Она посмотрела на Крецию, мирно сопящую на соседней кушетке, и покачала головой.
— Доктор весь день не отходила от тебя, Грегор.
— Знаю.
— Она ведь больше, чем просто старый друг?
— Да, Медея.
— Опять эти твои тайны.
— Да.
— Ты никогда не рассказывал мне о ней.
— Я никому не рассказывал. Креция Бершильд заслужила покой.
Медея посмотрела на меня в упор.
— А тебе не кажется, что и Грегор Эйзенхорн заслужил покой? Ты можешь быть сколь угодно великим и ужасным инквизитором и все такое прочее, но, помимо этого, ты — человек. У тебя же есть жизнь и кроме этой чертовой работы.
Я подумал над ее словами. И, к сожалению, не смог с ними согласиться.
— Но теперь вы снова вместе. Ты и наш добрый доктор.
— Я возродил дружбу, которую не имел права обрывать.
— Да, точно. Возродил. — Она сделала удивительно непристойный, но красноречивый жест.
Если бы я мог, то непременно бы улыбнулся.
— У тебя есть ко мне еще что-нибудь, или ты пришла только для того, чтобы развлекать меня своими вульгарными выходками?
— Да, есть еще кое-что. Что мы будем делать, когда доберемся до места?
Новая Гевея представляла собой скопление пирамид-ульев, нависших над дельтой реки Санас, огни которых показались вдали еще за час до прибытия поезда.
Трансатенатский экспресс с грохотом и свистом вкатился в главный терминал вокзала за две минуты до полуночи. Я поспешил выйти одним из первых, прошел по просторному залу под аркой стеклянного свода и направился к офису Гильдии Астропатика, расположенному возле товарной станции.
Получив доступ к «Эгиде», я прочитал ответ Нейла. Он соглашался, что все это напоминает неприятности на Иичан, и проклинал имя Садии. Еще он сообщал, что будет ждать меня в полдень в «Салоне Энтилауля», баре, расположенном в четвертом улье на шестидесятом уровне, и что «Каукус» уже готов к отлету.
Я устало просмотрел сообщение и перевел взгляд на астропата:
— Ответ из трех слов. «Шип Розы поднимается». Отправляйте.
На следующий день, за несколько минут до полудня, я зашел в «Салон Энтипауля». Стены прямоугольного помещения пересекали многочисленные переплетения алюминиевых труб. В размалеванные краской из баллончиков фанерные перекрытия были искусно вмонтированы цепочки ламп, мигавших в такт грохочущему пунду. Андеграунд. Заведение должно было казаться крутым и опасным, но все это оказалось подделкой. Клерки среднего уровня приходили сюда пообедать или выпить после работы, а студенты Администратума назначали любовные свидания девушкам из лиги логостикаторов. Здесь отмечались продвижения по службе и отставки, а также устраивались шумные попойки по случаю дней рождения. Я бывал в настоящих барах для твистов и слушал подлинный пунд. Ничего общего.
Я закутался в накидку Эмоса, пониже натянул капюшон и надел дыхательную маску, позаимствованную в экспрессе. Мне хотелось выглядеть как какой-нибудь техноадепт, пришедший пообедать, или механик, ускользнувший с работы, чтобы повидаться со своей девушкой.
В этот час народу в заведении почти не было. Скучающий бармен полировал бокалы за узкой стойкой, а у двери в кухню болтали одетые в униформу официантки. Обе держали свои стеклянные подносы словно щиты арбитров.
С полдюжины посетителей сидели в отдельных кабинках. Мое внимание привлекла фигура, закутанная в длинный плащ. Человек в одиночестве склонился над стаканом, повернувшись спиной к двери.
Я присел за один из центральных столиков. Подошла официантка. От нее несло обскурой, а брови были подведены так высоко, что глаза казались неестественно огромными.
— Что будете пить?
— Двойной зерновой тандерей во льду.
— Без проблем, — развернувшись, бросила девица. Музыка не стихала ни на секунду. Официантка вернулась довольно быстро, неся на подносе единственный стакан, сделанный из замороженного под высоким давлением льда. Девица взяла стакан щипцами и поставила его передо мной.
— Сдачи не надо, — пробормотал я и подбросил монетку.
— Была бы то сдача. — Усмехнувшись, она ловко поймала монетку и засеменила прочь, вихляя той частью своего тела, которой ей вихлять определенно не стоило.
Я не притрагивался к напитку. Лед постепенно таял, и по столу начала растекаться маслянистая жидкость.
Человек, закутанный в плащ, поднялся и подошел ко мне.
— Шип Розы?
Я поднял глаза.
— Он самый.
Незнакомец сбросил плащ. Резкие черты лица, длинные прямые черные волосы, подведенные глаза мерцали нефритом.
Ничего общего с Гарлоном Нейлом. Это была Марла Таррай.
