— Ей не менее сорока трех?
— Почти, — ответил Уиллоус.
— Вот я и смотрю, оригинальная окраска и двигатель большой, надежный.
— Верно.
— Скорость, если не секрет?
— Громадная, — ответил уклончиво Уиллоус.
Сторож еще раз улыбнулся, показав при этом зубы, и лицо его слегка перекосилось. Уиллоус увидел, что щека сторожа от виска до подбородка перечеркнута шрамом.
— Давным-давно, когда ваш автомобиль только появился, — заговорил сторож, — цена газа была около десяти центов за галлон. Не так ли? Но с тех пор времена сильно изменились.
— Да, пожалуй, — согласился Уиллоус.
Сторож обошел машину и заглянул в заднее стекло. Увидев высокие болотные сапоги Уиллоуса и темный лакированный ремень с чехлом для удочек, старик поинтересовался:
— Собираетесь порыбачить?
Уиллоус кивнул.
— Думаю попытаться. Пройдусь по нескольким небольшим речонкам.
— Да, на больших реках в это время года не разгуляешься.
— Знаю.
— Надолго задержитесь?
— Хотелось бы выехать обратно в воскресенье в полдень, — сказал Уиллоус, еле сдерживая раздражение: он не любил расспросов.
— Уже наметили маршрут?
— Направляюсь туда, где есть рыба.
— И где, вы думаете, она может быть?
Сторож усмехнулся, довольный своей шуткой. Он все еще, близоруко щурясь, оглядывал внутренность салона.
— Смотрю, у вас обивка новая?
— Поменял этой весной.
— И дорого стоило?
— Вас устроит, если скажу, что достаточно дорого? Ну да оставим это.
Сторож кивнул и сразу отошел от машины. Уиллоус заподозрил, что он лишь делал вид, что оглядывает машину, а на самом деле рассматривал его самого. Видно, нагляделся телефильмов об уловках полисменов и грабителей, решил он.
— Вы уже бывали в наших местах?
— Нет, по крайнем мере в течение двух лет не был.
— За это время тут мало что изменилось, такая же дикая местность, как и была. А люди по-прежнему пропадают. И все так же не просто и опасно разыскивать их. Но все же кое-кого находят.
Уиллоус сдержанно улыбнулся.
— Благодарю за предупреждение.
— И еще остерегайтесь проклятых лесовозов. Вес каждого из них не менее десяти тонн. И потому им трудно сразу остановиться, даже если захотят.
— Запомню.
Сторож смахнул пыль с другого крыла машины и отошел от «олдсмобила».
— Да, еще одно, — сказал он.
— Что такое? — коротко спросил Уиллоус.
— И все-таки, несмотря ни на что, думаю, вы получите удовольствие. Слышите?
Настала очередь Уиллоуса улыбнуться.
Сторож подождал, пока «олдсмобил» не выехал на дорогу, и только после этого повернулся и решительно отворил дверь сторожки. Первое, что он сделал, — это лизнул огрызок карандаша, лежавший на столе, и записал в журнал дату и точное время прибытия машины Уиллоуса, затем год ее выпуска и номер. Записал он и намерение Уиллоуса вернуться не позже следующего воскресенья. После этого закрыл журнал, снял фуражку, бросив ее на стол, опустился лежавшую на стуле пухлую подушку, которую сшила для него жена, и усилил громкость приемника.
Уиллоус ехал осторожно, со скоростью, не превышающей двадцати миль в час. По обе стороны дороги деревья и подлесок были аккуратно подстрижены. Кому-то, видимо, показалось, подумал Уиллоус, что он таким образом уменьшает возможность пожара. За пределами этой придорожной зеленой подстриженной полосы подрастали елочки и кедры. Вдали виднелись участки свежевспаханной земли.
Уиллоус в поисках подходящего места не раз останавливал машину на обочине дороги и выходил из нее. Мечта о реке, кишащей рыбой, постепенно теряла реальность. Время перевалило за полдень, когда он наконец в какой-то речонке заметил рыбу, напоминавшую форель.
Он, тут же затормозив, убрал «олдсмобил» с дороги, заглушил мотор и, достав карту, нашел голубую тоненькую линию реки, на берегу которой оказался. Естественно, точно определить не только длину, но и глубину по карте было нелегко. Но главное — речка, о которой он мечтал, существовала и была рядом. Уиллоус сложил карту, засунув ее в отделение для перчаток, открыл дверцу и вышел из машины.
Река оказалась небольшой — около двадцати футов в длину и, возможно, около трех в глубину. Течение в пределах восьмидесяти — ста галлонов в минуту. Дно реки было каменистым, но вода прозрачная, свободная от водорослей. Впрочем, вдали заросли прибрежных кустов склонялись к реке, сужая ее и без того узкое русло. Издали она казалась тонкой серебристой движущейся лентой, которая терялась где-то за стволами деревьев.
