– Ты совсем с ума сошел? – закричала женщина, с брезгливостью швыряя грязное и порванное пальто на пол. – Я тебе названиваю, а ты даже не удосужился взять трубку! Мне пришлось ехать сюда в таком виде! – она пнула острым носом сапога некогда дорогую дизайнерскую вещь. – Неужели совсем не волнует, что сотворил твой глупый змееныш?
– А что он сотворил? – голос медленный, тягучий, под него хорошо спать. Шеша даже не удосужился отвернуться от окна, он рассматривал покрытые снегом холмы так, словно видел их в первый раз.
– Не делай вид, будто забыл! – Елена Владленовна отступила на шаг, пораженная безразличием короля нагов. Еще несколько часов назад он вел себя совсем иначе.
– Я не забыл… – Шеша медленно повернулся, и на его лице промелькнула растерянность. – Просто… это сейчас неважно…
– А что важно? – голос Елены Владленовны дрожал, а в душу начали закрадываться сомнения. Когда король нагов подошел вплотную, сомнения укрепились, и женщина испуганно сглотнула, прошептав: – Кто ты? Ты ведь не Шеша… я знаю его слишком хорошо, чтобы ошибиться.
– А вот это важно, – от едва заметной улыбки повеяло мертвенным холодом, и Елена Владленовна отступила, прижавшись спиной к стене. Существо, замершее перед ней, не было Шешей, но пугало, пожалуй, еще сильнее, чем привычный король нагов. От него веяло холодной, мертвой вечностью и безразличием.
Глава 1
Заснеженное счастье
Алина
Мягкий, пушистый снег летел большими хлопьями, похожими на клочки сладкой ваты. Неву тонкой, ломкой и хрустящей коркой сковал лед. Припорошенный снегом, он походил на постеленный на водную гладь пушистый плед. От этого река выглядела уютной, вид не портили даже редкие темные лунки и рыбаки, напоминающие жирных черных мух.
Ветра не было, легкий морозец пощипывал щеки, а сверкающие на улицах гирлянды создавали предновогоднее настроение. Питер переливался всеми цветами, вспыхивал трескучей россыпью салютов и пах жжеными спичками от разорвавшихся неподалеку бомбочек-шутих. Практически у каждого торгового центра стояли украшенные мишурой и шарами елки, а капельки мандариновых духов на запястьях были последним штрихом, создающим новогоднее настроение. Я очень хотела все забыть и влиться в праздничную толпу, поверить в то, что такая же, как все. Убедить себя, будто этот год не изменил ровным счетом ничего и приближающийся праздник так же будоражит мою душу, как и раньше, но это было не так-то просто. Маленькая восторженная девочка, похоже, умерла безвозвратно, а та, которая оказалась на ее месте, еще не обрела свой характер и привычки.
Шум распродаж, красные, перевязанные яркими лентами подарочные коробки на витринах, спешащие в предновогодней суете люди – все это казалось мне пришедшим из другого, не моего мира. После кошмарной осени предпраздничная суматоха выглядела странной и чуждой. Я не сразу поддалась общему настроению. Оно нахлынуло на меня вместе со сверкающими предновогодними сумерками.
Я медленно шла по Невскому и улыбалась, ведь за руку меня держал Влад, а на Земле наступало время исполнения всех самых заветных желаний. Еще вчера думалось, будто впереди ждет лишь тьма, и нам с молодым человеком никогда не быть вместе, а сегодня все проблемы остались в прошлом, и я могла себе позволить немного расслабиться и забыть о неприятностях. Лишь иногда стыдливой краской на щеках проступали воспоминания о Яне. Я не хотела думать о наших объятиях и поцелуях, убеждала себя в том, что иначе было нельзя, но все равно чувствовала себя неловко и понимала: рано или поздно признаюсь во всем Владу, только не сейчас. Сегодня наш вечер, и ничего не должно омрачать праздничного настроения. Мы даже не поехали ко мне домой, чтобы Влад мог очаровать маму и убедить ее отпустить меня отдыхать куда-нибудь в теплые края. Мне неприятна была сама мысль о том, что придется применить сверхъестественные способности в отношении своих родителей. Я вообще не привыкла пользоваться своими силами. Осознание того, что я могу заставить любого человека принять свою точку зрения в любом вопросе, давалось нелегко.
– О чем задумалась? – спросил Влад, нежно смахнув с моего носа снежинку. В его черных, как ночь, глазах сверкнули звезды. Парень улыбался и выглядел безмятежно, исчезла напряженность, которую я замечала в последнее время. Я улыбнулась в ответ и, покачав головой, заметила:
– Да так, ни о чем конкретном. Размышляла о смысле бытия.