Она села напротив, залпом опрокинула мою выпивку и слизнула капли со своих длинных пальцев.
— Мы знали, что рано или поздно доберемся до вас.
— Догадываюсь. А кто это «мы»?
Остальные посетители бара поднялись и пересели за ближайшие к нам столики. Марла Таррай щелкнула пальцами, и все они откинули полы одежды, демонстрируя пистолеты. Она щелкнула снова, и оружие исчезло.
— Значит, это западня?
— Конечно.
— И сообщения были не от Нейла?
— Очевидно.
— Вы взломали глоссию?
— Правда, мы умные?
Я откинулся на спинку стула.
— И как вам это удалось?
— Мистер Эйзенхорн, неужели вас это интересует прямо сейчас?
— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Особенно учитывая, что вы взяли меня тепленьким. Вокруг эти проклятые вессоринцы. Я умру, не успев подняться со стула. Так что и вреда причинить не смогу.
— Думаю, вы уже сами обо всем догадались, — сказала она, улыбаясь.
Я почувствовал, как ее мощное сознание пытается проникнуть в мой мозг.
— Йекуда Вэнс.
— Верно, мистер Эйзенхорн. Ваш астропат оказался нам весьма полезен. У него правильные взгляды на жизнь. А янычары превосходят всех прочих в умении убеждать. Вэнс отправлял вам сообщения, притворяясь Нейлом. Он знал глоссию.
Она снова попыталась проникнуть в мое сознание.
— Вы используете защитные методики, — произнесла она, мрачнея.
— Конечно. Да и вы на моем месте поступили бы так же. Впрочем, должен признаться, я разочарован. Я надеялся, что Понтиус сам придет сюда. В конце концов, это ведь западня. Последнее стояние Эйзенхорна. Он мог бы проявить учтивость и появиться здесь, чтобы посмотреть, как я умру.
— Понтиус занят другим делом, — бросила она и только потом поняла, что прокололась.
— Благодарю за подтверждение моих догадок, — спокойно кивнул я.
— Ублюдок! — зарычала Таррай. — Какая тебе с этого польза? Ты уже покойник!
— Так и есть. Я уже покойник!
Она замерла в нерешительности, а янычары уже вскочили и повыхватывали оружие, не обращая внимания на визжащих официанток. Бармен нырнул под стойку.
Марла Таррай медленно протянула руку и содрала с моего лица дыхательную маску.
— Этрик? — Ее нефритовые глаза широко распахнулись.
— Да, — ответил я.
Нас разделяло около трех километров. Я сидел в снятой накануне комнате и обливался потом, концентрируя свою Волю и направляя ее через рунный посох в тело клансэра Этрика.
Таррай отпрыгнула, роняя стул.
— Проклятие! — завопила она. — Он раскусил нас! Раскусил! Но откуда он узнал?
— Йекуда мог прикидываться Нейлом, отправляя сообщения на глоссии, но Вэнс не знал того, что было известно Гарлону. Мы сражались с Садией на Лете Одиннадцать, а не на Иичане, — произнес я, шевеля губами Этрика.
Марла Таррай выхватила плазменный пистолет и выстрелила Этрику в грудь. Бессоринцы открыли огонь из автоматического оружия и лазерных карабинов.
Пока мою марионетку разрывало на части, я высвободил вихрь варпа, который уже давно вызвал и удерживал в своем сознании.
Он вылился из растерзанного тела Этрика и загулял ураганом, уничтожая янычаров, «Салон Энтипауля» и все вокруг в пределах пятидесяти метров.
Тело Марлы Таррай распалось на атомы. В последние миллисекунды жизни ее ментальные барьеры рухнули, и я получил четкий отпечаток сознания могущественного псайкера. Не всего, конечно, но и этого оказалось достаточно.
Достаточно, чтобы понять: я только что уничтожил дочь Понтиуса Гло.
Глава 15
СВЯТИЛИЩЕ, КАТАРСИС И ФИШИГ
ТЕХТ УЙН САХ
ПРОМОДИ
Пятнадцать дней спустя мы были уже далеко от Новой Гевеи, да и от самой Гудрун тоже. На какое-то время я избежал когтей Ханджара Острого.
Утром, перед встречей моей марионетки с Марлой Таррай, мы с Эмосом зафрахтовали легкий лихтер под называнием «Дух Уайстена» и к вечеру уже оставили планету. Через пять с половиной дней в окрестностях Кито мы встретились с «Иссином».
Мой старый друг, Тобиус Максилла, эксцентричный владелец быстроходного торгового судна «Иссин», без промедления откликнулся на кодовое слово глоссии «Санктум». Ему пришлось прервать путешествие по Геликану, развернуться и взять курс на Гудрун. Тобиус никогда официально не привлекался к моим расследованиям, однако являлся давним и надежным союзником и неоднократно предоставлял свой корабль к моим услугам.
