— Мне уже никто не сможет помочь, — прошептал он, возложив руки на голову племянника.
Этрик к своему ужасу почувствовал, как вместе с кровью по его венам разливается сильнейшая магия, увидел, как его руки от запястий до плеч покрывает мудреный магический рисунок. Хватка Фагруса всё слабела, пока он со стоном не отнял руки и не опустился землю.
— Я не могу быть королем, — закрыв лицо руками, повторял Этрик. — Они мне этого не простят.
— Ты уже король, — улыбнулся в последний раз Фагрус и испустил последний вздох.
Мгновенно на месте гибели старого эльфа из земли появился росток будущего священного дерева. А самому Этрику предстояло соединить дядю и предков.
Но он ещё добрый час не поднимался с колен, не желая мириться с существующим положением вещей. А, если быть честным, он просто боялся появиться среди других с этими магическими рисунками на руках. Представлял, как хмыкнет Заорг, который уже давно дожидается его возвращения, как ошеломленно зашепчутся его ровесники, а старшие неодобрительно закивают головами, как придет в ярость Геда… И везде будет слышатся: "Но он же темный!". Жутко становилось от подобной перспективы.
Набрав в легкие побольше воздуха, он всё же открыл портал, ведущий в клан золотого клена. Заорг ждал его и тут же поспешил навстречу, сграбастав друга в охапку.
— Старина, как же без тебя скучно было! Ты представляешь, мне пришлось пахать как проклятому, после твоей выходки, чтобы старик не выгнал из клана.
Но, увидев полную растерянность и отчаяние на лице друга, Заорг обеспокоено спросил:
— Неужели старик всё-таки решился выгнать нас из клана, как давно грозился?
— Он придумал наказание похуже, — убито ответил Этрик и открыл усыпанные магическими рунами руки.
Заорг от удивления даже присвистнул.
— Не хило старик шутит в последнее время.
— Если бы это было шуткой. Фагрус умер и оставил меня своим преемником.
Растерянность Заорга не длилась долго. Друга тяжело было чем-то удивить, он хмыкнул и хлопнул молодого короля по спине.
— Да, — протянул Заорг, — это действительно уже не смешно. Ты, братец, попал в самую большую передрягу в своей жизни.
— Мне нужно объявить всем о решении дяди, — его трясло, как в лихорадке.
Заорг покачал головой и сказал:
— Оставайся здесь, а я всех соберу, скажу, король зовет…
Новость была подобно взрыву руны Хагалаз. Все шумели, кричали, не желая поверить, что Фагрус так с ними обошелся. Этрик сидел на пороге дома дяди, затыкал уши, чтобы не слышать этого, только не слышать: "Он темный!". Геда возмущалась громче всех, а потом со злобой заявила, что он не станет королем, не смотря на то, что Фагрус передал ему свою магию, и ушла…
И даже, когда её предсказание исполнилось, повергнув в ужас весь клан, Этрик не вспомнил о нем в замешательстве…
…Маргарита с ужасом смотрела, как под окнами замка рубят высокий раскидистый клен. Ей всё казалось, что дерево плачет и сотнями голосов умоляет о пощаде. Да и как же можно? Этот клен рос здесь много сотен лет и являлся священным для эльфов. А сейчас это древнее дерево лишают жизни только потому, что фаворитке магистра замка и в тоже время самому бездарному управляющему Симфонии, Эльзе, он чем-то помешал.