Много ниже по дороге прополз огромный грохочущий грузовик, оставив после себя клубящийся шлейф пыли. К счастью, это было далеко.
А здесь Уиллоусу все нравилось. Он торопливо поменял кроссовки на болотные сапоги, надел специальную «рыбацкую» рубашку, сложил в рюкзак и набросил на плечо чехол с удочкой, запер машину и направился в сторону леса.
Сапоги от трения друг о друга поскрипывали, к тому же они были тяжелы и громоздки, но он по опыту знал, не будь их, от ледяной горной воды ноги его мгновенно онемели бы.
В этот знойный полдень, если бы не бормотание реки да жалобное попискивание москитов, лес казался бы безмолвным.
Уиллоус почти час шел вверх по течению реки. Поначалу он двигался медленно, а попривыкнув, зашагал все быстрее и быстрее.
Остановившись у небольшого ключа, чтобы напиться, он заметил на отмели у края воды кошачьи следы. Внимательно изучив их, решил, что следы принадлежат рыси, и к тому же совсем свежие. Вокруг в беспорядке разбросаны перья.
Подняв одно серо-коричневое перышко, Уиллоус определил, что оно с грудки гривистой куропатки. Он огляделся вокруг, отыскивая хоть одну косточку с крылышка птицы или ее лапку, но куропатка, по-видимому, была так молода и вкусна, что рысь проглотила ее целиком.
Уиллоус выпустил из рук перо. Оно легло на воду, и его тут же унесло течение. Уиллоус склонился к реке, зачерпнул горсть, освежил лицо, шею и зашагал дальше.
Городская жизнь, которой он совсем недавно жил сам и которую оставил позади, показалась ему вдруг необыкновенно далекой. Словно город, кишевший ворами и убийцами, на время прекратил для него свое существование.
Глава 3
Мэнни Кацу было всего тридцать два года, но выглядел он намного старше.
Худощавое лицо с множеством глубоких морщин, редкие волосы, желтоватая кожа с крупными порами. По утрам в ванной комнате, глядя на себя, беззащитного, в зеркало, он грустно думал, что с каждым днем становится все менее похожим на фотографию, украшавшую его автомобильные права.
Пытаясь хоть как-то скрыть свою полноту и изъяны внешности, Мэнни расходовал массу денег на сшитые по заказу костюмы и потому выглядел элегантным сорокалетним, несколько преждевременно облысевшим человеком.
Но только не сегодня.
Нынешним вечером Мэнни был одет в бесформенный желтовато-зеленый костюм с чернильным пятном под карманом, готовую рубашку из легкой тайваньской синтетики и галстук, почти такой же ширины, как его объемистая грудная клетка. Пара истоптанных коричневых башмаков завершала туалет. Ботинки были на два размера меньше, чем полагалось, и потому нестерпимо жали, и это неудобство он воспринимал как истинное наказание. Когда он шел по Дэви-стрит, стараясь не обращать внимания на боль в ногах, солнце почти опустилось в океан. Несколько москитов словно ястребы спикировали на голову Мэнни.
Мэнни взглянул на часы. Было двадцать минут десятого. Он с удовлетворением отметил, что точно соблюдает график.
Прихрамывая, он подошел к ресторану. Это трехэтажное здание было создано из нескольких блоков, великолепно вписавшихся в архитектуру городского квартала. Перед фасадом находился широкий газон, аккуратно разрезанный пополам дорогой, обложенной с двух сторон розовым кирпичом.
Позади ресторана на аллее стоял блестящий черный фургон «Эконолайн». Фургон был припаркован у большого мусорного контейнера «Смитрайт», наполненного до краев дорогими отходами. Мэнни прислонился к «Смитрайту», чтобы дать передышку ногам. Ботинки буквально убивали его. Боль, причиняемую ими, было трудно переносить. Он твердо решил купить новую пару обуви, которая будет по крайней мере на два размера больше. Лучше уж набить просторные ботинки старыми газетами, чем терпеть такую боль, на которую он сегодня обрек себя. Он взглянул на часы, отвернув рукав своего желто-зеленого пиджака. Было двадцать пять минут десятого. Быстро темнело. Мэнни осторожно огляделся, в надежде, что темная аллея по-прежнему безлюдна.
Вынув нож из плотного кожаного чехольчика, он направился к фургону. Походка его была неторопливой, спина прямой. Он выглядел спокойным и решительным. И если бы не нож, Мэнни выглядел бы не просто безобидным, а маленьким и беззащитным.
