Мы вернулись за стол, и я налил себе и девушке чаю – все остальные мои подчинённые были по-прежнему заняты истреблением пельменей. Потом открыл консервную банку со сгущёнными сливками – молоко уже закончилось, но некоторый запас его и других молочных (как, разумеется, и всех остальных) консервов имелся ещё в ледяном складе нашего холма. Одной банки нам хватило ненадолго, и моя помощница через несколько минут вопросительно глянула на меня – я незамедлительно потянулся за второй банкой.
– Кстати, Николай Александрович, почему вы не целуете меня в губы? – тихо спросила Наташа, придвинувшись совсем близко. – Нет желания?
– Голову стараюсь по возможности сохранить на месте, моя милая помощница, – тоже тихо отозвался я. – И без того от вас кругом идёт…
Ответом девчонка, похоже, осталась довольна – радостно улыбнулась и легко пожала кончиками пальцев моё запястье. Через несколько минут, когда настало время убирать со стола и мыть посуду, я вышел на носовую платформу и постоял несколько минут, разглядывая поросшие какими-то зелёными лесными космами довольно умеренной высоты берега. Мы двигались уже в зоне широколиственных лесов, постепенно приближаясь к месту постройки «Дредноута», ширина реки здесь не превышала пятнадцати – двадцати метров, а течение заметно усилилось, и теперь мы делали лишь чуть больше одного узла. А ещё стало заметно прохладней, хотя температура пока и держалась в зоне комфорта (от девятнадцати до двадцати четырёх градусов тепла), но всё заметнее становился северный ветерок, а тёмно-синее небо всё чаще застилала лёгкая дымка, сквозь которую теперь куда более умеренно грел оранжевый Агни. На площадку вышел мой заместитель – чтобы не мешать уборке, которой командовала Наташа, и постоял молча несколько минут рядом со мной, тоже разглядывая заросшие берега – песчаные пляжи не попадались уже несколько километров.
– Как думаете, Николай Александрович, – наконец заговорил он. – Долго ещё сможем оставаться на плоту?
– Пока не застрянем, Иван Ильич, – отозвался я, оглядываясь на шум в «кубрике» – кто-то опрокинул котелок с остатками чая, но, кажется всё обошлось благополучно. – Рассчитываю, что это случится километров за сто – сто пятьдесят до цели.
– А когда течение станет слишком сильным? – осторожно спросил Огнев. – Это ведь будет уже через пару дней…
– Двинемся на лебёдках, – ответил я и даже поморщился, представив себе эту картину. – Не самый лучший, конечно, способ плавания, но рассчитываю, что он даст нам возможность дополнительно продвинуться километров на сорок-пятьдесят за три-четыре дня.
Поговорив с заместителем ещё несколько минут и обсудив наши хозяйственные дела, я отправился в свою «каюту», намереваясь лечь спать пораньше, чтобы не накапливать усталость, как это случалось со мной за всё время, проведённое в экспедиции, уже неоднократно.
XIII
За время «ночного» сна мы миновали ту самую поляну, где был год назад построен «Дредноут», и мне так и не удалось больше взглянуть на это место. Когда плот сделал обычную остановку вблизи пляжа правого берега (песчаные береговые полосы теперь встречались всё реже), я, после занятий йогой на крыше сруба, сделал неплохую пробежку на пару с Адмиралом, а потом чуть больше получаса поработал с техникой ударов (был день малой нагрузки). Вернувшись на наш плавучий дом и дождавшись, когда дежуривший в этот час у мотора Сергей заведёт «Вихрь», я повысил обороты двигателя примерно до трёх с половиной тысяч – скорее, чисто с психологической целью, потому что на скорости это заметно не сказалась (хотя, возможно, прибавило с полкилометра в час), зато расход топлива возрос куда заметнее: до десяти литров в час. Впрочем, мне это не внушало особого беспокойства – запас горючей смеси был так значителен, что нам, похоже, было не сжечь и половины его до конца водного пути. Оставив свой арсенал, в котором я почти всегда проводил большую часть тренировки (во время занятий йогой складывал рядом), и сбросив спортивный костюм, я вышел в проход и едва не столкнулся с Наташей, которая дожидалась меня: была уже в купальнике и успела прибрать волосы. Шагнув назад в свою «каюту», я захватил готовый халат и через пару секунд набросил его на обнажённые плечи девушки.
– Кажется, вам понравилось, Николай Александрович одевать любимую девушку в собственные изделия! – рассмеялась моя помощница, примеряя халат. – Здорово! Тепло и удобно! Но, очень длинный…
– Оказалось, что это весьма увлекательное занятие! – улыбнулся я. – Что касается длины, то здесь уже не время и не место…
Вода была заметно холоднее, чем накануне, и моя спутница выдержала лишь пару минут, а потом попросилась обратно на плот – без моей помощи ей было не выбраться. Когда мы поднялись на платформу, я помог девушке накинуть халат, и мы направились к нашим каютам. Меня задержал выглянувший в бортовой проход Володя и спросил, что готовить на обед. Я распорядился сварить гречневую кашу и добавить готовый печёночный фарш, залитый жиром в стальной фляге.
– Николай Александрович! – окликнула меня вдруг девушка, когда я уже шагнул за порог своего помещения.
– Да, Наташа, – остановился я и отметил, что ярко-голубой халат очень идёт к её глазам, а потом улыбнулся и добавил. – Мне показалось, что вы вдруг захотели задать очень серьёзный вопрос…
– Очень… – чуть задумчиво отозвалась она, помедлила немного и спросила. – Тяжело расставаться, Николай Александрович, с любимыми? – А вы как думаете, Наташа? – внимательно смотря на собеседницу, негромко проговорил я.
– Мне кажется, Николай Александрович, я просто не вынесу ещё одного расставания… – тихо сказала девушка. – Если что-то вдруг у нас окажется не так… Даже подумать страшно!
– Не надо думать об этом, Наташа, – задумчиво глядя на свою помощницу, произнёс я. – А главное – никогда не спешить с выводами и особенно с поступками. И ни в коем случае не совершать того, чего уже нельзя исправить! Даже если душа рвётся на части, а земля уходит из под ног!
– Вы не из тех, кто предаёт или бросает… – также тихо проговорила моя собеседниц. – Но, как вы говорили, бывают ещё и обстоятельства…
– На обстоятельства можно ссылаться только до того, как отношения перешли в психологическую зависимость и стали неотъемлемой частью жизни, – отозвался я, чуть отступая назад, чтобы дать место Адмиралу, намеревавшемуся расположиться в проходе. – Если это уже произошло, то необходимо преодолевать любые трудности, чтобы не страдать все оставшиеся дни. Смерть, увы, ещё не самое страшное, что может случиться в нашей жизни…
– Спасибо, Николай Александрович! – чуть улыбнулась девчонка, осторожно переступила через Адмирала и несколько раз чмокнула меня в щёку. – Потом мы ещё поговорим об этом… Хорошо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
