Соловьёва садится к столу. Брагин берёт портфель.
Брагин. Елена Анатольевна, не знаю, сколько у вас операция сейчас стоит. (Открывает портфель, достаёт несколько пачек.) Можно для начала авансик? Извините, что не новые, денежки где только не гуляют! И в Африке и в Азии… И у нас в Румынии в смысле санитарии не очень…
Соловьёва. Подождите, не надо пока ничего. Что вы! Вот так вот сходу – сразу доллары! Стиль надо менять. У нас сейчас эпоха нанотехнологий, эти портфели – анахронизм, теперь всё по электронике. За что вы аванс предлагаете?
Брагин. Сейчас сюда подойдёт… даже не знаю, как её назвать… женщина…
Соловьёва. Нет-нет, я ждать её не буду, и пациентов в ресторанах я не смотрю. Вы что! (Достаёт ежедневник.) Я её готова посмотреть не здесь – в Ларнаке, ну скажем, недельки через две. Раньше не могу. Завтра вечером я с этим чёртом улетаю в Черногорию на пять дней, потом у меня операции уже назначены в Ларнаке…
Брагин. Я должен хотя бы в двух словах сказать, что это за женщина…
Соловьёва. Да какая мне разница! Это ваши подробности. Нам важно, что у неё с кожей и с черепушкой.
Брагин. Я всё-таки обрисую ситуацию…
Соловьёва. Знаю я вашу ситуацию: надумали даме сердца помочь, проплатить операцию. Вы что, один такой герой? Не волнуйтесь, всё сделаем. Сначала я её посмотрю, узнаю, что она хочет, и потом скажу, сколько это будет вам стоить. Удовольствие не дешёвое. (Ест.) Слушайте, вкусно здесь!
Брагин. Елена Анатольевна! Я себе помочь хочу.
Соловьёва. Понятное дело: инвестируй в женщину, мужчина, – продлевай себе жизнь!
Брагин. Какой у нас выход? Не инвестировать же в мужчину?
Соловьёва. Ой! Молчите! Там такие бывают инвестиции!.. Всё-таки налейте немного вина.
Брагин (обрадован, показывает бутылки). Очень хорошее итальянское, а это французское, бордо.
Соловьёва. Настоящее?
Брагин. Обижаете.
Соловьёва. Ну, давайте бордо.
Дранков. Правильный выбор.
Соловьёва. Шурочка, как ты?
Дранков. Чудесно. От вина не откажусь.
Брагин (тихо Соловьёвой). Ему налить?
Соловьёва. Нет-нет, это он во сне. (Выпила.) Вино шикарное. Ладно, пока он спит, – сколько лет женщине?
Брагин. Можно для начала немного истории? Открутим плёночку на пять лет назад.
Соловьёва. Пять лет назад я, братец, в третий раз развелась…
Брагин. Значит, если вы помните, я был солидный банкир. Партнёр у меня был очень большой человек. Точнее, не партнёр – хозяин. Есть у нас такие люди, которые не могут светиться на публике со своими доходами. Они нанимают доверенного человечка, записывают на него компанию, или делают президентом банка как в моём случае, доходы при этом тоже записывают на человечка. Человечка держат постоянно на мушке, понимаете меня?
Соловьёва. А кто у нас из бизнесменов не на мушке?
Дранков. Вот именно. Новая русская забава. Я видел тир, в котором была мишень под названием «Олигарх» и надпись: «Тир не без добрых людей».
Соловьёва. Проснулся?
Дранков. Я давно не сплю, слушаю твоего визави. Лялька, я заплатил в клубе?
Соловьёва. Я за тебя заплатила.
Дранков. Вы пьёте вино? (Брагину.) Извините, я вас перебил. Лялька, познакомь меня.
Соловьёва. Шура, я уже поговорила. Нам пора.
Дранков. Ну хотя бы приличия ради. С кем я сижу за одним столом?
Соловьёва. Знакомьтесь. Профессор Дранков, а это… (Вопросительно смотрит на Брагина.)
Брагин. А я даже не знаю, каким именем назваться. В паспорте я Арнольд…
Дранков. Арнольд? Красиво. Можно в цирке выступать.
Брагин. Вообще-то, я не Арнольд. Я Андрей.
Дранков. Шура.
Брагин. А дальше?
Соловьёва. Его все так зовут, даже дети.
Дранков. А дальше, Арнольд, мы с вами выпьем и подружимся.
Соловьёва. Нет-нет, не наливайте ему.
Дранков. Елена Анатольевна, вы будете тут пить, а я на вас смотреть и задыхаться от зависти? Это же вино. Не водка, не коньяк, даже не виски – вино!
