Напротив сидел человек, облаченный в бледно-коричневую мантию, призванную показать, что в данную секунду тот является лицом государственным и находится при исполнении.
– В целях профилактики терроризма и анти-неоафинских движений союзом человеческих цивилизаций «Республика Неоафины» принят закон №114—618, согласно которому разрешается задержание и арест лиц, подозреваемых в анти-неоафинских настроениях, экстремизме, терроризме и иной противоправной деятельности в отношении Республики Неоафины, её граждан, а так же иных лиц, признанных людьми, и их имущества. Специальным дополнением к закону дозволяется задержание любых лиц, перешедших либо находящихся на неподконтрольных Неоафинам территориях Тартара в целях выявления среди них персон, перечисленных выше. Сейчас мы произведем идентификацию вашей личности, после чего, в случае вашей непричастности к означенным группам людей, вы будете немедленно отпущены, – протараторил он.
Странного вида существо, – то ли мужчина, то ли женщина, – стоящее до этого у стены, подошло к Артуру и с помощью безболезненного укола взяло у него пробу крови. Табло экрана на шприце-пистолете загорелось красными буквами.
– Тест показал, что вы не являетесь человеческим видом, которому позволено быть гражданином Неоафин. Приносим наши извинения за то, что задержали вашу особь. Как официальное лицо республики Неоафины, я должен проинформировать вас, что в связи с концепцией гуманности к животным, принятой… – чиновник еще тише и быстрее стал бубнить много раз повторенный им прежде текст. Из его содержания выходило, что жители родных Артуру пустошей, которые неоафиняне называли Тартаром, не признаются человеческим видом. По закону они помещены в параллельную с «Homo sapiens» биологическую ветвь, которой присвоено название «недолюди», статус которых в Неоафинах был идентичен статусу высших млекопитающих животных. При этом выяснялось, что возвращение недолюдей в условия жестоких пустошей считалось негуманным действием, и было нежелательным, а потому дела по подобным случаям передавались на рассмотрение неоафинской службе защиты животных.
Через несколько минут похожая процедура повторилась в соседнем кабинете, бывшем несколько крупнее предыдущего. Он был весь обвешан красочными плакатами, изображающими упитанных и довольных животных, которых поглаживали по шелковистой ухоженной шерсти стоящие рядом хозяева-неоафиняне. Чиновник, обличенный в мантию другого покроя и цвета, сослался на ограничение в бюджете и статью закона, позволяющую в исключительных случаях продавать животных лицензированным частным фирмам, гарантирующих их заботу и уход. Окончив речь, он лениво указал на боковую дверь, через которую Артура провели в третий кабинет. Там его вместе с еще несколькими пленниками столь же быстро и буднично распределили по жребию в одну из двух частных фирм, чьи скучающие представители, не глядя, подписывали бумаги на своих новых питомцев.
Сразу после этого пара могучих охранников подхватила его под бока и сопроводила в соседнее с государственной конторой здание, представляющее из себя небольшой склад, где настал черед последней бюрократической процедуры – представители обеих фирм вывели пленных на грузовую эстакаду, служащую аналогом сцены.
«Ну и много ли вы среди нас обнаружили неоафинян?» – задался вопросом Артур. Он оглянулся вокруг и горько усмехнулся – все пленные, которых привезли в его шаттле, стояли рядом.
Тем временем несколько малолитражных грузовиков заехали внутрь помещения и стали деловито разворачиваться задом к эстакаде. Пока прибывшие экспедиторы подходили к сцене, а их водители припарковывали автомобили, представители зоофирм вышли к краю эстакады, ведя спор, кому из них на этот раз произносить набивший оскомину текст:
– Слушай, я уже с утра его повторяю!
– Да ты больше споришь, уже давно бы всё рассказал.
– Ну, хорошо. Но чтоб я завтра хоть раз рот открыл!
Менеджер, которого уговорили произнести полагающуюся по протоколу речь, откашлялся, однако вместо того чтобы начать ее декламировать, раздраженно обратился к экспедиторам:
– Ну что вы там копаетесь?!
– Да начинай уже, – небрежно кинули они в ответ, открывая задние двери грузовиков.
– Начинай-начинай! – обозленный на свою мягкотелость буркнул тот. – Итак, согласно закону…
II
Водитель старого грузовичка, в который впихнули Артура с еще парочкой пленных, был из той породы людей, чей рот затыкается только тогда, когда бывает занят едой. Поэтому благодаря отличной звукопроводимости старого кунга, Артур узнал немного нового о мире, в котором оказался.