Марго была в замке уже около года. А устройство их мира последнее время напоминало слоеный пирог. Магистров и старейшин начало распирать от спеси и высокомерия. Они требовали особого к себе отношения — якобы наследники древней магии, хотя в кольцах и магии-то ни на грош не осталось. Даже закон о престолонаследовании приняли на всеобщем совете. Власть теперь передавалась по наследству. Слава Всезнающему её отец до этого не дожил. Бывший магистр Лютины понимал только право отваги и великих заслуг и был самым ярым борцом с новым режимом. Крестьян и прочий народ превратили практически в домашний скот. Люди стонали, удовлетворяя нужды своих сюзеренов. Только воины держались особняком, придерживаясь законов предков, но все они приносили присягу своим правителям. При дворах правили фаворитки и жены магистров, добиться чего-то стало практически не возможно. Пришла с улицы — ты служанка не более, если в постели у кого-то удобно не устроишься. Марго избежала подобной участи только потому, что была хилфлайгоном, и ей повезло как-то вытащить магистра с того света. Конечно, он все равно высокомерно задирал нос, но часто украдкой спрашивал её советов и удостаивал чести сидеть с ним за одним столом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но насчет этого клена мнения у Марго никто не спрашивал. Ответ был один — так захотелось Эльзе. Девушка попыталась поговорить с фавориткой, на что получила высокомерный ответ, что это вовсе не её дело и не стоит возноситься, ведь после смерти магистра его племянник станет новым правителем, а Эльза давно уже протоптала дорожку и в его постель. Дерево рубили, и не было у него защитников, а у Маргариты сердце сжималось, казалось, что в этот момент решается её судьба.
— Марго, — позвали её.
Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на своего друга при дворе Кирана. Киран был лучшим воином замка и возглавлял собственный отряд. Воинов не любили ни сюзерены, ни простые жители. Магистры и старейшины презирали, но заискивали, понимая, что войны выигрывают именно они, а прочие боялись и ненавидели. Так получилось, что Марго нашла общий язык именно с воинами, потому что положение хилфайгона было уникально, а мечом она к тому же владела отлично, благодаря доставшейся в наследство от матери магии видгара. Если бы не целительство, точно стала бы воином.
— Что, Киран? — отозвалась она в ответ на его зов.
— Тебя магистр к себе требует, срочно!
— Иду!
Она поспешила наверх, не желая застать своего сюзерена в дурном расположении духа. Магистра замка, Прота, одолевала давняя болезнь, он уже не вставал с постели и Озера ждали его конца. А племянник уже вовсю кутил вторую неделю, и прихлебатели поздравляли его с получением кольца.
Постучав, девушка вошла в комнату магистра замка и остановилась возле постели, на которой отходил к предкам магистр замка.
— Марго, — едва прошептал он и девушка, наверное, впервые не услышала в его голосе презрения. — Присядь рядом, мне уже тяжело говорить.
Она села.
— Я сегодня умру, — пробормотал Прот.
Марго это предполагала, но оставила своего сюзерена в блаженном неведении.
— Болезнь прогрессирует, — спокойно ответила она, — но возможно затянется ещё на несколько недель.
— Нет, я знаю, что сегодня умру. Смерть уже летает рядом со мной.
— Если так, то я облегчу твой последний вздох.
— Я не за этим тебя пригласил. Смерть облегчить нельзя. Просто я должен передать тебе нечто.
Марго вопросительно подняла бровь. А магистр ослабшей рукой стянул с пальца магическое кольцо, теперь уже просто символ власти, и вложил в её ладонь.
— Ты должна править замком, — сопроводил он свой жест словами.
Марго от неожиданности едва не уронила кольцо.
— А как же ваш племянник, ведь по закону…
Прот слабо рассмеялся и ответил:
— Я бы никогда не оставил ему кольцо. Он бездарь и пьяница. Чтобы обо мне ни говорили, но доменом я правил неплохо, вы ни в чем не нуждались при моем правлении. А он сгноит лучших людей замка только за то, что они не будут согласны с его действиями. Я не могу этого допустить. А ты… ты показала незаурядные способности. Тебя даже уважают воины — люди, которыми невозможно править. И… я тоже тебя уважаю, просто положение не позволяло выказывать мне чувства открыто. Кольцо твоё по праву… Оно тебя выбрало, — эти слова он почти прохрипел, а после тяжело вздохнул и мигом попрощался с жизнью.
Марго закрыла его глаза и прошептала:
— А ты всё же неплохой был магистр.
Сейчас ей нужно выйти в зал, объявить последнюю волю сюзерена и отвоевать право называться магистром. А в зале уже все собрались, даже Эльза прибежала, предчувствуя смерть своего любовника. Вместе с группкой своих прихлебателей она уже занимала место у ног племянника Прота, который не стесняясь принимал поздравления.
