— Вам в самом деле этого хватает? — продолжала допытываться Криста. — Зачем вообще это все? Неужели вы не понимаете, что рискуете жизнью? Вам что, очень хочется стать героем дня? Зачем?
Альф помедлил с ответом.
— Стать героем дня… Может быть. Но не так, как вы это понимаете. Не в глазах людей, зрителей. Я действительно хочу побеждать, но это борьба скорее с собой. Я хочу понять возможности человека. Все эти животные сильнее и стремительнее нас, это хищники, любящие кровь. Им противостоит слабое существо, вынужденное защищаться. С этого и началось восхождение человечества — с необходимости защитить себя от внешних врагов. Эту способность люди пока еще не утратили. И нужно обязательно сохранить ее.
— Но разве это борьба на равных? Ведь в этом случае шансы должны быть равны. Раньше, наверное, так и было, но сегодня? Человек, искусственно ограничивающий себя и применяющий лишь легкое оружие, сражается с животным, которое специально привезли с какой-нибудь дальней планеты, чтобы здесь убить. Неужели этот организованный по всем законам менеджмента цирк имеет что-то общее с существованием человека в древности?
— Но поэтому мы и сводим наше оснащение к минимуму, — возразил Альф. — Единоборство тогда получается настоящим — ведь у соперников примерно равные силы. Эти звери совсем не убойный скот, у них тоже есть шанс. Если они одерживают верх, им сохраняют жизнь — директора зоопарков всего мира счастливы заполучить редкостный экспонат с далекой планеты, да еще способный существовать в климатических условиях Земли.
Слушая рассуждения Альфа, Криста то и дело искоса поглядывала на него. На мгновение он утратил обычную свою сдержанность — в словах почувствовалось волнение. Они трогали ее сильнее, чем это могло бы показаться на первый взгляд. Когда он замолчал, она тихо произнесла:
— Я ведь имела в виду не животных.
Обычно, чтобы добраться до дома, Альф пользовался подземкой. В этот раз Криста подвезла его в своем автомобиле. Высаживаясь, он спросил, не хочет ли она зайти к нему. Это был внезапный порыв, который он и сам не смог бы себе объяснить, реакция на необычность ее поведения, почувствованную им чисто интуитивно. Он тут же смутился от непроизвольно вырвавшихся слов и хотел уже сгладить их какой-нибудь банальностью, скажем желанием продемонстрировать ей дивный вид, открывающийся из окна, или новую стереоустановку, но прежде, чем он успел раскрыть рот, Криста согласилась. Она оставила автомобиль на стоянке и двинулась вместе с ним к дому.
Альф не избавился от неуверенности, когда они вошли в квартиру. Однако Криста держалась удивительно легко и непринужденно. По собственной инициативе прошла на кухню, приготовила коктейль — смесь молока и фруктовых соков, ведь Альф не мог позволить себе ни кофе, ни алкоголя. Потом они уселись перед огромным окном во всю стену и принялись разглядывать плоские крыши новых кварталов, выросших вокруг стадиона, — теперь это была целая зрелищная индустрия. Но в тот миг они не думали о спортивных журналах, телеинтервью и рекламных шоу; раскинувшаяся перед ними картина была словно чужая страна, и люди ее населяли совсем чужие — словно кто-то специально соорудил эту дальнюю кулису, чтобы на ее размытом туманом кубистском фоне оттенить яркость и неожиданность происходящего с ними.
Альф никогда раньше не обращал на Кристу внимания, но вовсе не потому, что считал ее непривлекательной, и не потому, что молва сделала ее любовницей директора. Он не интересовался ею точно так же, как не интересовался другими людьми, будучи целиком поглощенным своим делом. Однако нынешним вечером рядом с нею ему было удивительно хорошо, и это поразило его, он словно открыл иное жизненное измерение, прежде ему недоступное. Вечно он рассчитывал только на себя, гордился своей независимостью. Иногда выдерживать дистанцию удавалось с трудом, попадались на его пути надежные парни, такие же искатели приключений, как он, с готовностью протягивающие ему руку дружбы, встречались и женщины, вовсе не собиравшиеся скрывать, что он им нравится. Но Альф упорно избегал всех, расставался без сожаления, порой неожиданно и грубо, стоило ему заметить, что отношения налаживаются и возникает связь, способная ограничить его свободу. Поэтому он предпочитал девиц, промышляющих в окрестностях ракетодромов, — те по крайней мере знали, что требуется мужчине, охотнику или разведчику новых планет, вернувшемуся из дальних галактических странствий, и за что он готов выложить деньги. Это были честные сделки, каждый знал, чего хотел и что мог бы предложить: через несколько часов все было кончено и забыто навсегда, оставалось лишь чувство легкости и свободы.
Теперь же рядом была девушка, ни в чем не похожая на тех, кого он знал прежде. Она была красива и умна, занимала прочное положение в обществе и тем не менее пошла с ним, словно искательница приключений из туристского квартала. Вот она скинула туфли, поджала ноги и слегка склонилась к нему — теперь уже не осталось сомнений в ее намерениях, да она и не пыталась их скрыть. Он среагировал почти автоматически, привлек ее к себе, зарылся лицом в волосы, рукой провел по спине, другой ласково потрепал по щеке и тут заметил в ее поведении нечто странное, непривычное, хотя делала она, в общем, все то же, что и прочие девушки, — то была пронзительная, самозабвенная нежность, чувство это своей силой напугало его, сделало беззащитным и в то же время наполнило неведомым счастьем. Словно он знал эту девушку с незапамятных времен и она любила его — теперь он знал это наверняка — истинной, жаркой, отчаянной и безответной любовью. Неужели это Криста, с неподвижным кукольным личиком, холодная и неприступная красавица из свиты современного императора, игравшего, как и в старину, судьбами людскими? Она вдруг обрела плоть и кровь, сбросила маску, обнажила иное свое, неведомое «я» — устремленное к людям, способное переживать, уязвимое. И тут его поразило как гром открытие: ему ведь тоже достало нескольких минут, чтоб покачнулись надежнейшие его устои, он уязвим точно так же, как остальные, подвержен влиянию, лишен силы воли… Он резко поднялся и сказал:
— Завтра бой с пауком-рогоносцем. Прежде с ним был лишь один поединок, я должен проглядеть его в записи.
— Я не помешаю, если пока побуду здесь?
— Ну, если тебе так хочется, — холодно ответил Альф. Он поставил видеокассету, сдвинул вбок штору на большом настенном экране. Нажал кнопку, и прозрачное стекло огромного окна немедленно окрасилось в коричневый цвет. В комнате стало сумеречно, как будто на улице внезапно разразилась гроза.
А затем на экране начался поединок — в натуральную величину, стерео, словно сидишь на трибуне для самых почетных гостей. Альф вновь обрел обычную свою собранность, теперь он фиксировал каждое движение человека и животного. Высокий светловолосый мужчина двигался по арене уверенно и ловко. Даже Альф заметил, что чем-то он походил на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});