– Это вполне в духе юной нагайны, – согласился Влад. – Наги вообще философы.
– Я не чувствую себя нагом… – удержаться от серьезных тем и волнующих вопросов не вышло. – Впрочем… – я задумалась. – И человеком я себя тоже не чувствую.
– Это нормально. Слишком мало времени прошло. – Влад пожал плечами в темно-бордовом адидасовском пуховике, купленном буквально час назад. – Я сам долго не мог примирить внутри себя две сущности – человека и змея.
– А сейчас? – поинтересовалась я, остановившись и поймав взгляд темно-вишневых, практически черных глаз.
– Возможно, наконец, мне удалось разобраться в себе.
– Поделишься своими открытиями?
– Почему бы нет? – Влад взял меня за руку и потянул за собой вдоль проспекта – остановившись, мы мешали готовящейся к праздникам толпе.
– Я долго размышлял над причиной внутреннего конфликта, – начал Влад, опустив глаза в землю. Парень был сосредоточен и не смотрел на меня, видимо, чтобы не отвлекаться. – Пока не понял ее суть. Дело не в человеке и змее, делящих одно тело. Все сложнее и в то же время проще. Душа человека, да и любого другого, пусть и божественного, существа, состоит из двух начал: неизменного – атмана – это частичка сущности бога-создателя Брахмы, те качества и тот характер, который дан нам при рождении. И мантаса – той части души, которая формируется на протяжении всей жизни. Мантас изменяется постоянно, он эволюционирует или деградирует. У людей эти два начала, как правило, гармонируют между собой, а у богов все несколько сложнее.
Нашу сущность вроде бы определяет неизменный атман, но мы меняем аватару за аватарой, проживаем тысячелетия, и мантас становится сильнее. Видимо, мой жизненный опыт таков, что мантас, сформировавшийся за годы существования и забвения, совсем не подходит к изначально заложенному змеиному атману. А конфликт человеческой и божественной сущности второстепенен. На первом месте – противоборство атмана и мантаса.
– То есть ты все же не ощущаешь себя человеком?
– Нет, – усмехнулся парень, и в его глазах вспыхнуло расплавленное золото. – Но я однозначно ощущаю себя не таким, как раньше, и мне это нравится. Я понял, что я далеко не Вритра, мне просто дарована его сила и возможность прожить жизнь в новом теле, не повторяя ошибок себя прежнего, и этим нужно пользоваться. Долгое время я жил одной лишь местью. Она придавала мне силы и в то же время отравляла существование.
– А сейчас? – насторожилась я.
– А сейчас у меня есть ты. – Парень нежно привлек меня к себе, потянув за воротник новой снежно-белой шубки, и поцеловал, согрев губы своим дыханием.
– Может, кофе? – отстранившись, предложил он и, не дожидаясь ответа, потянул за собой в ближайшую кофейню.
Я счастливо засмеялась и побежала за ним следом в уютное тепло небольшой кофейни, где витал аромат свежей выпечки и шоколада. Мне было легко и свободно, я ловила улыбку Влада, смущалась от огоньков страсти, то и дело вспыхивающих в глазах, и понимала, что сегодня самый счастливый день с момента моего поступления в лицей имени Катурина.
Рука Влада, сжимающая мою ладонь, была сильной и теплой. Я чувствовала, как по пальцам пробегают похожие на удары тока искорки желания, и сейчас, примостившись за маленьким столиком у окна, я не могла понять, кому оно принадлежит – ему или мне.
Я смотрела в его глаза и проваливалась в густую, вязкую темноту, реальность отступала на второй план, и оставались только мысли о мягких пахнущих апельсином и корицей губах. В эти минуты мне хотелось оставить недопитый кофе на столике и уйти с Владом куда-нибудь, где нет праздничной суматохи и любопытных людских глаз. Но я сдерживалась и не высказывала свои желания вслух, только делала очередной глоток ароматного обжигающего напитка и улыбалась. Влад хитро щурил глаза в ответ. Мне казалось, он понимает меня с полуслова.
Ян
Ян не умел ездить медленно. Скорость его завораживала, а нечеловеческая реакция помогала избежать ДТП. Скользкая трасса не пугала, а только будоражила кровь. В непростых дорожных условиях сложно думать о чем-то, кроме управления автомобилем. Очень кстати, если в голову лезут разные неприятные мысли. Из-под колес красного «Фольксвагена» вылетали комья промороженной грязи и спрессовавшегося снега. Вечерело.
Молодой человек уехал из клуба Камы ранним утром, но не отправился в лицей. Было необходимо провести какое-то время в дороге, промчаться по заснеженной КАД, остановиться перед застывшей гладью финского залива, завернуть в Гатчину и избавиться от не дающих покоя мыслей.
