало его уж очень всерьез. В таких случаях он оказывался на удивление прекрасным оратором. А сейчас он сидел, опустив голову, и разглядывал собственные руки. Но Бедап заметил, что хотя Рулаг и обращается вроде бы к нему, Бедапу, глаз не сводит с Шевека.
— Ваш Синдикат Инициативных Людей, — сказала она, подчеркнув местоимение «ваш», — уже построил передатчик, установил радиосвязь с Уррасом и получает от них информацию, вы также порой публикуете результаты этих переговоров. И все это — вопреки протестам большинства и рекомендациям Совета. Никаких особых упреков пока что мы вам предъявить не можем — нам, одонийцам, чужда мысль о том, что кто-то может сознательно приносить вред нашему обществу и настаивать на собственных заблуждениях, вопреки советам и протестам своих товарищей и братьев. Во всяком случае, подобное случается достаточно редко. В общем-то вы, пожалуй, первые, кто стал вести себя именно так, как всегда предсказывали наши противники: с полной безответственностью по отношению к благосостоянию общества одонийцев. Я не предлагаю вновь вернуться к обсуждению того, что вы уже успели совершить, выдавая научную информацию нашему врагу — нашему могущественному врагу! — и признаваясь тем самым в нашей относительной слабости. Но сейчас вы предлагаете куда более опасную и вредную вещь. Какая разница, скажете вы, между переговорами с уррасти по радио и приглашением сюда, в Аббенай, нескольких человек с этой планеты? А какова разница между закрытой дверью и открытой? Ну хорошо, давайте откроем все наши двери и позволим уррасти прилетать сюда! Шесть или восемь псевдоодонийцев прилетят на ближайшем грузовом корабле, а шестьдесят или восемьдесят собственников йоти — на следующем. И уж они-то сумеют осмотреть нас буквально с ног до головы, чтобы решить, как получше нас разделить — ну да, превратить нас в свою собственность и разделить между государствами Урраса. Ну а еще через некоторое время сюда явится уже целый космический флот — шесть или восемь сотен вооруженных военных кораблей: пушки, солдаты, оккупационные войска… И наступит конец Анарреса. Обещание не сбудется. Наша надежда покоилась — в течение ста семидесяти лет — на Условиях Заселения Планеты, согласно которым ни один уррасти не должен являться сюда, за исключением самих Поселенцев. Никогда! Никакого смешения культур и цивилизаций. Никаких контактов. Отказаться от нашего основного принципа сейчас — значит сказать тиранам, которых мы однажды победили: «Наш эксперимент не удался, прилетайте! Мы готовы вновь стать вашими рабами!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