Брагин. Тогда я, с позволения Елены Анатольевны, налью вам, Шура.
Дранков. А почему вы спрашиваете её позволения? Мне налить можно всегда.
Соловьёва. Немного ему, символически.
Дранков. Не будь при мне палатой мер и весов! Наливайте, наливайте, не бойтесь.
Брагин наливает.
Рад знакомству. (Пробует вино на вкус.) Сейчас скажу, откуда вино… Значит, вы были шустрым человечком в нашем весёлом тире, и что же с вами стряслось? Кто-то в вас попал?
Соловьёва. Речь не о нём, а о даме.
Набирает номер телефона. Отходит.
Дранков. О да-а-ме? Это интересно вдвойне.
Соловьёва (по телефону). Это я. Ну как там Татьяна?.. До сих пор в операционной? Чего она там копается?.. Молодец, молодец. Дальше что? Рассказывай…
Дранков. Оставь ты Таньку в покое! Что ты её дёргаешь?
Соловьёва (Дранкову). Я со своим секретарём говорю.
Дранков. Танька хирург не хуже тебя. Иди сюда, будь украшением застолья, женщина! Посиди с мужчинами.
Соловьёва. Не ори, мужчина. (В телефон.) Женька, посмотри, что у меня завтра после двенадцати?
Дранков (Брагину). Неплохое вино. Это юг Италии, возможно Сицилия.
Брагин (смотрит на бутылку). Сицилия.
Украдкой взглянув на Соловьёву, подливает в бокал Дранкова.
Дранков. Винодел – какой-нибудь старый мафиози на пенсии… Ну, и что же случилось с дамой?
Брагин. Началось с ерунды. Я сидел в банке, напротив – детская художественная школа. Слышу – какой-то лязг, скрежет. Смотрю в окно: мусоровоз забирает контейнер, а там одни бутылки. А мне коллектив подарил подзорную трубу, я навёл – ё моё! водка, вино, пиво, опять водка!.. Думаю: откуда в школе столько водки? Вроде дети. В окнах обычно вижу в трубу девушек, с утра до вечера рисуют какие-то кувшины. По субботам перед ними ставят голого мужика – девушки начинают созревать быстрее…
Дранков. Кого ставят? Голого мужика?
Брагин. Ставят копию, сейчас вспомню… Да вы его видели, стоит во Флоренции…
Дранков. Давида?
Брагин. Точно.
Дранков. Видел и не раз. Только он, извините, не мужик, – это всё-таки творение Микеланджело.
Брагин. Всё правильно.
Соловьёва (вернулась к столу, говорит по телефону). Ну я поняла. Позвони ей, попроси приехать завтра в одиннадцать…
Дранков. Друг мой, о созревающих девушках вам надо не с пластическим хирургом говорить, а с психиатром. Вам повезло…
Брагин. Кто знает, может, и такой врач потребуется.
Дранков. У нас пока к этому не привыкли, но людям бизнеса необходим психиатр. Никто же не знает, как сейчас жить. Один передел, другой… Так и хочется крикнуть наверх: «Мальчишки, заканчивайте, наконец! Иных уж нет, а те далече. Дайте людям спокойно пожить».
Брагин опять подлил в бокалы. Выпили.
Соловьёва (по телефону). Я скоро буду. (Убирает телефон. Дранкову.) Ты не разгоняйся, милый.
Дранков. Вино Сицилии. Ты помнишь, Лялька, как мы с тобой в Палермо напились? Ты танцевала тарантеллу с мафиози.
Соловьёва. Какие «мафиози»! Это были профессора, с конгресса.
Дранков. Профессора? На Сицилии нет ни одного профессора. Это у нас профессора – а там все мафиози.
Брагин. Елена Анатольевна, сицилийского? Капельку.
Соловьёва (Брагину). А вы коварный.
Дранков. Налейте ей, налейте, она винишко уважает. (Пауза.) Вы подняли интересную для психиатра тему созревающих девушек…
Брагин. Да, не слабое испытание было: считать чужие деньги и смотреть в подзорную трубу на созревающих девушек.
Соловьёва. А не надо на девушек смотреть, и всё у вас будет хорошо. Лучше считайте деньги – целее будете.
Дранков. Целее? Вас что, девицы покусали? Порисовали Давида – и набросились, как пирании?
Соловьёва. Шура, ты на долгую беседу не рассчитывай, мне ещё в клинику к Таньке надо заскочить.
Дранков. Оставь её в покое.
Соловьёва. Мне тысячу звонков надо сделать.
Дранков. А кто тебя тут держит? Иди. Я хочу выслушать этого человека.
