Зловонное дыхание паука вывело его из сомнамбулического состояния, зловонное, вызывающее омерзение дыхание против воли вернуло его в чудовищную, немыслимую реальность. Он словно очнулся, и очень вовремя, — прямо перед ним показалась сетчатка красноватых глаз, ряд внушающих ужас резцов, служащих для раздирания пищи, теперь эти резцы готовились отхватить кусок его плоти. Он собрал все силы и рывком откатился в сторону; на том месте, где он только что лежал, взметнулся песок.
Альф вскочил. Паук чуть дал назад и теперь надвигался снова. И тут Альф по-настоящему ощутил боль в боку, нехватку воздуха в легких, слабость в ногах…
Паук снова навис над ним, и уже не было времени приготовить мачете, только отпрыгнуть подальше, на безопасное расстояние. Но рог вновь зацепил его, на сей раз от удара безжизненно повисла рука. Он уронил огнемет.
Альф чувствовал, что силы покидают его. Однако гораздо большим потрясением стало открытие, что ему страшно. Ощущение это было столь внове, что на мгновение он отвлекся, углубился в собственные ощущения — леденящий, парализующий холод сковал желудок, растекся по всему телу… Движения стали медленнее и давались с трудом, словно он передвигался в тяжелой вязкой жидкости. Невольно он взглянул на трибуны, но люди, вскочившие там с мест, не имели человеческих лиц, да и помочь ничем не могли.
Он все еще пытался отражать паучьи удары, время от времени даже попадал в цель мачете или кнутом. Но удары эти словно не оказывали на животное действия. Сопротивляясь уже больше по инерции, он все еще пытался понять причину собственного поражения. Вспомнил вчерашний вечер, вспомнил, как на мгновение изменил собственным принципам, возможно, это расплата надвигалась сейчас на него. Криста… Не она ли заразила его страхом? Ее предостережения, ее опасения… вновь его настиг удар рога, он упал на колени — силы окончательно покинули его.
Перед глазами встал вчерашний видеофильм. И, скрежеща от отчаяния зубами, в последний момент он понял, что с ним сейчас произойдет то же самое. Он будет умирать долгой, мучительной смертью — как животное.
Рев беснующейся толпы гасили звукоизолирующие стены, но громкоговорители воспроизводили его, хотя и на малой громкости, — звуковое сопровождение разыгрывавшегося внизу зрелища.
Директор сидел перед видеоэкраном, демонстрировавшим арену сверху. На стекле нанесена была красная координатная сетка. Рядом сидела Криста, держа руку на клавишах автоматического управления.
— Объект на В7. Ответный удар. Реакция полторы секунды. Объект на В8, Д9… Вот так хорошо!
Пальцы Кристы словно играли на диковинном музыкальном инструменте. Со своего места она могла видеть, что происходит на экране, но для нее это было необязательно.
— Объект на Д7, Д8… Реакция секунда. Сошлись… Отлично сопротивляется, не так ли? — спросил директор.
Криста чуть заметно кивнула.
— Объект на Е4, Е5, Г6, Г7… удар отведен — удар — контрудар!
Лицо у девушки дрогнуло. Она медлила.
— Контрудар! — крикнул директор. — Ты что, не слышишь?
Она нажала клавишу. Крик ужаса, вырвавшийся одновременно из сотен тысяч глоток, заставил завибрировать громкоговоритель.
— Реакция полсекунды!
Криста сняла руки с клавиш.
— Ты что задумал? Это всего четвертый его бой! Ты же хотел…
Шеф на мгновение оторвался от экрана.
— Тебе ведь он безразличен, не так ли?
Девушка кивнула.
— Тогда давай! — скомандовал он. — Г3, Г2… Парировано — контрудар!
Директор смотрел на экран, чего-то дожидаясь…
— Зачем ты это делаешь? — спросила Криста.
— А почему бы нет? — ответил Гебли. — Слишком быстро начал завоевывать популярность, вот и созрел. Обычно ты не столь щепетильна!
— Дай ему шанс! — попросила Криста.
— Как ты себе это представляешь? Мне что, прервать бой?
— Только один шанс, — повторила Криста. — Пусть он просто сражается на равных. Зачем ты вмешиваешься? Он ведь и так скоро погибнет!
— Ты с ума сошла! Зачем, по-твоему, мы вживляем зверью электроды? Зачем сложнейшая система дистанционного управления? Направленные антенны и передатчик? Тогда нам лучше просто устраивать бой быков. — Он ударил кулаком по пульту. — Неужели ты до сих пор не поняла: идея, что принесла нам невиданный успех, — инсценировка. Нужно готовить поединки, планировать их заранее, чтоб зрелище было максимальной напряженности, чтобы дух захватывало!
— Неужели это необходимо? — спросила Криста. — Ты ведь давно на самом верху, никто не может лишить тебя могущества. Даже если ты откажешься от дистанционного управления!
— А тотализатор? Ты забыла, что поступления от тотализатора дают большую часть прибыли? А теперь наконец возьми себя в руки! Объект на Г5, прыжок на В2… Атака!
Девушка не шевельнулась.
Шеф пристально взглянул на нее.
— Он ведь тебе безразличен, да?
Девушка кивнула.
— Тогда вперед. И так слишком затянули! Объект на В1. Атака!
Девушка сидела не двигаясь. Мужчина свирепо улыбнулся.
— Пусти-ка меня за пульт. Задача тебе не по плечу!
Криста встала. Теперь она смотрела из огромного окна вниз на арену. Там на песке лежал человек, а прямо над ним с поднятым рогом стояло чудовище. Девушка направилась в глубь комнаты, но потом метнулась к пульту и быстро нажала клавишу. Вскрик многотысячной толпы вновь сотряс динамик. Директор смотрел на экран. Там две точки сошлись теперь в одну. Взгляд девушки был пуст, она смотрела в неведомое. Зрелище кончилось.
Примечания
1
Первый сборник произведений писателя «Игрек минус» выпустило в 1986 году издательство «Мир».
2
Anatomy of Wonder. A Critical Guide to Science Fiction (Ed. by Neil Barren). Third Edition. New York & London, 1987, p. 379.
3
Нужно иметь в виду, что в немецкоязычной литературной критике это и так достаточно емкое слово трактуется еще более широко, чем, скажем, в критике англоязычной: это вообще любая рациональная, то есть не обязательно отягощенная научно-фантастической «машинерией» модель будущего.
4
Подробнее об этом см.: Гаков Вл., Бабенко В. Холод прошлого//Наука и религия. 1987. № 8–9.
5
Грязь, аморальность, распущенность (нем.) — термин нацистской пропаганды, применявшийся в оценке литературы и искусства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
