же рассказывали, что спешили вниз, думая, будто слышали второй гонг. Он оглядел собравшихся.
— Вы не понимаете, что это значит? — изумленно вскричал он. — Не понимаете. Да смотрите же! Смотрите! Он подскочил к креслу.
— Вы помните, в каком положении мы нашли тело? Мосье Личэм Роше сидел не за столом, а боком к нему — лицом к окну. Нежели в этой позе он собирался свести счеты с жизнью? Jamais, jamais![1818] Вы пишете последнее «прости» на листе бумаги, открываете ящик стола, достаете пистолет, подносите его к виску и спускаете курок. Вот так совершают самоубийство! А теперь смотрите, как совершают убийство. Жертва сидит за столом, убийца стоит рядом и что-то рассказывает. Рассказ прерывается выстрелом. Куда, в этом случае, попадает пуля?
Он сделал паузу.
— Пройдя навылет, она попадает в дверь, и — если та открыта — в гонг, находящийся напротив нее.
Ага! Я вижу, вы начинаете понимать! Это и был первый гонг, который слышала только мадемуазель, комната которой расположена рядом с кабинетом.
Что же делает убийца дальше? Он запирает дверь на ключ, кладет его в карман покойного, разворачивает кресло, оставляет отпечатки мосье Роше на пистолете, кладет его рядом, и — заключительный штрих — разбивает зеркало. В общем, инсценирует самоубийство. Дальше выпрыгивает через окно в сад, запирая его за собой известным уже вам способом, и не по траве, а по клумбе, где следы легко сровнять, проходит на садовую дорожку, которая приводит его к дому. В двенадцать минут девятого он заходит в пустующую на тот момент гостиную, стреляет из револьвера в открытое окно и спешит в холл. Полагаю, вы так поступили, мосье Кин?
Секретарь, широко раскрыв глаза, смотрел, как Пуаро медленно подходит к нему. Затем, издав странный горловой звук, он рухнул на пол.
— Красноречивый ответ, — заметил Пуаро. — Мосье Маршалл, не откажитесь позвонить в полицию. Он склонился над распростертым телом.
— Думаю, именно в таком виде он их и встретит.
— Джеффри Кин, — выдохнула Диана. — Но зачем?
— Полагаю, как у секретаря у него были определенные возможности: счета, чеки… Но что-то возбудило подозрения мосье Личэма Роше. Он обратился ко мне.
— Но почему к вам? Почему не в полицию?
— Думаю, мадемуазель, ответ вам известен. Когда мосье начал догадываться, что между вами и капитаном Маршаллом что-то происходит, вы попытались отвлечь его внимание, отчаянно флиртуя с Джеффри Кином. Полно же, зачем отрицать!
Узнав о моем скором приезде, мосье Кин срочно принимает меры. Его план основывается на том, чтобы создать видимость того, что самоубийство произошло в восемь двенадцать, то есть в тот момент, когда у него было стопроцентное алиби. Единственная опасность — пуля, которая должна была лежать где-то возле гонга и которую у него не было времени найти. Он делает это, когда мы все идем к кабинету. Он уверен, что в такой напряженный момент это пройдет незамеченным. Но я-то, я замечаю все! Позднее я спрашиваю его, что он в тот момент поднял с пола. После секундного замешательства он пытается разыграть передо мной комедию! Пытается убедить меня, что поднял маленький шелковый бутон розы с сумочки мадемуазель Дианы. Изображает рыцаря, защищающего даму своего сердца! Причем изображает это так убедительно, что, если бы не астры…
— Не понимаю: они-то здесь при чем?
— Не понимаете? Но как же: на клумбе было всего четыре отпечатка ваших туфель, а, срезая цветы, вы должны были оставить их много больше! Следовательно, после того, как вы срезали цветы к ужину, и до того, как снова вернулись сорвать розовый бутон, кто-то побывал там и привел клумбу в порядок. И это не был садовник — все садовники оканчивают работу до семи. Следовательно, это был убийца — а значит, убийство было совершено до того, как прозвучал выстрел.
— Но почему же никто не слышал первого выстрела? — спросил Гарри.
— Глушитель. И глушитель и пистолет, скорее всего, будут обнаружены в ближайшем кустарнике.
— Но какой риск!
— Напротив! Все были наверху — одевались к ужину. Момент был выбран очень удачно. Единственным неприятным для убийцы штрихом была пуля, но и это, как он думал, пройдет для него без осложнений.
Пуаро показал собравшимся пулю.
— Он кинул ее под зеркало, в то время как мы с мистером Дэйлхаусом осматривали окно.
— О, Господи! — Диана порывисто развернулась к Маршаллу. — Давай уедем, Джон, забери меня отсюда. Барлинг кашлянул.
— Но, дорогая, вспомните об условиях завещания…
— Мне все равно! — воскликнула девушка. — Если понадобится, буду рисовать мелками на асфальте.
— Ну, до этого не дойдет, Ди, — сказал Гарри. — Поделим все поровну. Что же ты думаешь, я смогу пользоваться тем, что у дяди под конец появились такие сумасшедшие желания.
Внезапно миссис Личэм Роше с громким восклицанием вскочила с кресла.
— Мосье Пуаро, зеркало! Он… он ведь нарочно его разбил?
— Да, мадам.
— О! — Ее взгляд затуманился. — Но ведь это к несчастью.
— Думаю, у мосье Кина будет достаточно возможностей убедиться в этом, согласился Пуаро.
Желтый ирис
Эркюль Пуаро вытянул ноги поближе к встроенному в стену электрическому радиатору. Вид докрасна раскаленных параллельных спиралей радовал глаз Пуаро, во всем любившего симметрию и порядок.
— Пламя горящих углей, — размышлял он, — всегда хаотично. Симметрия в нем совершенно недостижима.
Раздался телефонный звонок. Пуаро встал и невольно взглянул на часы. Было около половины двенадцатого. Кто бы мог звонить в такой поздний час? Наверное, кто-то просто ошибся номером.
— Хотя, возможно, — вполголоса рассуждал Пуаро, насмешливо улыбаясь, обнаружен труп миллионера… газетного магната… в библиотеке собственной загородной виллы… с пятнистой орхидеей в левой руке… и приколотой к груди страницей из поваренной книги.
Продолжая улыбаться эксцентричности своего предположения, Пуаро снял трубку. Сразу послышался голос — слабый приглушенный женский голос, — в котором, однако, чувствовались настойчивость и отчаяние.
— Это мосье Пуаро? Мосье Эркюль Пуаро?
— Да, я слушаю.
— Мосье Пуаро… не смогли бы вы прийти? И немедленно! Немедленно… Я в опасности… в ужасной опасности… я это знаю…
— Кто вы? — отрывисто спросил Пуаро. — Откуда вы звоните?
— Немедленно… — голос прозвучал еще тише, но с еще большей настойчивостью. — Это вопрос жизни или смерти… «Jardin des Cygnes»[1819]… Немедленно… Стол с желтыми ирисами…
Наступила пауза. Затем послышался странный, короткий вздох… Связь прервалась…
Эркюль Пуаро повесил трубку. Вид у него был озадаченный.
— Странная какая-то история. Очень странная, — процедил он сквозь зубы.
* * *
Когда он вошел в ресторан «Jardin des Cygnes», ему навстречу поспешил тучный Луиджи.
— Buona sera,[1820] мосье Пуаро! Желаете столик? Да?
— Нет-нет, мой
