Нет, я имел в виду брюнетку, Диану Кливз.
— Прекрасно помню, — отозвался Пуаро. — Думаю, любой другой на моем месте тоже бы не забыл.
— Настоящий чертенок! — взорвался вдруг Барлинг. — Заморочила голову всем мужчинам на двадцать миль в округе. Рано или поздно она доиграется, и кто-нибудь прибьет ее за эти штучки.
Он вытащил платок и утер лоб, совершенно не замечая изучающего взгляда своего собеседника.
— И эта юная леди…
— Приемная дочь Личэма Роше. Собственных детей у них не было — страшное разочарование. Тогда они удочерили Диану — она приходилась им то ли племянницей, то ли еще кем. Хьюберт души в ней не чаял, только что не молился на нее.
— И, надо полагать, мысль о ее замужестве пришлась бы ему совсем не по вкусу? — предположил Пуаро.
— Отчего же? При условии, что брак был бы удачным.
— То есть, мосье, с вами? Барлинг вздрогнул и покраснел.
— Я не говорил ничего подобного…
— Mais, non, mais, non![1814] Ничего подобного вы не говорили. Но ведь думали, не так ли?
— Да, я люблю ее. Личэм Роше знал это и одобрял. Это соответствовало его планам на ее будущее.
— А планам мадемуазель?
— Я же сказал, что это дьявол во плоти.
— Понимаю. Мадемуазель обожает развлекаться за чужой счет, не так ли? Но капитан Маршалл, он-то здесь при чем?
— Ну, их часто видели вместе. Пошли разговоры. Хотя, сомневаюсь, чтобы там было что-то серьезное. Очередной скальп в ее коллекцию, и только.
Пуаро кивнул.
— Но, если все же допустить наличие чего-то серьезного, это может объяснить, почему мистер Личэм Роше действовал осторожно.
— Да поймите же вы наконец, что нет ни малейших оснований подозревать капитана Маршалла в растрате!
— Oh, parfaitement, parfaitement![1815] Возможно, дело всего-навсего в чеке, подделанном кем-то из домашних. Вот, к примеру, юный Дэйлхаус… Он, собственно, кто?
— Племянник.
— И, соответственно, наследник?
— Он сын сестры. Разумеется, он может взять его имя — других Личэмов Роше не осталось.
— Понятно.
— Собственно говоря, здесь ограничений не существует, до сих пор имение переходило к старшему сыну только потому, что таковой был. В данном же случае мне всегда представлялось, что Личэм Роше оставит жене право на пожизненное владение имением с последующей передачей его Дианге. Это, конечно, если он одобрит ее замужество. Тогда ее муж мог бы взять фамилию.
— Понимаю, — кивнул Пуаро. — Что ж, мосье, вы были очень добры и сильно помогли мне. Могу ли я просить вас еще об одном одолжении? Объясните миссис Личэм Роше все, что я рассказал вам, и узнайте, не может ли она уделить мне минутку?
Вскоре — и скорее, чем это представлялось Пуаро возможным, — открылась дверь, и появившаяся миссис Личэм Роше проплыла к креслу.
— Барлинг все объяснил мне, — сказала она. — Разумеется, скандал недопустим. И все же, я думаю, это судьба. Ведь правда? Зеркало и вообще…
— Comment — зеркало?
— Я сразу это заметила. Разбитое зеркало… Мертвый Хьюберт… Между ними была мистическая связь. Разумеется, это проклятие. Полагаю, почти в каждом древнем роду есть свое проклятие. Хьюберт всегда был таким странным… А последнее время даже более, чем обычно.
— Простите мне подобный вопрос, мадам, но нет ли у вас каких-либо денежных затруднений?
— Затруднений? Как-то не задумывалась об этом.
— Знаете, мадам, говорят, тому, кто не задумывается о деньгах, их нужно особенно много.
Он позволил себе деликатный смешок, оставшийся без ответа. Взгляд миссис Личэм Роше блуждал где-то очень далеко.
— Что ж, благодарю вас, мадам, — поспешно завершил Пуаро беседу.
Потом он позвонил, и через минуту явился Дигби.
— Попрошу вас ответить на несколько вопросов, — сказал Пуаро. — Я частный детектив. Ваш хозяин нанял меня еще при жизни.
— Детектив! — выдохнул дворецкий. — Но зачем?
— Потрудитесь отвечать на мои вопросы. Расскажите о выстреле.
Дигби рассказал.
— Итак, в тот момент в холле вас было четверо? — переспросил Пуаро.
— Да, сэр. Мистер Дэйлхаус, мисс Эшби и мистер Кин.
— А где были остальные?
— Остальные, сэр?
— Ну да: миссис Личэм Роше, мисс Кливз и мистер Барлинг.
— Миссис Личэм Роше и мистер Барлинг спустились позже, сэр.
— А мисс Кливз?
— Мне думается, сэр, мисс Кливз находилась в гостиной.
Пуаро задал еще несколько вопросов и отпустил дворецкого с напутствием пригласить мисс Кливз.
Та явилась незамедлительно, и Пуаро смог рассмотреть ее уже в свете откровений мистера Барлинга. В белом атласном платье с приколотой к плечу розой она была решительно прекрасна.
Внимательно наблюдая за девушкой, Пуаро объяснил ей причину своего появления в Личэм Клоуз, однако, кроме вполне естественного удивления, он не обнаружил на ее лице никаких признаков беспокойства. О Маршалле она говорила равнодушно, хоть и тепло, и только упоминание о Барлинге заставило ее оживиться.
— Этот человек мошенник, — резко заявила она. — Я говорила отцу, но он и слышать ничего не хотел, упорно продолжая препоручать свои деньги заботам этого сомнительного господина.
— Мадемуазель… вам жаль вашего отца? Она пристально взглянула на Пуаро.
— Конечно. Просто современная молодежь, мосье, не любит показывать своих чувств. Но старика я любила. Хотя, наверное, так для него даже лучше.
— Лучше?
— Да. Не сегодня-завтра его все равно посадили бы под замок. В нем стремительно росло убеждение, что последний из Личэмов Роше поистине наделен Божьей благодатью.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Понимаю, понимаю, явные признаки умственного расстройства. Кстати, какая очаровательная у вас сумочка! Позвольте взглянуть. Эти шелковые розочки… прелестно! Так о чем я? Ах да, вы слышали выстрел?
— Да, только я думала, это машина, или кто-то охотится, или что-то еще.
— Вы находились тогда в гостиной?
— Нет, я была в саду.
— Понятно. Благодарю вас, мадемуазель. Что, если следующим пригласить мистера Кина?
— Джеффри? Я пришлю его вам. Кин держался настороженно, но был явно заинтересован.
— Мистер Барлинг рассказал мне, почему вы здесь. Не представляю, что такого полезного я могу рассказать, но, если все же могу…
— Меня интересует только одна вещь, мосье Кин, — прервал его Пуаро. — А именно, та, которую вы подняли с пола, когда мы подошли к дверям кабинета.
— Я… — Кин вскочил было с кресла, но тут же уселся обратно.
— Не понимаю, о чем вы, — равнодушно сказал он.
— Думаю, понимаете, мосье. Вы шли за мной, я знаю, но один мой знакомый говорит, что у меня есть глаза на затылке. Вы подобрали что-то с пола и положили это в правый карман своего пиджака.
Повисла пауза. На приятном лице Кина отчетливо проступила растерянность. Наконец он решился.
— Выбирайте, мосье Пуаро, — предложил он, наклоняясь к столу и выворачивая из кармана мундштук, носовой платок, крохотный шелковый бутон розы и