Неоафины были чем-то вроде всемирной федерации, образовавшейся после того как военные, экономические, политические и социальные пространства западного мира стали занимать фактически идентичную друг другу территорию на Земле. Вскоре после создания Глобальной Демократической Республики Неоафины процессы либерализации взглядов на природу человека и его права ускорились до невиданных значений. Естественные гендерные различия между людьми были отменены, что, в конце концов, привело к росту людей, желающих стать и мужчинами и женщинами одновременно.
Так водитель, чей дед участвовал в Глобальной Молниеносной Войне против Континентального Альянса, только и тараторил про то, как накопит на операцию по добавлению пола, чем заткнет пасть завистникам по работе.
– По-моему ты слишком заморачиваешься, – воскликнул, наконец, экспедитор, которому эта тема уже набила оскомину. – Ты лучше скажи, как считаешь, эта партия покажет себя на «Рыцарях Свободы»?
– Ловко же ты переводишь тему, – обидчиво произнес водитель. – Конечно, тебе легко! Ты-то уже пять лет как гермафродит.
– Да причем тут это?! – возмутился экспедитор, чувствуя, что еще чуть-чуть и ему предъявят заезженную поговорку про «сытого и голодного». – Я тебе задал конкретный вопрос!
– Конкретный, говоришь? – разозлившись на напарника, игнорирующего важную для него тему, спросил водитель. – Ладно. Я считаю так: «Рыцари Свободы» уже не те, что были раньше. И не в последнюю очередь именно потому, что гребут всех подряд, – он затих на мгновение, очевидно намекая на их «груз». – Так вот это сродни новому сорту пива. Сначала оно невероятно вкусное и все на него подсаживаются, а затем натуральный хмель заменяют химией, добавляют спирт и красители, и продают за приличные деньги то, что отныне не стоит и четверти бакса. Но к тому моменту ты уже плотно сидишь на этом сорте, и не успеешь сорваться до следующей такой же обманки. Так и здесь. Сейчас они еще повозятся с этими недолюдьми, впрочем, не растрачиваясь на более качественный товар, а там глядишь, и новое шоу выкатят. А мы как лохи схаваем, – грустно закончил он.
– Ну, прям там! – усмехнувшись, отмахнулся экспедитор. Впрочем, после этого он не издал ни звука, видимо, всё больше проникаясь сомнениями, посеянными в нём напарником. – Это так мы работу можем скоро потерять… – наконец тихо сказал он. – Только бы «игра» никому не надоела!
– Правду говоришь, старик, – с грустью в голосе согласился водитель. – Хотя бы еще сезончик протянули, а там, быть может, я себе на операцию накоплю.
***
Артура с пленниками привезли уже затемно. Едва двери грузовика распахнулись, как внутрь влетела толпа охранников, чрезмерная для троих заключенных, и после недолгого, но чувствительного избиения, скрутила несчастных, отконвоировав их во двор небольшой тюрьмы.
Двор довольно сильно удивил новых гостей: он представлял собой трёхэтажный «колодец» под зарешеченным небом со сторонами двадцать на пятьдесят метров, и имел посередине эдакую тематическую площадку, покрытую песком. В ее центре располагался маленький плоскодонный пруд, окруженный несколькими, грубо слепленными хибарами, возле которых, сидя за кострами, общались обитатели здешней тюрьмы. Впрочем, почти сразу же после прибытия новой партии прозвучал отбой, и заключенные разбрелись по камерам, располагающимся по периметру двора.
Следующий день для новеньких начался с пристального осмотра инспекторами из общества защиты животных. Ведя себя с «пациентами», к которым они обращались при помощи банальных собачьих кличек, подчеркнуто дружелюбно, ветеринары проверили их зрение, качество зубов и рефлексы, изучили тела на наличие травм, осмотрели мускулатуру, а под конец вручили небольшие лакомства. Один из инспекторов на прощание даже почесал за ушком у Артура, после чего в ужасе замер на месте, так как над ним тут же вознеслась рука, готовая покарать за подобную дерзость. Впрочем, Артур не сумел заставить себя опустить кулак на голову ветеринара, ибо тот, даже имея нарочитую бородку, слишком походил на женщину. Однако, несмотря на подобную сдержанность, мгновение спустя Артур уже лежал на земле, корчась от судорог, вызванных мощным электрическим разрядом, прилетевшим ему от одного из охранников.
